Ник Перумов - Война мага. Том 4. Конец игры. Часть 2
Император вскинул подбородок. Клавдий был прав – проверить Сежес некому, её вердикт придётся брать на веру.
– Сейчас, сейчас… – бормотала тем временем Сежес, ползая на коленях по полу, где поправляя линию, где поточнее выставляя чашку с каким-то порошком. Правитель Мельина взглянул на неё – и вдруг ощутил, как волною накатывает дурнота.
Какая разница, предал Клавдий или нет. Какая разница, что творилось у него на душе – в конце концов, что ему мешало дождаться окончания церемонии, точно так же забросать магов Радуги горящими свёртками с заветным «сбором Сежес», а потом, не церемонясь, скажем, перебить их всех? Легионеры бы это поняли. Как могли, старались спасти повелителя, но – на самую малость опоздали.
Может, всё было так. А может, и нет. Но какая разница, если козлоногие уже заняли добрую половину западных земель, и изгнать их нет никакого средства? Воевать и побеждать надо с теми, кто есть, Император. Идеально чистых и нечеловечески честных поищи в свите Спасителя. Если тебе предлагают корону, так ли уж легко отказаться честному рубаке? Тому, кто и впрямь поднялся из самых низов, в отличие от того же Тарвуса, да будем земля ему пухом?
Он мог и дрогнуть, проконсул Клавдий, мог заколебаться. Ты требуешь всего от идущих за тобою, Император, и не прощаешь слабостей. Ты уверен, что любой иной подход окончательно разрушит державу. Но, когда страна на самом краю, разбрасываться головами нельзя. Даже повинными.
Император оглянулся на Сеамни. Тайде исчезающе малый миг всматривалась ему в глаза, а потом чуть заметно кивнула; губы Дану дрогнули, словно она изо всех сил старалась сдержать радостную улыбку.
– Оставь, Сежес, – как мог мягко и расположенно сказал Император. – Твоё заклинание не потребуется. Я прощаю проконсулу Клавдию Септию Варрону его вину, неважно, действительную или мнимую. Ну, а за твою булаву, проконсул, не взыщи, расплачусь сам. – Император коротко, без замаха, ударил Клавдия по уху раскрытой ладонью. – Никто не смеет касаться правителя Мельинской Империи и остаться безнаказанным.
Потирая ушибленное место, Клавдий вдруг широко улыбнулся:
– Благодарю, повелитель. Я…
– Слов только не надо лишних, Клавдий, честное слово, – остановил его Император. – У нас хватает легионов, чтобы у тебя срочно нашлось неотложное дело. Командуй, проконсул. У нас впереди Мельин, а потом – Всебесцветная башня.
– Всё понял, мой Император! – молодцевато гаркнул проконсул, словно вновь вспомнив дни, когда он командовал всего лишь центурией.
– Я же говорила, Клавдий, – прозвенел голос Сеамни. – Я же говорила, что всё будет хорошо!
– Ты добра и прекрасна, госпожа. – И проконсул отсалютовал всегдашним жестом легионера.
– Разумно ли, повелитель? – шёпотом вздохнула Сежес, когда проконсул широким, уверенным шагом покинул шатёр и его зычный голос, отдававший распоряжение, слышался уже где-то в отдалении. – Ведь может быть…
– Всё знаю, многомудрая волшебница. Но сейчас такой день, что лучше простить виновного, чем казнить, прилюдно огласив его вины. Клавдий мог погубить всех нас. Он этого не сделал.
– Может, следует допросить Вольных? – осторожно предложила чародейка. – Как развивались события, кто действительно отдавал приказы – Клавдий или Кер-Тинор, и…
– Проконсул, по словам Вольного, – ответил Император. – Но, Сежес, сейчас это действительно неважно. Клавдий подставился под огнешар, закрывая меня.
– Повелитель убеждён или пытается себя убедить? – Волшебнице не откажешь в проницательности.
– Пытаюсь убедить, – честно ответил правитель Мельина. – Буду осторожен. Кер-Тинору и Вольным придётся попотеть. А пока – на столицу! Хватит там баловать баронам. Я двинулся бы прямо на Всебесцветную башню, но у Конгрегации хватит дурости ударить нам в спину. А так – Мельин, затем Гунберг, Остраг и дальше через Суболичью пустошь Полуночным трактом, обогнём Дадрроунтгот, прости, Сеамни, я знаю, что произношу его имя неправильно, – а там и оплот Нерга.
– Бароны укрепились в Хвалине, – заметил первый легат Публий, командир Одиннадцатого легиона. – Опираясь также на Ежелин, они могут навалиться нам на левый фланг.
– Вот именно поэтому нам и нужна армия графа Тар… легата Тертуллия Криспа. По меньшей мере двумя легионами мы надавим вдоль тракта из Арсинума на Ежелин. Это свяжет Конгрегации руки.
– Повелитель считает, что для штурма башни Нерга потребуется восемь легионов? – осторожно спросил новый командир Шестого легиона, Тарквиний Бесс, занявший место погибшего Гая.
– Надеюсь обойтись несколькими десятками воинов, – отозвался правитель Мельина. Слушатели дружно рассмеялись – слова Императора сочли удачной шуткой.
Император позволил себе лёгкую усмешку. Они не понимают. Он без колебаний положил бы все легионы под этой проклятой башней и сам бы лёг с ними, если б только знал, что это действительно спасёт людей и державу. А так – придётся гадать. Ведь нет никаких доказательств, что Нерг управляет вторжением козлоногих. Нет, они явно не союзники, всебесцветным никак не нужна победа козлоногих. Но им не нужна также и победа Императора. А нужен им хаос – если, конечно, смерти его, Тайде и Сежес и в самом деле не способны закрыть Разлом.
Как бы то ни было, пока Радуга сдерживает козлоногих – чудовищной ценой, но сдерживает! – он, Император, обязан сделать так, чтобы у Империи остался только один враг.
– Легионам – марш!..
* * *Железные змеи ползли на север. Мельинское лето кончалось, уступая место золотой и тёплой осени. Козлоногие вяло шевелились за чертой, иногда продвигались вперёд то тут, то там, но прорываться то ли не торопились, то ли и впрямь действовала магия Радуги. Бароны бездарно теряли время; нового предводителя Конгрегации избрать так и не удалось.
Сдавшиеся чародеи держались по-разному. Кто-то просто мрачно шагал, затравленно озираясь и, похоже, всё время ожидая скорой расправы; кто-то начал робко улыбаться, осторожно осведомляясь, что нужно сделать, чтобы «вернуть расположение повелителя». Но только один волшебник, а именно Гахлан, из кожи вон лез, чтобы действительно вернуть оное «расположение».
Старый маг Оранжевого Ордена очень старался доказать свою полезность и искренность. Мол, он всегда был против этой войны и тщился с самого начала уговорить остальных пойти на примирение с Императором, поступившись своей непререкаемой властью; и не его вина, что чужие упрямство с твердолобостью не дали сим благородным намерениям воплотиться в жизнь.
Гахлан рассказал немало интересного о Нерге и жертвоприношениях: оказалось, что заклятья, коими так гордились остальные Ордена, Радуга получила из рук всебесцветных, изменив лишь самую малость.
