Протектор Севера - Сахаров Василий Иванович
Первая – приходилось обходить населённые пункты, где нам пока ещё были не рады и могли принять за разбойников. И хотя совершенно понятно, что мы можем растоптать любое сопротивление, нам незачем тратить время на бой, если можно обойтись без него. Селяне сидят в своих деревнях и острогах. И, даже заметив нас, они в драку не полезут, а нам того и надо. Ну а вторая причина – это младшие Ройхо, которые, как и все правильные дворяне, понятие о верховой езде имели, но за годы заточения от лошадей отвыкли. Поэтому скорость нашего движения подстраивалась под выносливость подростков. И это хорошо ещё, что рядом находился дядя Ангус, который подпитывал младших своей чистой силой, а то нам совсем тоскливо было бы, прошли бы десяток километров и встали. А так – ничего, к вечеру приблизились к горам и уже на следующий день, к полудню, должны были атаковать деревню квартеронов.
Ночь прошла спокойно. С утра мы снова в пути и уже через два часа в чистом поле встретили трёх гоцев, которые быстро двигались в сторону своей деревни, наверняка дальний дозор или разведка, которая наблюдала за дорогами к поселению и не успела отойти. Это была удача, и я отдал приказ конным стрелкам погонять противника. Для чего это было сделано, если можно было натравить на них магов или просто перебить? Так всё просто. Следовало показать воинам слабость врага, который не так страшен, как истории про него. Бойцы должны были продемонстрировать свой класс и понять, что их преимущество перед противником в скорости лошадей, слаженности действий, мобильности и стрелковом вооружении. Рикко Хайде отдал команду трём десяткам своих воинов, «шептуны» выехали из общего строя и кинулись вдогонку за гоцами.
Твари, похожие на людей, двухметровые толстяки в лёгких полотняных рубахах, которые скрывали их мускулистые перекачанные тела с узлами мышц, сжимая в руках дубинки, неутомимо и легко бежали по полю. Однако лошади были гораздо быстрее, и вскоре им пришлось остановиться. Всадники обошли квартеронов с флангов, и началась работа. В гоцев полетели стрелы и арбалетные болты, и стрелки целились не в голову, а в туловище или ноги уродов. Метательные снаряды втыкались в их тела, они вздрагивали и содрогались от боли, которую наверняка чувствовали, и, когда в каждом противнике уже сидело не менее десятка стрел, гоцы не выдержали. Они попытались дорваться хотя бы до одного из конников. Но лишь только квартероны рванулись вперёд, как всадники разлетелись в стороны и осыпали квартеронов очередным шквалом стрел.
Гоцы вновь замерли. Обстрел прекратился, и основные силы отряда приблизились к ним на расстояние в двести метров. Девочки под охраной воинов Линтера и вьючные лошади с золотым запасом, который должен иметь каждый хороший атаман, а в моём случае феодал, остались позади. А воины, маги и младшие Ройхо выехали вперёд. Кистью правой руки с выставленным вверх указательным пальцем Рикко Хайде покрутил в воздухе, жест примерно такой же, каким в моей прошлой жизни командиры обозначали взлёт вертолёта. Но при нынешнем раскладе это служило сигналом применить арканы. Десятники «шептунов» своего командира поняли верно и закружились вокруг гоцев. Израненные квартероны встали спина к спине и вскинули свои дубины. Но атаковать их никто не собирался. В воздухе мелькнули волосяные петли, которые одна за другой упали на тройку врагов, а затем поворот лошади, свист, гик, и два года рухнули на траву. После чего увлекаемые крепкими путами мощные тела заскользили по траве и устремились к нам. Прошла минута, и всадники приволокли пленников к нашему строю, а уже здесь оглушённых и потерявших ориентацию гоцев прикончили мечами.
В поле оставался только один здоровяк, который слегка прихрамывал на левую ногу. В его теле засели болты и стрелы, и он понимал, что обречён. Одним движением левой руки год сорвал с себя рубаху и, издав громкий и нечленораздельный крик, вскинув дубину, пошёл на нас. Этот боец хотел погибнуть с оружием в руках, по крайней мере, мне так показалось, и это было достойным поведением самца любого рода. И когда Хайде спросил меня, не расстрелять ли его, я решил, что делать этого не стоит. Спрыгнув с жеребчика, я выхватил ирут и направился навстречу своему врагу. Он ранен, и даже то, что мой противник мутант с повышенной скоростью реакции и защитными жировыми складками по всему телу, его не спасало. И если против рядового бойца он имел какие-то шансы на победу, то против выпускника «Крестича» с немалым опытом за спиной их у него не было.
Позади меня – зрители и взявшие года на прицел арбалетчики. Все они смотрели на меня и квартерона, сравнивали нас и наверняка сходились во мнении, что я слабее. Но я умирать не собирался и был настроен выиграть предстоящую схватку. Если бы я не был в себе уверен, то приказал бы закидать противника стрелами, а не устраивал показуху перед всем отрядом. Но иногда людям, которые идут за лидером, пусть даже за деньги, необходимо показать, что вожак по жизни крутой и с ним шутки плохи, а раз так, то меч против дубины и бой один на один.
В четырёх метрах от меня год остановился. Увидев, как вздулось перевитое канатами мышц окровавленное тело противника, на долю секунды я засомневался в себе, больно грозен гоц. Однако мимолетная слабость тут же испарилась, словно её и не было, и я приготовился к бою. Ноги полусогнуты, ирут передо мной, и я жду первого движения квартерона. Но он по какой-то причине решает потянуть время и спрашивает:
– Зачем вы убиваете нас?
Голос у него хриплый, а слова вырываются из горла толчками. Странно, я думал, что у гоцев с человеческим языком проблемы и лишь избранные единицы, старейшины и вожди, владеют языком остверов. Но квартерон передо мной говорит, и выражается достаточно ясно. Вот только общаться с ним я не хотел, ни к чему тратить силы на разговор с тем, кого собираешься убить. Однако гоц не наступал, хотя его дубина была готова к бою, и я решил сам начать атаку.
Три быстрых шага вперёд. Гоц замахивается дубиной, и она устремляется в мою голову. Но чего-то подобного я и ожидал, а потому нырнул под занесённое надо мной орудие убийства, скользнул влево, и сталь ирута стремительным росчерком прошлась по боку противника. Слышно громкое сопение гоца. Он поворачивается на меня, и все его движения говорят о том, что пока раны слабо тормозят противника. Да, боевая модель делалась на совесть, сказать нечего, маги ишимибарцев постарались. Но это пока он на ногах, а с каждой минутой боя квартерон будет только слабеть.
Прыжок назад! Вовремя! Левый кулак врага проносится всего в паре сантиметров от моего носа и, прежде чем я успеваю достать его клинком, уходит из опасной зоны. Вновь взлетает дубина, и опять я увернулся. Взмах! Мой отскок! Удар рукой! Отход! И если смотреть на всё происходящее глазами зрителей, дела мои плохи. Однако я чувствую, что с каждым взмахом сил у квартерона всё меньше, кровопотерю никто не отменял, а это такой фактор, который влияет на весь поединок. И когда через несколько минут беготни и рывков из стороны в сторону я замечаю, что гоц снизил темп атак, я контратакую.
Рывок на противника! Обманный финт! Уход от грозной дубины, выпад в сторону врага, и возвратным движением клинок ирута прошёлся по левой ладони. Снова сопение года. И опять я иду вперёд, пританцовываю вокруг противника и не даю ему зацепиться за мою фигуру взглядом. Квартерон уже не успевает за мной, я быстрее и крепче, а значит, пора заканчивать.
Мой клинок вертится перед заплывшей жиром крупной сальной мордой. Дубина поднимается для нового удара, и я прыгаю вперёд. Верный ирут крепко зажат в ладони. Остриё меча впивается в горло противника, и пусть мне не хватает массы тела, чтобы столкнуть года наземь, мой выверенный удар ставит в нашей схватке окончательную точку. И единственное, что смог и успел сделать смертельно раненный квартерон, – это рвануться на меня и ударить своей покалеченной левой рукой в мою грудь.
На некоторое время я потерялся и задохнулся, воздух застыл в груди, рот нелепо открылся, а сжимающая рукоять ирута ладонь разжалась. Но слабость быстро проходит. Дыхание восстановилось, и я увидел, как год падает на спину, а мой клинок, подрагивая, торчит в его гортани. Работа сделана. Очередной поединок за мной и авторитет вожака поднялся на один уровень. Однако расслабляться нельзя. Впереди целый день и деревня, где существ, подобных убитому мной квартерону, минимум сотня. Стараясь выглядеть спокойным и расслабленным, я подошёл к мощному двухметровому телу поверженного врага и с усилием выдернул из умирающей плоти свой меч. Затем, повернувшись к строю воинов, я вскинул над головой окровавленный клинок и выкрикнул:
