Дарья Волкова - Гении места или Занимательная география (СИ)
Кифэйям были даны человеческие тела. А еще каждому кифэйю была дана его Обитель. Место, которое не могло существовать без своего Хранителя. Место, без которого не мог существовать его Хранитель. Обряд установления связи между Хранителем и Обителью вполне подходил под описание церемонии бракосочетания. В богатстве и бедности, болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас...
К сожалению или к счастью, но человеческое тело не способно вместить все те возможности, которые были у кифэйев в их исконном обличии. Большинства способностей они лишились. Нынешние Хранители, в их человеческом воплощении – жалкое подобие их истинного облика. И поэтому кифэйи мало отличаются от обычных людей, по крайней мере, внешне. Да, они кое-что могут, ведь они же Хранители...
Тамара Самвеловна замечает, что уже какое-то время рассказывает сама себе. Младшая дочь спит. Темные ресницы оттеняют щеки, две длинные косы, свободно заплетенные на ночь, мирными змеями дремлют на простыне. Мунира заснула.
Теперь можно пойти проверить тесто. Тесто ведет себя прилично, хорошо подошло. Обмять и убрать в холодильник, а завтра встать пораньше – и должны получиться пышные пироги и шаньги. Мунира с удовольствием поест на завтрак перед школой, а остатки Тамара на работу с собой возьмет. На чай с пирогами к старшей сестре-хозяйке непременно придет и самый большой босс, он же товарищ полковник, он же Федор Петрович, и главный врач больницы УФСИН, ее непосредственная начальница, Светлана Анатольевна, и заместитель начальника колонии по воспитательной работе с осужденными Вячеслав Романович. Может быть, заглянет настоятель Храма Николая Чудотворца отец Василий. Будут пить чай, говорить о делах своих скорбных и не очень. А если придет еще и имам Мусса, то может и вовсе развернуться целый теологический диспут. И православный храм, и мусульманская мечеть совершенно спокойно уживаются на территории колонии, глядя едва ли не окнами друг в друга. Едва ли – потому что аккурат между ними расположился Дом Арчы, последний в этом трио борцов за наставление падших душ на путь истинный.
И своей небольшой компанией они будут пить чай с мягкими, ароматными пирогами и слушать, как отец Василий и имам Мусса рассуждают о национальных обрядах Саха: это та тема, в которой они ничего не понимают оба, но с удовольствием об этом говорят, проявляя трогательное единодушие и интерес. А еще непременно затронут тему осужденного Кима – на этой неделе должно состояться слушание дела о ходатайстве Федора Петровича по поводу досрочного освобождения Кима. И вопрос, который их занимает в первую очередь: доживет ли заключенный Виталий Ким до решения суда. В положительном решении судьи в администрации колонии не сомневаются, но на другой чаше весов – двухсторонний деструктивный туберкулез легких с явлениями легочно-сердечной недостаточности III-й степени. И позволит ли это заболевание дотянуть Киму до досрочного освобождения – вот об этом они тоже будут говорить. Как и о многом другом. О грядущем ремонте, например, который обязательно надо будет сделать в теплый сезон, потом что промерзает третий барак, совсем промерзает. Или о судьбе скульптуре лошади, сделанной этой зимой в цехах колонии. Надо бы подарить ее городу, но как бы так сделать, чтобы и колонии за эту скульптуру что-нибудь перепало? Хотя бы немножко денег на тот же ремонт.
В общем, попьют они чаю и разойдутся по своим делам. Даже за колючей проволокой, в этом мире суровых, циничных и жестоких людей, жизнь идет своим чередом. И в ней есть свои радости и беды, триумфы и поражения. Так же, как и по другую сторону от забора.
А там, по другую сторону колючей проволоки, в селе, в это время идут уроки в школе. И дочка старшей сестры-хозяйки сидит на уроке математики, смотрит в окно. За окном обманчиво яркое солнце. Обманчиво, потому что на улице минус двадцать. По их меркам это уже тепло, хотя ночью еще привычно за тридцать. Они живут в одном из самых холодных мест на планете. Но думает Мунира не об этом. Математика – это ужасно скучно. Подперев щеку ладонью, девочка вспоминает рассказы матери.
Кифэйи прочно связаны со своей Обителью и не могут существовать без нее, даже покидать надолго не могут. Чтобы покинуть Обитель, Хранитель должен создать димфэйя. Димфэй – это энергетический двойник кифэйя, существует он недолго, от нескольких дней до недель. Именно димфэй позволяет Хранителю покидать свою Обитель, в первую очередь для того, чтобы увидеться с родными.
Мунира видела раз, как мама создает димфэйя. Удивительно и совсем не страшно. Сам процесс Мунире мать не дала посмотреть, сказала – рано еще. Но результат, димфэйя она видела. Облачко серебристого пара, слегка похожее на человека. Так в мультиках часто изображают привидения. Может быть, то, что люди считают привидениями, на самом деле – димфэйи? Мунира качает головой своим мыслям. Вряд ли... Димфэйи не могут существовать долго.
Создавать димфэйев учат сразу после инициации, так говорила мама. Но способности к созданию таких энергетических двойников у каждого индивидуальны. Говорят, есть такие кифэйи, кто так и не освоил эту науку. И живут всю жизнь, привязанные к своей Обители, не покидая ее. Ужас-то какой! Мунира вспоминает тот раз, когда мама создавала димфэйя. Тогда они ездили в гости к папе.
Отец живет далеко, очень далеко. Они с мамой добирались к нему долго, почти двое суток. Сначала автобусом до Якутска, оттуда самолетом – восемь часов ждали летной погоды. А потом еще пересадка, еще один аэропорт, а там... там их встретил папа. Папочка, папуля. Она плакала, когда увидела его. Плакали все тогда, и родители тоже. Мунира увидела отца первый раз в жизни. Ей было шесть лет. Он ее видел до этого один раз, но она была всего двух месяцев от роду тогда и, разумеется, не помнила об этом.
Папа живет там, где тепло. Там почти нет зимы, там солнце. Много-много фруктов, целый фруктовый сад. Мунира помнит, как первые несколько дней не могла отойти от деревьев. Айва, персики, алыча, черешня. Мунира залезала на старую разлапистую айву и просто сидела, глядя на сад вокруг. Тепло, негромко жужжат насекомые. Пахнет удивительно – сладко и, одновременно, терпко. Вкусно. Папа говорит, что очень красиво весной, когда сады цветут. Все вокруг белопенное и нежно-розовое. И запах такой, что голова кружится.
А какие вкусные фрукты! Она в жизни таких не видела и не ела. Да она, кроме яблок, и не видела-то ничего толком. А здесь даже яблоки другие. А уж черешни она объелась до температуры и красной сыпи. Но даже об этом Мунира сейчас вспоминает с радостью. А еще папа возил ее на море, настоящее, теплое. Синее. Хотя называется оно Черным. Это было так здорово – как в сказке. А потом сказка кончилась, и надо было возвращаться назад, уезжать от отца. Было больно – она до сих пор помнит...
