Птицеед (СИ) - Пехов Алексей Юрьевич
Яркий запах. Не нашатырь, конечно, но его ни с чем не перепутаешь, друзья мои.
Так что стоило подумать, кто там, затаился за углом, с оружием, готовым к стрельбе. Разумеется, он слышал мои шаги и теперь, должно быть, гадает, отчего я остановился? Полагаю, его размышления не будут очень долгими.
Стоило его опередить. Если это кто-то из моего отряда, потом мы вместе посмеемся над моей осторожностью.
Я снял с головы треуголку и запустил в проём. Сработало на удивление мгновенно, словно хорошо собранная мышеловка.
Грохнул выстрел, пуля пролетела мимо, ударившись в стену. Этот павлиний сын собирался меня прикончить. Я высунулся, успел заметить три, а может четыре фигуры, в сизо-зеленоватом дыму сказать более точно не представлялось никакой возможности, и тут же отпрянул назад, не желая ловить другие пули.
Но никто не выстрелил.
— Скорее бросай!
Ещё одно правило жизни, ребята. Запомните его на будущее. Если некто поджидает тебя с поднятым ружьем, чтобы всадить пулю в башку, а потом какой-то дурак говорит другому «скорее бросай», то под ноги тебе собираются швырнуть отнюдь не кошелек с полновесными золотыми соловьями, не праздничный торт и даже не мяч для игры в донг. И если ты умный человек, то не будешь ждать да проверять, какой подарок тебе подготовили.
И так понятно, что совершенно неприятный и несоответствующий твоей прекрасной физиономии.
Я, что есть силы, рванул прочь. Гулко грохнуло в тот момент, когда спрятался за надежной стенкой саркофага. Граната плюнула осколками и каменной крошкой. Эхо заметалось, отражаясь от стен каньона. Где-то выше от неожиданности взвизгнула седьмая дочь.
Они появились еще спустя десять секунд, проходя через едко пахнущую, повисшую дымку. Я положил ружье на крышку гробницы, прицелился и попал в грудь первому из идущих, явно ожидавшему, что я валяюсь разорванным на разные неаппетитные части.
Тут же спрятался, когда слитно грохнули два выстрела. Взвизгнул рикошет.
До них шагов тридцать, я уже отчаянно работал шомполом, загоняя пулю в ствол.
— Он один! Её с ним нет! — эта фраза сказала мне, что ребята не охотились на меня персонально, просто наши дорожки так совпали, дери их совы. И кто такая «она»? — Бросай!
Восславим идиотов, ибо только благодаря им многие из нас могут встретить старость. Пускай и беспокойную.
Я забыл о ружье, не успею перезарядить, сыпанул порох на полку пистолета, высунулся с другой стороны гробницы, не обращая внимания, что острые камешки впиваются в левый локоть.
Выстрелил, промазал, но испугал поджигающего фитиль гренадёра (пуля сбила его шляпу) и тот уронил гранату себе под ноги. Они все бросились врассыпную. Успели, прежде чем фитиль догорел.
Я закончил перезарядку, справившись ничуть не хуже регулярного солдата лорда-командующего, взвёл курок и вновь положил ружье на крышку саркофага, выискивая цель.
Их было четверо… осталось четверо. Тень метнулась через дымку и, споткнувшись, упала, когда мое ружье бахнуло. Я не самый идеальный стрелок, но с тридцати шагов это куда проще, чем стрелять по курицам. Он стал орать, держась за грудь и катаясь по земле.
Двое кинулись ко мне с тесаками. Третий суетливо пытался прикрепить к ружью трехгранный штык, но смотрел больше на вопящего товарища и потому никак не мог защелкнуть крепёж на ружье.
Все они были крепкими ребятами и перли вперед, точно спущенные с цепи псы, которым показали аппетитную говяжью вырезку. Уж не знаю, чем я так успел им досадить, но они не желали оставлять меня в живых. Что довольно прискорбно. Вечно я сталкиваюсь с проявлением совершенно гадких человеческих чувств.
Я решил дать этим заблудшим душам, забывшим заветы Одноликой (то, что я их тоже забыл и прибил двоих, к делу совершенно не относится, даже не смейте мне ставить это в укор) последний шанс.
— Мир! — крикнул я им, но будучи человеком, не верящим в проявление миролюбивых чувств агрессивных незнакомцев, все же вытащил из ножен саблю, дабы не встречать саперные тесаки раскрытой дланью или собственной рожей.
Плевать они хотели на «мир». Даже не замешкались.
Пришло время козырей, так как я не желал вступать в рубку сразу с двумя, особенно если этого можно избежать. Я резко рубанул саблей воздух, и мгновенно из «разреза» потекла бледно-жёлтая дымка, образуя облачко футов тринадцать в диаметре.
Они уже не успели остановиться и подумать. Влетели в эту дымку на полном ходу, сделали вдох и упали плашмя, врезавшись лицами в землю. Больше ни один, ни другой не шевелились. Я вошёл в медленно растворяющееся облако, чувствуя, как ноздри, а потом носоглотку холодит свежая мята. Было бы очень прискорбно, если бы яд Вампира действовал и на хозяина, то есть на меня.
Тот, который орал, теперь молчал, лежал на боку и, кажется, едва дышал. Последний, бородач со свирепым взглядом, все же примкнул штык.
Довольно неприятно. Второй раз подряд ядовитую завесу призвать я не смогу при всём своем желании, да и он не настолько дурак, чтобы попасться в эту ловушку, видя, что случилось с его товарищами. А штык вещь дрянная.
У моего противника ружье было пехотное, длинное и если хорошо вложиться в укол, то меня можно насадить на штык всё равно, что жука на иголку. Сабля, конечно, гораздо быстрее и маневреннее, но намного короче. Штык опаснее, хоть и медлительнее.
Я быстро выбрал тактику. Внешний вид у парня был, как у бывшего солдата, и ружье он держал уверенно. Офицеры наших полков муштруют солдат, учат штыковому бою и фехтованию. Так что главное тут не лезть на рожон, играть от обороны и ждать его ошибки.
Я встал к нему правым боком, чтобы как можно сильнее уменьшить площадь для укола. Левая рука к животу, мизинцем к противнику, большим пальцем к себе. Я отсалютовал ему Вампиром, он нанес пробный укол. Быстрый, очень точный, целясь мне в грудь. Я отбил снизу вбок, закрутил финт, он тут же отшагнул, выставляя перед собой ружье и убирая пальцы руки, которая была впереди.
Мы закружили, выискивая бреши друг у друга.
Три укола.
Шаг вправо, еще шаг, удар плоскостью сабли по стволу.
Отход на прежние позиции.
Круг.
Мы смотрели друг другу в глаза. И, признаюсь, это был опасный танец. Довольно давно я не сталкивался с подобными серьёзными ребятами. За этот год у меня не случалось боевых поединков, лишь тренировочные.
Штык в последнюю секунду изменил направление, прыгнув к лицу. Я угадал, неожиданно для врага двинувшись с левой ноги, и моя левая рука, все время прикрывавшая живот, ждавшая момента, метнулась вперед, перехватывая ружье за ствол, отводя в сторону. И сабля ударила горизонтально, ниже его поднятых рук.
Вторым ударом, уже с оттяжкой, я разрубил ему лицо.
Он вполне был достоен салюта, ибо моя рубашка на спине промокла насквозь. Когда с церемониями оказалось покончено, я вернулся к двум отравленным покойникам и нанёс каждому по глубокой ране.
Во-первых, Вампиру требовалось набираться новых сил. Во-вторых, не желал кучи вопросов от моих товарищей.
— Странно они умерли. Что ты с ними сделал? — Голова сидел на корточках перед мертвецом.
Вот и старайся избежать вопросов, дери их совы.
— Люди обычно умирают, если их рубить, словно росскую квашеную капусту, — довольно недружелюбно ответил я. Горячка боя закончилась и вновь накатила глубокая усталость.
Болохов и Колченогий тщательно обыскивали покойников. Я же перезаряжал пистолет.
— Солнцесвета при них нет, — колдун выпрямился. — Возможно, есть и ещё кто-то. Прошли через наши врата?
— Не исключено, — ответил ему Голова. — Но не обязательно. Могли попасть и через другие входы. Случайная встреча?
Ещё один вопрос.
— В первый раз их вижу. Денег у них в долг не брал, с их сёстрами романтических ужинов не проводил, об игре в донг не спорили.
Тим, как всегда, остался к моей иронии безучастен.
— Они что-то говорили?
— Бросай. Он один. Её с ним нет. Бросай, — любезно перечислил я всё, что услышал. — Ты умный парень, полагаю сможешь разгадать столь тайный ребус, найдешь к нему ключ и поймешь загадки мироздания.
