Юлия Шолох - Звериный подарок
Что это? В догонялки хотят поиграть? Надо же, тут, на моей земле, и в догонялки? Какие… самоуверенные. Мне еще смешней. Ну, посмотрим! Повернем пока к лесу, там дорога одна окружная с резким поворотом, где их можно легко провести. Всадники летят за мной, из-под копыт фонтанчиками брызжут комья черной земли. Может, их жеребцы и повыносливее Мотылька, но зато я вешу меньше, да и главное мое преимущество — знание и хитрость.
Сразу на въезде в лес быстро сворачиваю вбок, на узкую тропинку, и аккуратно направляюсь вглубь. Как и задумано, они проносятся мимо, по широкой просеке между деревьями, думают, я уже за поворотом.
Здесь так чудесно пахнет хвоей и сырыми листьями. И еще грибами — один из самых любимых запахов. Мотылек топчется по земле, засыпанной мелкими ветками и сосновыми иголками: покров такой мягкий, что ее движений почти не слышно.
Теперь можно и дальше ехать, выходим с тропинки и несемся к полю. Через пару минут всадники тоже показываются на краю леса, быстро догадались, что я их вокруг пальца обвела. Быстро, да не настолько, чтобы меня поймать. Несусь к тракту, там, за холмами, есть еще одно место, где я их так же легко надую! А потом и домой уже пора будет возвращаться.
Мотылек фыркает, как будто смеется вместе со мной. Тоже довольна: когда еще выпадет шанс поиграть с кем-то в догонялки?
На краю поля нам надо переехать неглубокий длинный овраг, заросший мелким колючим кустарником.
Мотылек вдруг резко останавливается, я с трудом удерживаю ее за шею и одновременно держусь, чтобы не свалиться на землю. Что там впереди ее напугало? Внимательно осматриваюсь, сзади слышится шум приближающихся всадников, но сейчас мне не до игры. Я вижу в траве блестящую полосу, резко скользящую в траве. Змея! Аккуратно подталкиваю ногами Мотылька, чтобы она отступила назад. И вдруг — резкое шипение и странный звук пущенной стрелы.
Я слетаю с Мотылька и наступаю змее на голову, вдавливая в землю. Слишком поздно…
Еще одна змея цапнула мою лошадь за заднюю ногу, чуть выше копыта. Мотылек, отходя от одной змеи, напугала другую. И понесло же меня в этот сырой овраг, в эту змеиную яму! Так заигралась, что забыла, как тут осенью опасно!
Есть, правда, надежда, что змея не ядовитая, но она пропала, как только я подняла ногу. Серая с зигзагом на спине — это гадюка. Да еще здоровая какая, значит, и яда больше.
Мотылек водит головой из стороны в сторону, я сажусь на землю, и она медленно опускается рядом. Времени слишком мало, что теперь делать? Выбор-то небольшой — или дать ей умереть, или волки узнают обо мне кое-что новое. Что ж, Мотыльку умереть я не дам!
Охватываю руками место укуса. Ладони покалывает, и сейчас станет очень холодно, но отступать некуда. Я делаю глубокий вдох и задерживаю дыхание.
Закрыв глаза, направляю себя в кровь Мотылька, теку по ее венам, нахожу черноту и уничтожаю ее, очищаю изнутри, выскабливаю, как грязный кухонный котелок.
Краем уха слышу, как спешиваются всадники, как они подходят и останавливаются вокруг.
Потом резко начинают болеть легкие. Но нельзя дышать, у меня всего один вздох, всего одна попытка вылечить. Вздохну — не смогу больше вернуться в течение ее крови.
Упрямо теку по венам Мотылька, в глазах белеет, а в ушах только грохот, все громче и громче.
— Хватит! — кричит вдруг кто-то яростно над ухом, меня отрывают от лошади и сильно трясут. — Дыши давай!
Я судорожно дышу, сгибаясь. Подняв голову, вижу серьезное лицо Радима, он держит меня за плечи, не давая упасть.
— Ты что, больная? Так можно и умереть! Это же не игрушки! — начинает выговаривать, как маленькому ребенку. В глазах у него… слишком много серого, и эта серость прямо клубится, как мглистые грозовые тучи.
Влез в мое лечение и остановил меня! Если теперь Мотылек умрет, только он один будет в этом виноват! Как… как он посмел?! Гость он там не гость, волк не волк, мне все равно!
— На свете очень мало существ, которыми я дорожу, и я не собираюсь терять ни одного из них! — вдруг кричу ему прямо в лицо! Я готова его ударить, убить, если из-за него лечение не закончено. Если из-за него… Я хочу сделать ему больно! Но… недолго.
Когда он резко обхватывает мою голову руками, так, что ладони закрывают уши, и замирает напротив, глаза в глаза, словно воткнувшись в меня взглядом, я теряю весь боевой пыл. Что-то происходит, вокруг исчезли звуки, краски расплылись, став однотонно-серыми, и даже запах мокрой земли испарился, как не бывало. Вокруг ничего нет, только пустота, беспросветная темень, мрак, холод, стужа. Это окружает меня всю жизнь, это и есть моя жизнь, но сейчас… Я боюсь пошевелиться и вижу только его глаза, только его лицо, сосредоточенное, удивленное и вдруг — растерянное.
Он отпускает меня с глубоким вздохом.
— И что я говорил? — слышу веселый голос Ждана. Они с Дынко стоят прямо за нами, а я только их заметила.
— Не надоело тебе еще все знать? — это уже Дынко.
Мотылек! Что с ней? Как страшно оборачиваться, вдруг… я не смогла помочь? Так, надо посмотреть поближе. Похоже, все обошлось, она ровно дышит, уши подергиваются, и глаза блестящие, здоровые.
Мотылек вдруг поднимается, немного мнется на месте, словно проверяя, все ли работает, и довольно фыркает.
Она здорова! Вот только у меня ноги подкашиваются, сил удержаться не хватает. Меня кто-то подхватывает, и становится так тепло! Терять сознание в тепле, оказывается, совсем не так страшно, как в холоде.
Очнулась я дома, в своей кровати, под своим одеялом. Уже темнело, рядом, на твердом деревянном стуле с прямой спинкой сидела Марфутишна, и лицо у нее было таким серьезным, что сразу захотелось глаза снова закрыть. Неужели они меня… прямо сюда притащили? Неужели не знают наших обычаев? Если они это сделали, моей репутации конец. Никогда никто не поверит, что они не воспользовались моей беспомощностью. И как тут поверишь, если я и сама ничего не помню?
Страх заставляет биться сердце все чаще.
— Вижу, что не спишь уже, — говорит воспитательница. Голос вроде незлой, может, пронесло?
— Что со мной случилось? — На всякий случай делаю вид, что с памятью плохо.
— Как можно быть такой рассеянной? — качает головой. — Если бы не Мотылек, не знаю, когда бы тебя нашли. Прискакала во двор одна, копытами стучит, ржет во весь голос, мы так все испугались! Хорошо, недалеко искали. Ты упала прямо у поля? Мотылек поскользнулась, что ли? И ушибов нет, и ни одной шишки на голове, странно даже. Чем ты ударилась?
— Не помню.
— Повезло. Значит, все обошлось, — говорит, как будто обвиняет, что со мной все в порядке.
