Сара Маас - Двор Шипов и Роз
— УБИЙЦЫ! — снова взревел зверь, вздыбив шерсть на загривке.
— П-пожалуйста, — пролепетал отец позади меня, не найдя в себе сил встать рядом со мной. — Чтобы мы ни сделали, мы сделали это неосознанно и…
— М-м-мы никого не убивали, — добавила Нэста, захлёбываясь рыданиями. Она подняла руку над головой, будто крошечный железный браслет способен сделать хоть что-либо против существа.
Я схватила столовый нож со стола — лучшее, что я могла сделать, пока не доберусь до колчана.
— Выметайся, — огрызнулась я на существо, выставляя вперёд ножи.
На глаза не попалось ни кусочка железа, которое я могла бы использовать, как оружие — разве что я брошу в него браслетами сестёр.
— Выметайся и убирайся прочь.
Я едва могла удержать ножи в дрожащих руках. Гвоздь — я бы могла воспользоваться проклятым железным гвоздём, если бы он был.
В ответ он зарычал на меня — дом задрожал, загремели тарелки и чашки. Но он оставил свою массивную шею незащищённой. Я метнула в него охотничий нож.
Быстро — так быстро, что я едва заметила — как он отправил его прочь, отбив лапой, и щёлкнул зубами у меня перед лицом.
Я отшатнулась назад, почти споткнувшись о съёжившегося отца. Фэйри мог убить меня — мог, но выпад был предупреждением. Нэста и Элейн, плача, молились забытым богам, должно быть, скрывающимся где-нибудь.
— КТО УБИЛ ЕГО? — существо шагнуло к нам.
Он поставил лапу на стол и тот затрещал под ним. Его когти с глухим скрежетом впивались в дерево, один за другим.
Я осмелилась шагнуть вперёд, когда зверь вытянул морду над столом, чтобы понюхать нас. Его глаза были зелёными с вкраплением янтаря. Это не были глаза животного, не с их формой и цветом. Мой голос был удивлённым, даже когда я уточнила:
— Убил кого?
Он зарычал, негромко и злобно.
— Волка, — сказал он.
Моё сердце пропустило удар. Рык смолк, но гнев остался и в нём виднелась скорбь.
Элейн пронзительно вскрикнула. Я не подала виду.
— Волка?
— Большой волк с серой шерстью, — прорычал он в ответ.
Он догадается, если я совру? Фэйри не могут лгать — это знают все смертные — но могут ли они чувствовать ложь людей? У нас не было шансов проверить этого на практике, но ведь должны быть другие способы.
— Если он был убит по ошибке, — сказала я так спокойно, как только могла. — Какую плату мы можем предложить взамен?
Это всё ночной кошмар, через мгновение я проснусь у очага, утомлённая днём на рынке и временем с Айзеком.
Зверь издал звук, который мог бы быть горьким смехом. Он оттолкнул стол в сторону разрушенной двери. Холод был настолько сильным, что я дрожала.
— Оплата, которую вы должны предложить, указана в Договоре между нашими мирами.
— За волка? — резко переспросила я, отец предупреждающе прошептал моё имя.
У меня были туманные воспоминания о Договоре, который мы читали на уроках в детстве, но я не могла ничего припомнить о волках.
Зверь повернулся ко мне.
— Кто убил волка?
Я смотрела прямо в нефритовые глаза.
— Я.
Он моргнул и посмотрел на моих сестёр, затем снова на меня, на мою худобу — без сомнений, он видел только хрупкость.
— Понятно, что ты лжёшь, чтобы спасти их.
— Мы ничего не убивали! — плакала Элейн.
— Пожалуйста… пожалуйста, пощадите нас! — рыдания Нэсты стихли, она толкнула Элейн себе за спину.
При виде этого у меня внутри всё сжалось.
Кряхтя от боли в ноге, отец поднялся, но прежде, чем он добрёл ко мне и совершил ошибку, я повторила:
— Я убила его.
Зверь, обнюхивающий моих сестёр, изучал меня. Я расправила плечи.
— Сегодня на рынке я продала его шкуру. Если бы я знала, что это фэйри, я бы не тронула его.
— Ложь, — прорычал он. — Ты знала. И если бы ты знала, что он из моего вида, ты бы ещё больше захотела убить его.
Правда, правда, правда.
— Ты можешь обвинить меня?
— Он напал на тебя? Спровоцировал?
Я открыла рот чтобы сказать «да», но…
— Нет, — прорычала я. — Но, учитывая всё, что ваш вид сделал нам и что с удовольствием продолжает делать, даже если бы я знала кто он — он заслужил смерти, без сомнений.
Лучше умереть с высоко поднятой головой, чем унижающимся съёженным червём.
Его ответный рык был гневом и яростью.
Свет от огня в очаге освещал его оскаленные клыки, и я представляла, как они сомкнуться на моём горле и как громко сёстры будут кричать, прежде чем и они погибнут. Но, с неожиданной ясностью и чёткостью, я знала — Нэста выиграет время, чтобы Элейн сбежала. Не для отца, которого она недолюбливала всем своим стальным сердцем. Не для меня, потому что Нэста всегда знала и ненавидела, что мы с ней две стороны одной медали, и что я могу сама за себя постоять. Но для Элейн, растящей цветы, для её доброго сердца… Нэста будет бороться за неё.
Вспышка понимания была такой же быстрой, как отброшенный зверем нож.
— Какой платы требует Договор?
— Жизнь за жизнь. Любые неспровоцированные нападения людей на фэйри караются человеческой смертью, — он не сводил глаз с моего лица.
Рыдания сестёр стихли. Наёмница в городе убила фэйри, но тот первым атаковал её.
— Я не знала, — сказала я. — Не знала об этой части Договора.
Фэйри не могут лгать — и он говорил достаточно ясно, не перекручивая слова.
— Большинство из вас, смертных, предпочитает забывать об этой части Договора, — говорил он. — Что делает ваше наказание гораздо более приятным.
Колени подгибались. Я не могу увильнуть, не могу сбежать. Не могу даже попытаться — он преградил путь к выходу.
— Сделай это снаружи, — прошептала я дрожащим голосом. — Не… здесь.
Не здесь, где моей семье придётся смывать мою кровь. Если он позволит им жить.
Фэйри выдохнул злобный смешок.
— Так легко согласна принять свою судьбу?
Когда я уставилась на него, он продолжил:
— За наглость говорить, где мне убивать, я скажу тебе по секрету, человек: Прифиан требует отнимать жизнь тем же путём, каким забрали жизнь фэйри. Как представитель бессмертного мира, я могу либо выпотрошить тебя, как свинью, либо… ты пересечёшь стену и остаток своих дней проведёшь в Прифиане.
— Что? — я моргнула.
Он повторил медленно, так, будто я на самом деле тупа как свинья:
— Или ты умрёшь сегодня, или ты покидаешь человеческий мир и отдаёшь свою жизнь Прифиану, живя в нём вечно.
— Соглашайся, Фейра, — прошептал отец позади меня. — Уходи.
Я не смотрела на него, когда говорила:
— Жить где? Каждый дюйм Прифиана смертелен для нас.
