Анна Одувалова - Личная помощница ректора
— Ну зачем же так кричать? — тихо спросила я и осторожно взяла из рук ректора папку, которой он размахивал так, словно пытался прибить стадо мух. И тут до меня дошло, кто такой профессор Сазейр и почему мне казалось, что я уже слышала это имя.
Ректор с гаденькой усмешкой удалился к себе кабинет, а я так и осталась стоять с папкой посреди приемной. Руки тряслись, губы — тоже, а колени подкашивались. Первым порывом было схватить Васика, покидать вещи в чемодан и сбежать к шушелям из этой проклятой академии. Хотя почему — к шушелям? К мамочке с папочкой и их пухлому блокноту со списком женихов. Для меня даже подвенечное платье уже было заготовлено. Как раз на такой случай.
Безрадостные перспективы меня отрезвили. Я выдохнула, смахнула слезинки с ресниц, взяла с подоконника Васика, решительно направилась к кабинету ректора и постучала в дверь.
— Можно?
— Нет, Мира! Нельзя! Пока не поговорите с профессором Сазейром, ничего вам нельзя. Идите уже!
— Но я Васика хотела вам оставить… — Я все же заглянула в кабинет и испуганно ойкнула, встретившись взглядом с раздраженным ректором.
— И зачем мне нужна твоя кусачая герань? Чтобы она сожрала что-то нужное? Нет уж!
— Ну, вы его поставьте в стороночку и дайте ненужную бумажку. Он будет занят и никого не тронет. — Я начала ныть. — Вдруг его снова шушель обидит?!
— Ага! Может быть, его еще погулять вывести?!
— Погулять не нужно! Ну как я с ним пойду? А если он кусок профессора откусит? Что делать-то будем?
— А он может? — несколько испуганно уточнил Арион фон Расс.
— Понятия не имею. — Я пожала плечами. — Кто же его знает. Васик все ест. А профессор — он ведь малость неживой.
— Поставьте на стул! — недовольно скомандовал ректор и показал, на какой именно. Отсюда Васик не должен был ни до чего достать.
Я оставила свой цветочек и поспешила к двери, надеясь, что не грохнусь в обморок в самый неподходящий момент.
Я честно пыталась не бояться. По коридору шла уверенной походкой, только побледнела чуточку — об этом мне поведало огромное зеркало в холле. Коридоры академии были пусты. Народ разъехался на лето, и остались лишь самые большие энтузиасты или те, кто провинился и был за это лишен отпуска. Ну и обслуживающий персонал. Как ни странно, меня уже узнавали, вежливо кивали и раскланивались. Зажимая под мышкой пухлую папку с документами, я понимала почему. Личная помощница — звено между начальником и подчиненными. Гадостную новость можно сообщить ей и не огрести по первое число, и с неприятной просьбой придет она, а не начальник — и это очень удобно. Можно тактично отказаться. Крайней всегда останется помощница.
Я все это знала давным-давно, но только тут поняла, насколько катастрофичным может быть подобное положение вещей. Быть вечно крайней у начальника-тирана по-настоящему страшно.
Профессор-лич обитал, как и полагается умертвию, практически в склепе. Его кабинет, аудитория и личные апартаменты располагались в подвале. Мне пояснили, что он всю весну вел занятия в обычных аудиториях, но на следующий учебный год вытребовал себе личные удобные апартаменты. Кстати, меня до глубины души поразила история о том, как он воскрес. Оказывается, его случайно подняла — и ключевое слово тут «случайно» — дочка ректора. В этот момент я начала немного понимать Ариона фон Расса и ему сочувствовать.
Если изначально мне показалось, что быть дочерью тирана — сомнительное удовольствие, то сейчас я осознала, что ректор и дочка — одного поля ягоды. И неизвестно, кому повезло, а кому — не очень.
Темный коридор с узкой каменной лестницей вел в подвал. Расположенные на стенах магические светильники давали совсем немного света, и было жутковато. Несколько поворотов, три двери, за которыми находились складские помещения, и я добралась до места назначения.
Я долго медлила перед дверью во владения лича. Топталась на месте и думала, как решиться постучать. Что потом сказать, как себя вести с не первой свежести трупом, который ходит и говорит? Нужно поблагодарить за то, что он донес меня до моих апартаментов, или не стоит акцентировать внимание, все же в обморок я упала, увидев его? Стоит извиниться за свое поведение или все же разумнее промолчать?
Может, просто сразу перейти к делу, а дело, как я поняла, неприятное. Предполагаю, вредный герр ректор уже подходил к профессору-личу с просьбой составить программу и был послан в далекие дали. Не знаю, сколько бы времени я мялась возле двери еще, если бы она сама не распахнулась у меня перед носом — резко и неожиданно, вырвав меня из состояния задумчивости.
Я отпрыгнула, вскинула голову и уставилась в полыхающие алым глазницы. Безгубый рот искривился в кровожадной усмешке, и я опять допустила ту же ошибку, которую и в прошлый раз. Вот была готова к тому, что увижу, но эффект неожиданности все же сыграл злую шутку. Я не успела морально подготовиться, громко заорала и хлопнулась в обморок. Правда, предварительно протянула личу папку с документами.
Когда пришла в себя, сразу же испытала неловкость. Ну разве так можно? Мне же с ним работать дальше, а я второй раз в обморок падаю! А ну как он расскажет ректору и что тогда делать? Идти паковать чемоданы из-за собственной нелепой впечатлительности? Надо с собой бороться и учиться не реагировать столь остро.
Я медленно открыла глаза и чуть снова не отключилась. Непонятный ветерок, который заставил меня очнуться, доносил запах тлена. Сверкающий сочувственным оскалом лич заботливо обмахивал меня папкой с документами. Я не заорала лишь потому, что потеряла дар речи, в горле застрял комок.
— Любит Арион над сотрудниками издеваться, — прошелестел лич, увидев, что я очнулась. — Причем к каждому находит свой, особенный подход. Меня вот программу заставляет разрабатывать, хотя знает, что я и при жизни не любил заниматься подобными неприятными вещами. Вас — ко мне отправил и убил сразу двух зайцев.
Лич отступил, кинул папку на стол и расположился в кресле возле погасшего камина.
Я, почувствовав, что опасность миновала, немного осмелела и поинтересовалась, пытаясь осмотреться и понять, куда попала:
— Каких?
Вокруг был сумрачно, промозгло, и я готова была спорить, что сейчас нахожусь в гостях улича. Похоже, он снова меня перенес на руках. В этот раз, правда, не в мои апартаменты, а в свои. Вот же шушель, как неловко!
Дивана у лича не было, кровати — тоже, зато в наличии имелся каменный саркофаг с подушечкой и шелковыми простынями. Вот там я и лежала. Признаться, было удобнее и комфортнее, чем на каменном полу в коридоре, но сам факт заставлял сердце сжиматься, и мне было очень сложно контролировать себя. Я не орала и не бежала лишь потому, что чувствовала слабость, а из саркофага с высокими стенками так просто не выскочишь.
