Трясина (СИ) - Алексеева Анастасия
«Я могла бы полностью стереть её воспоминания, подчинить своей воле, сломать и сделать послушной куклой, но ведь не сделала. И всё же»…
Нахмурившись я потёрла переносицу и мысленно пообещала себе снять заклятие в тот же миг, как навсегда покину семью Виллар и выйду замуж за этого восточного герцога. Не то, чтобы мне не нужны были верные люди в поместье, но верность, полученная таким способом едва ли стоит хоть чего-то. Да и девушка эта вряд ли сможет быть мне полезной.
«М-да… Поздравляю, теперь ты официально злодейка, Вероника Сергеевна. И как оно, приятно иметь такую власть? Заколдовала бедную малышку и довольна. Вот уж точно подходящая партия для сумасшедшего убийцы демона из болота. Из нас выйдет очаровательная пара».
Кисло улыбнувшись собственной совести, которая, очевидно, замолкать не собиралась, я попыталась отвлечься. Лес сменился равниной и впереди показались первые крыши домов. Предвкушая скорый отдых, я откинулась на спинку кресла и тут же поймала на себе испуганный взгляд. Саша вздрогнула, широко распахнув глаза, но тут же нервно улыбнулась и отвернулась, больше не глядя в мою сторону.
«Что за дела? Не сработало что-ли»?
Глава 7
Магия в этом мире имеет довольно простую структуру, чем-то схожую с системой языков. Она не уникальна для каждого человека. У детей, рождённых в одной семье, скорее всего будут одинаковые способности, в точности повторяющие родительские. Люди на одной земле чаще всего имеют похожие склонности, поэтому можно с лёгкостью определить происхождение мага по его врождённым способностям. Правда со временем даже самые крохотные проявления волшебства стали тщательно скрывать от окружающих. И что-то мне подсказывало, что для этого были веские причины, о которых авторы книг от чего-то рассказывать не спешили. Со временем можно освоить несколько видов магии. Тот, кто от рождения был склонен к управлению стихиями воды и воздуха легко постигнет и основы манипуляции чужим разумом. Маги пространства могут освоить и время. Огоненным магам легко даются любые боевые заклятия, а повелителям земли — телепортация. Хотя, как бы тщательно человек ни изучал разные виды, родная магия всегда будет даваться проще, заклинания будут сильнее и точнее, а расход энергии в разы меньше. От части поэтому изучение дополнительных стихий скорее прихоть, чем реальная необходимость. Безусловно, вторичные способности ценятся, но только в качестве занятной диковинки. С точки же зрения практической пользы они бесполезны. Потому во все времена чаще изучали магию «вглубь», а не «вширь». Но было и то, что нельзя изучить. Из-за того, что в родном мире магия была всего лишь вымыслом, моё представление о ней оказалось сильно ограниченным. Читая книги, я ожидала наткнуться на что-нибудь вроде тёмной и светлой магии, запрещённой и общепринятой или на нечто подобное. Поэтому когда впервые прочитала о разделении магии на рассовую, не особо удивилась. Гораздо страннее оказалось то, что ни один из классов не был запрещён. Человеческую магию, что логично, могли использовать только люди. Демонические чары только для демонов. У жителей облачных вершин, местных божеств и святых тоже своё волшебство. При этом никого не принижали и не угнетали за использование магии того или иного класса. «Забавно. Называют владыку восточных земель демоническим отродьем и тварью из болота, но ничего не имеют против тех, кто использует магию демонов. Интересно, почему так? Если рассы не враждуют между собой, то почему герцог стал врагом человечества только из-за даже не подтверждённого толком факта родства с представителями другой рассы? Почему ненавидят демонов, но не их тёмную магию»? — Хаа… Пока вопросов больше, чем ответов. — я откинулась на скрипучую кровать и поморщилась от ударившего в нос запаха сена и отсыревшей ткани. К сожалению, на постоялом дворе в маленькой деревушке ничего более соответствующего моему нынешнему социальному статусу не нашлось: — Да и что толку гадать, что там с демонической магией, если я со своей собственной разобраться не могу. Магия на интуитивном управлении это, конечно, весьма и весьма занимательная штука, но на практике толку с неё не много. Я могла разжечь огонь, но не могла собрать его в шар и швырнуть во врага, как в каком-нибудь заурядном кинце. Могла заставить человека забыть, что он меня видел, но как только попыталась подменить одни воспоминания другими, получилась какая-то ерунда. И ещё не известно, чем мне это аукнется. Проще говоря, мне не хватало теоретических знаний об устройстве и функционировании моей собственной, а не общечеловеческой магии. Пользовательской инструкции по эксплуатации. И дело вовсе не в том, что книг в поместье было недостаточно, или что я не понимала и половины от всего прочитанного. В отличие от учебников по практике, матчасть люди изучили досконально и, что важнее, не забыли со временем, когда маги начали постепенно вырождаться. Так что о том, как колдуют люди я имела достаточно полное представление. Во всяком случае, его было достаточно для того, чтобы точно понимать — моя магия отличается. И сильно. «Начать хотя бы с того, что людям даже для простых фокусов, вроде снопа искр на ладони, нужно концентрироваться, собирать в одной точке энергию, направлять её, придавать форму и только потом выпускать во внешний мир. И всё это действо непременно должно сопровождаться не выговариваемой тарабарщиной, по ошибке зовущейся заклинаниями». Я подняла руку и прежде, чем сиюминутное побуждение оформилось в осознанную мысль, мне в лицо уже сыпались цветные искорки. Они не обжигали, да и солома в матрасе тлеть не начала, но от потока света я зажмурилась, а когда открыла глаза, ничего уже не было. Магия, будто щенок, понявший, что, заигравшись, укусил хозяина, притаилась, поджав хвост. «Так, больше лёжа с искрами не играем. Того и гляди спалю что-нибудь». С одной стороны возможность колдовать не задумываясь несомненно радовала. В случае опасности, магия и сама будет в состоянии меня защитить. С другой, как ни глянь, можно ли меня в этом тандеме считать хозяйкой собственному волшебству, если ни осознанно управлять, ни хоть как-то развивать эту свою способность я не могу? Очевидно, нет. «И это весьма прискорбно». Первой мыслью после осознания, что к человеческой мою магию ну никак не отнести, была идея, что она просто относится к другому классу. Но вот незадача, чтобы использовать волшебство жителей облачных вершин, нужно быть или божеством или святым. Это было бы может и не плохо, только вот предательское зеркало настаивало на том, что ни белоснежных волос, ни молочной кожи, ни даже голубоватых тонких линий, складывающихся в замысловатый узор на лице у меня нет. Да и едва ли в этом мире найдётся хоть один храм, построенный в мою честь. С чарами демонов всё ещё сложнее. Точных данных о способностях этой рассы в книгах не нашлось. «Да и к её представителям отношение уж больно неоднозначное. Вроде враги и монстры, которых надо уничтожить, а вроде и уважают люди демонические чары. Ну и побаиваются, куда уж без этого». — Как бы там ни было, а уж на нечисть я похожа ещё меньше, чем на святую. Да и артефакты, омытые кровью множества жертв для колдовства не использую. Солнце постепенно уползало, создавая на горизонте жутковатое кровавое марево. А может мне просто так казалось. Под впечатлением от долгой дороги и отвратительного ужина в местном трактире, в голову лезли пакостные мысли и глупые сравнения. Саша уже мирно посапывала в соседней комнатушке. Она вообще тот ещё жаворонок, как оказалось. Единственный отправившийся с нами охранник до беспамятства напивался на первом этаже, в компании местных мужиков. Если бы не знала, что с утра он будет трезв как стёклышко, точно бы вмешалась. Но у этого рослого детины обнаружилась поистине феноменальная устойчивость к спиртному. Кучер и вовсе пожелал остаться в конюшне и спать с лошадьми. Отговаривать я его не стала. У всех свои причуды, а так и платить трактирщику меньше пришлось.
«В прошлом за такое убогое местечко и гроша бы не дала. А лучше бы разгромную статью написала, чтобы к ним вообще никто и никогда больше не заселился. Хотя, конкурентов-то нет. А в отсутствии здоровой конкуренции, монополист может снижать качество продукта сколько угодно». Попытавшись отвлечься от тяжёлых мыслей, я только больше испортила себе настроение. Из-за постоянной тряски в карете, тело было вымотано, но спать не хотелось совершенно. В десятый раз изучая каждую трещинку и каждый сучок в досчатом потолке своего временного пристанища, я жалобно заскулила. Секундная слабость, но от этого на душе стало совсем уж паршиво. Решив, что дальше так продолжаться не может, я поднялась с кровати и в два шага преодолев расстояние до окна, распахнула его. Крохотную комнатку тут же наполнил аромат разнотравья с луга, раскинувшегося за окном. Постепенно к нему присоединился и запах спиртного с первого этажа, и звуки брани. Кто-то в пьяном угаре бил посуду, а кто-то лица собутыльников. Появившееся на мгновение романтичное настроение от вида луга и расположившейся на краю леса крохотной деревеньки мгновенно испарилось. Чертыхнувшись, я аккуратно села на окно и, перекинув ноги на другую сторону, спрыгнула. В прошлом сама идея прыгать со второго этажа показалась бы мне безумной, но, к счастью, первый этаж трактира частично уходил под землю и высокими потолками не отличался. А удобная обувь без каблуков и походные штаны позволили мне провернуть этот маленький акробатический трюк почти без потерь. Разве что при приземлении под подошвой что-то премерзко чавкнуло. Не решившись выяснять, во что это мне не посчастливилось вляпаться, я отправилась на импровизированную прогулку. В отличие от шумных густонаселённых городов, в деревне ночью тихо. Не считая завсегдатаев трактира, все местные давно спрятались по домам. Отбросив мысль прогуляться между погружёнными во тьму двориками, я пошла в сторону луга. Ещё по пути сюда в глаза бросилась очевидная деталь. Пообщавшись же немного с местными я убедилась окончательно — в деревне преимущественно остались одни старики. Малочисленным представителям местной «молодёжи» уже было чуть за пятьдесят. Юноши и девушки, если таковые и были, спешили перебраться в город. Деревня постепенно вымирала. Возможно, этот факт, а ещё небольшой кинжал в ножнах, плотно обхватывающих кожаным ремнём бедро, заставляли поверить в собственную неуязвимость. Иначе объяснить свою вылазку я бы не смогла даже себе самой. Окончательно скрывшееся за горизонтом солнце ознаменовало своим побегом начало ночи. Луг затянуло густым туманом. Прогретая за день земля щедро отдавала тепло. Тягучий аромат разнотравья смешался с запахом свежей хвои, тянувшемся со стороны леса. Вокруг стрекотали кузнечики. Прямо из-под ног в прохладный сырой воздух взмывали потревоженные моими неосторожными шагами мотыльки. Дороги не было. Я просто шла сквозь травы, наслаждаясь неожиданной близостью с природой. В постоянной суете, в череде дней, заполненных работой, написанием статей, общением с самыми разными людьми я и забыла, на сколько иногда прекрасно остаться наедине с собой и тёплой летней ночью. Земля под ногами едва заметно опустилась. Лёгкий порыв ветра принёс с собой запах воды. Поразмыслив, я направилась по пологому склону, ожидая наткнуться на ручей или родник, притаившийся в траве. В скоре воздух и в самом деле наполнился мелодичными переливами бегущей по камням воды. Порадовавшись собственной наблюдательности и похвалив за то, что не прогуливала пары по БЖД в университете, я пошла вдоль самой кромки воды вниз по течению. В детстве мы с родителями много путешествовали дикарём. Горы, степи, ущелья и, что уж греха таить, заброшки всех мастей не оставались без внимания. Со временем всё это ушло в прошлое. Поэтому когда в бытность мою студенткой журфака тогда ещё совсем молодой преподаватель физкультуры сговорился со своим более опытным коллегой, втолковывающим нам основы самообороны и безопасной жизнедеятельности и продвинул идею о вылазках «в поля» на добровольной основе, я была почти счастлива. Будто снова вернувшись в детство, мы с девчонками и единственным на всю группу парнем выбирались на выходных в лес. Физрук учил бегать по пересечённой местности и ориентироваться. Препод по БЖД давал какие-никакие, а основы выживания. Мы учились разводить огонь и искать источники воды в лесу. Но по большей части все просто развлекались в компании единомышленников. «И кто бы тогда мог подумать, что знания о выживании, навыки самообороны и хорошая физическая подготовка журналисту нужны не меньше, чем владение языком и философия. А то и больше». Чем дальше я брела, тем шире становился ручей. Вынырнув из собственных воспоминаний, я поняла, что это уже не петляющая среди травы узкая ленточка, а полноценная речушка, с пологими берегами. Впереди обнаружилась стайка жмущихся друг к дружке покрытых мхом валунов. Над ними склонила ветви плакучая ива. То тут, то там из земли проглядывали её одеревеневшие корни. Прикинув, что лучшего места для размышлений в округе точно не найти, я направилась в сторону валунов, рассчитывая подумать в тишине и понаслаждаться видом ночного луга и погружённой во тьму реки. Но мои мечты о блаженном одиночестве пошли мелкими трещинками, стоило сделать несколько шагов. Такое прекрасное место уже было занято. Чертыхнувшись про себя, я уже собиралась развернуться и плестись обратно в трактир, когда развалившаяся на камнях фигура пришла в движение. Человек, не глядя в мою сторону, спокойно похлопал рядом с собой, молчаливо предлагая разделить с ним вечер. Повинуясь неожиданному желанию узнать, кому это кроме меня пришло в голову шататься по темноте вдали от деревни, я подошла ближе.
