Анна Гринь - Княжка-кошка
Постояв немного неподвижно и признав, что коридор в обоих направлениях совершенно одинаковый, я без сожаления двинулась налево, так что свет шаров падал мне на правое плечо. Спешить смысла не было, я шла медленно, отмечая, что коридор совершенно одинаковый на всем пройденном мной пути. Пол чуть шероховатый, усеянный мелкой крошкой породы, стены гладкие и холодные, через каждые пять шагов одинаковая ниша со светящимся шариком.
— Тот, кто построил это, страдал педантизмом, — прошипела я себе под нос. — Или у него отсутствовала фантазия!
С каждой минутой становилось все холоднее и холоднее, я начала замерзать в своей больше подходящей для лета одежде. Когда, уже потеряв всякую надежду прийти хоть куда-нибудь, я неожиданно заметила в стене арку, закрытую тонким льдом, то очень удивилась. Пока я не оказалась к проему вплотную, заметить его было невозможно.
Приложив ко льду палец и протопив теплом кожи в тонкой преграде круглое отверстие, осторожно заглянула в него. А потом хорошенько пнула лед ногой, так что тот осыпался к ногам мелким крошевом, открывая взгляду обширную пещеру, заставленную высокими валунами из снега и льда. Обняв себя руками за плечи, я прошла внутрь. И беззвучно вскрикнула, рассмотрев поближе первый ледяной куб. Сквозь замерзшую воду можно было отчетливо разглядеть какого-то зверя, названия которого я не знала и не хотела бы узнать. Существо чем-то напоминало лисицу, но крупнее раза в два. Шерсть животного отливала травяной зеленью с вкраплениями оранжевого и желтого. Но пугало не это, а замершие мертвые стекляшки восьми глаз, прожигавшие меня навечно застывшей в них злобой.
Отшатнувшись от куба подальше, я с содроганием перевела взгляд на следующий кусок льда, а потом быстро осмотрела каждый валун, убедившись, что в каждом кто-то есть. Ни о ком из этих существ я никогда не слышала и намека, но, с другой стороны, никому в княжествах ничего не было известно про Легардор больше, чем народ этих земель давал возможность узнать. Никто не знал, насколько обширно королевство, какие звери и птицы его населяют, какие там земли, горы, леса, реки. В книгах говорилось лишь о некоторых особенностях, но явно не обо всех.
Когда я была очень маленькой, то любила, чтобы мама рассказывала мне про свое детство в княжестве Беривел. Особенно мне нравились рассказы о необычных товарах, что поставлял Легардор своим ближайшим соседям. Мама очень ярко описывала удивительные фрукты и овощи, красочные ткани и искусные украшения, привозимые в дар князю. Мне так нравились эти рассказы, что какое-то время я всем сердцем мечтала однажды побывать в мире, представлявшемся мне настоящей сказкой из снов.
Потом я подросла, научилась читать и разочаровалась в своей детской мечте. Легардор оказался сказкой только в маминых пересказах, книги же говорили совсем об ином. Правда и книгам верилось не до конца, но желание ехать через весь континент в поисках чудес пропало.
В одном из кусков льда я заметила замершего в странной изломанной позе юношу. Он был такой же необычный, как и звери вокруг. Серое тело юноши будто кто-то вырубил из темного камня, такое оно было угловатое, искривленное и измученное, а в невидящих глазах клубился белый туман.
— Assha-a-a! — резкий высокий возглас оторвал меня от созерцания оледеневших существ. Обернувшись на звук, я увидела на одной из глыб невысокую невероятно красивую женщину. Ее прекрасное тело скрывали лишь невероятно длинные черные волосы, придавая и без того бледной коже искристое свечение.
Лицо женщины выражало смесь злобы и презрения. Подняв руку и ткнув в меня пальцем, она воскликнула:
— Assha le!
— Простите, — испуганно вымолвила я, отступая обратно к арке, пока не уткнулась опять в ледяную преграду. Мое тело прошибла дрожь, и я еле удержалась от крика.
— Assha a kevran le! — провизжала женщина, но ее крик перекрыл звук осыпающегося льда.
— Простите, уже ухожу, — промямлила я, колотя ногой в преграду, но та не поддавалась. Я развернулась и попыталась проломить лед кулаком, но только в кровь ободрала кожу, пока за спиной раздавались какие-то скребущие звуки.
Свет, исходивший из коридора и освещавший пещеру, вдруг погас, погружая все пространство вокруг в совершенную темноту.
— Kevran ashte! — спокойно и отчетливо произнесла женщина, а дальше я не слышала ничего, кроме приближающихся шаркающих шагов, воя и скрипа когтей о камень.
Ойкнув от страха, я заорала и… открыла глаза, хватая за плечи склонившуюся надо мной горничную. Еще не до конца понимая, что же произошло, я не удержалась, огласив комнату тихим судорожным воем.
— А-а-а-а! — звук, вырывавшийся из моего горла, перешел в писк, а через несколько минут я могла только беззвучно всхлипывать, обнимая недоумевающую необъятную Мару поперек туловища.
— Леди, что это с вами? — удивленно шептала женщина, поглаживая меня по волосам.
А я пыталась отбросить и забыть ощущение когтей и зубов, вспарывающих мою кожу. Меня била дрожь, хотелось плакать и забиться в темный угол за креслом у камина, как раньше, в детстве, когда Ольма и Эвила устраивали свои жестокие шуточки.
— Успокойтесь, моя дорогая, — мягко сказала Мара. — Ничего нет. Это только сон. Вы отчего-то вздумали уснуть прямо на ковре, вот вам и причудилась всякая гадость. От холода и неудобной позы.
Уговоры горничной подействовали, и я потихоньку отлипла от ее платья, позволяя вытереть себе лицо от ковровой пыли.
— Ну вот, ну вот, — одобрительно пробормотала Мара. — Вот и отлично. Вам уж и на ужин пора собираться.
— Как на ужин? — пришла в себя я и глянула на часы на каминной полке, обнаружив, что стрелки приближаются к семи. Это значило, что на полу я провалялась не меньше четырех часов. Стараясь не думать об этом, я кивнула горничной, позволяя начать сборы.
На общих приемах мне разрешили появляться только три года назад, когда отец решил, что я достаточно взрослая для этого. Не скажу, что эта новость меня сильно обрадовала, но я не подавала вида, стараясь с гордостью исполнять роль достойной дочери княжества. Вот если бы еще для этого не нужно было надевать на себя тяжелые и несуразные платья, то я бы, наверное, получала бы настоящее удовольствие от этого процесса.
Во всех платьях я выглядела одинаково удручающе. Просто бесформенная доска, снизу задрапированная массивными юбками. И из года в год картинка менялась не сильно. Даже сейчас, глядя, как Мара, с помощью еще одной девушки, запихивает меня в странное платье с рюшами и бантами, я честно могла себе признаться, что красавицы из меня не выйдет. Конечно, бледно голубой цвет платья подчеркивает цвет кожи и придает глазам чуть более насыщенный оттенок, но в остальном я смотрюсь во всем этом как цирковая обезьянка из представления кочующей труппы артистов. Довершала картину «прическа», сооруженная Марой из моих волос, с вплетенными в них нитками жемчуга и лентами.
