Стивен Эриксон - Врата Смерти(пер. И.Иванова)
— Мне тоже.
Рыбачья лодка под треугольным парусом плыла на юг. Позади остались острова Скара, впереди ее ждало Кансуанское море. Ветер скрипел в снастях. Если он удержится, через каких-нибудь четыре часа они достигнут эрлитанского побережья. Скрипач глядел на воду и все сильнее хмурился.
«Эрлитанское побережье. Семиградие. Ненавижу этот континент. Возненавидел с первого раза, а сейчас ненавижу еще сильнее».
Он перегнулся через борт и выплюнул в теплые зеленые воды комок отвратно пахнущей слизи.
— Тебе получше? — участливо спросил сидящий на носу Крокус.
Старому саперу хотелось как следует двинуть по загорелому мальчишескому лицу, но вместо этого он только буркнул что-то невразумительное и распластался на дне лодки.
Калам, исполнявший обязанности рулевого, громко расхохотался.
— Скрипач и вода не смешиваются, парень. Глянь-ка на него. Он зеленее, чем твоя крылатая тварь.
Возле щеки Скрипача кто-то заботливо пофыркивал. Скрипач открыл один воспаленный глаз и увидел сморщенную мордочку крылатой обезьянки.
— Убирайся прочь, Моби, — прохрипел сапер.
Моби, некогда живший у Мамота — дяди Крокуса, — теперь прибился к Скрипачу. На этот счет Калам заявил, что еще неизвестно, кто к кому прибился.
«Калам мастерски умеет врать, — думал Скрипач, лежа с закрытыми глазами. — По его милости мы целую неделю проторчали в Руту Джелбе. У него, видите ли, было ощущение, что в гавань зайдет какой-нибудь скрейский торговый корабль. Как красочно он расписывал предстоящее плавание в каюте! А потом, когда все надежды на появление корабля рухнули, он не менее красочно принялся расписывать замечательное плавание на парусной лодке. Надо же, целая неделя в этом отвратительном городе, кишащем ящерицами! Я думал, что с ума сойду от оранжевых стен домов. Выгребная яма эта Руту Джелба, по-другому не скажешь. И вот его "замечательное плавание"! Восемь джакатов за бочонок, из которого то и дело приходится вычерпывать воду».
Равномерное покачивание убаюкало Скрипача. Позывы на рвоту прекратились. Заснуть не удавалось. Мысли вновь вернулись к невообразимо длинному путешествию. Половина пути осталась позади. Неизвестно, что принесет им вторая половина.
«Мы почему-то всегда избираем самые трудные тропы… Как хорошо, если бы все моря разом высохли. Людям свойственно ходить, а не плавать, и потому у них вместо плавников ноги. Впрочем, долгий путь по суше вряд ли будет приятнее морского. Пустыня, где не сыщешь пресной воды, зато полно мух-кровососок, и где люди улыбаются лишь тогда, когда собрались тебя убить».
А день все тянулся и никак не мог кончиться.
Скрипач вспомнил о боевых товарищах, оставшихся на Генабакисе, и пожалел, что не отправился вместе с ними. Куда? На войну с религиозным фанатиком — паннионским пророком. Это будет почище, чем все передряги, через которые они проходили до сих пор. В таких войнах пленных не берут. Но как ни крути, взвод Бурдюка много лет был ему и домом, и семьей. Теперь остались лишь воспоминания.
«Калам — единственная ниточка в прошлое. Но Калам родился в Семиградии; он здесь дома. Калам тоже улыбается перед тем, как убить. Я ведь до сих пор толком не знаю, что они с Быстрым Беном задумали».
— Сколько здесь летучих рыб! — воскликнула Апсалара, дотрагиваясь до его плеча. — Их сотни!
— Значит, что-то гонит их из глубины, — сказал ей Калам.
Охая, Скрипач сел. Моби тут же пристроился у него на коленях, закрыл желтые глазки и заверещал. Держась за борт, Скрипач вместе со всеми стал следить за косяками летучих рыб. Они держались совсем близко от лодки. Зрелище было по-своему красивым: неожиданно из зеленоватых волн появлялось молочно-белое тело летучей рыбы, проносилось по воздуху и снова ныряло в воду. Длиной они были с человеческую руку. В Кансуанском море летучие рыбы отличались не меньшей прожорливостью, чем акулы. Их стая за несколько минут могла расправиться с целым китом, обглодав его до костей. Способность вылетать на поверхность помогала им в охоте.
— Какое чудовище могло выгнать их в таком количестве? — проворчал Скрипач.
Калам перестал улыбаться.
— В Кансуанском море вроде бы некому. Вот в Пучине Мудрых — там дхенраби шалят.
— Дхенраби? — переспросил Скрипач. — Ну, спасибо, Калам. Успокоил.
— Это такие морские змеи? — поинтересовался Крокус.
— Они больше похоже на громадных сороконожек, — ответил Скрипач. — Им ничего не стоит заглотнуть кита или корабль, а потом камнем уйти под воду.
— Не бойся, парень. Дхенраби встречаются редко. На таком мелководье их вообще не видели, — добавил Калам.
— Пока не видели, — дрогнувшим голосом произнес Крокус.
Буквально в следующую секунду среди гущи летучих рыб показалась морда дхенраби! Пасть, усеянная острыми зубами, заглатывала рыб десятками. Крокусу почудилось, будто все это ему снится. Он кое-что слышал от дяди об этих чудовищах, но не мог представить себе их истинных размеров. Тело дхенраби покрывал темно-зеленый панцирь. Чудовище и впрямь напоминало сороконожку, только каждая «ножка» была толщиной с человеческое тело.
— Кто мне говорил, что дхенраби в длину бывают не более восьмидесяти локтей? — прошипел Скрипач.
— Держи парус, Крокус, — велел вставший от руля Калам. — Сейчас мы будем улепетывать от него. Сделаем поворот на запад.
Скрипач согнал с колен Моби и полез в мешок за арбалетом.
— Если эта тварь посчитает нас съедобными…
— Знаю, — оборвал его ассасин.
Скрипач быстро собрал тяжелый боевой арбалет. Подняв голову, он встретился глазами с Апсаларой. Лицо девушки было совсем бледным. Сапер подмигнул ей.
— То-то будет смеху, если эта гусеница попрет на нас. Апсалара кивнула.
— Я помню…
Дхенраби заметил лодку. Вывернув из гущи летучих рыб, чудовище по-змеиному заскользило прямо к ней.
— А тварь-то непростая, — пробормотал Калам. — Чуешь, Скрипач, чем пахнет?
«Горьковато-пряный запах. Очень знакомый».
— Клобук его накрой, это же кто-то из странствующих!
— Каких еще странствующих? — не понял Крокус.
— Так называют тех, кто умеет перемещать свою душу в другие тела, — пояснил Калам.
В мозгу Скрипача зазвучал хриплый голос. По лицам своих спутников он понял, что и они слышали слова дхенраби: «Смертные! Вы стали свидетелями моего появления в этих местах. Тем хуже для вас!»
— Какое любезное предупреждение, — буркнул Скрипач, вставляя в арбалет большую стрелу.
Железный наконечник стрелы был заменен куском глины размером с большое яблоко.
