Дом восьмого бога - Мраги Лина

Пока я занималась своим хозяйством, навьючив Тучку, ездила за водой и прибиралась в доме, мысли то и дело возвращались к Максу: «Он нашёл меня! Нашёл! И хотя я вполне научилась выживать одна в этом мире, но присутствие близкого друга очень успокаивало. Когда рядом есть кто-то, кто может поддержать и помочь ― это такое счастье! Как жаль, что Дайк повёл себя совсем не так, как я ожидала. Надо всё равно пытаться наладить отношения, мне же так много нужно у него спросить. Захочет ли он проводить меня на Кифов нос? Может хоть подробную дорогу расскажет? Почему он не поверил мне? Никак не могу понять! Макс же поверил и притом практически сразу!»

Мой ангалинчик появился на закате. Он был в доспехах, знакомые парные мечи на спине, поверх заплечная сумка, а в зубах и в хвосте он нёс две крупные рыбины. Бумер, учуяв свежатину, радостно кинулся ему навстречу.

― У меня тож-ж-же ес-с-сть подарок для тебя. Помниш-ш-шь?― он снял сумку, раскрыл и достал мешочек.

Я уже догадалась, что там может быть, но, дёрнув завязки, чуть не задохнулась. Это было ожерелье из синего жемчуга. Идеальные, крупные жемчужины постепенно уменьшались и менялись в цвете по мере приближения к металлической застёжке, и у самого крючочка жемчуг был уже не синий, а голубой. В центре же, большой, пронзительно-небесной каплей свисала идеальная жемчужина, вытянутой формы. Вот это подарок! Только за одну синюю жемчужину можно выручить целое состояние, а тут ожерелье и такое прекрасное! Видя мой восторг, Макс улыбнулся и, взяв у меня это чудо, сказал:

― Повернис-с-сь и придерж-ж-жи одну половину.

Когда мы вместе застегнули его на моей шее, я подошла к зеркалу. Голос в голове тихо произнёс:

― Подарок достойный богини...

Я хмыкнула. Ожерелье, в сочетании с моими глазами и платиновыми волосами, выглядело сногсшибательно. Тан продолжал шептать в ухо:

― А если ещё и платье соответствующее, то...― и вздохнул так чувственно, что я начала краснеть.

Я обернулась к Максу. Он смотрел на меня и по длинному телу бегали яркие сиреневые молнии. Отступив на шаг, он поклонился.

― Макс, не надо...

― Моя ш-ш-шаари...― прошипел он.― Сын Великого Ангалина Рекс-с-са, принадлеж-ж-жит тебе.

Если честно, то я разозлилась. Он повёл себя так, будто я королева, а он подданный или раб. Я быстро расстегнула застёжку и сдёрнула небесную красоту с шеи.

― Не смей так больше делать! Я тебе не хозяйка, я никто здесь! Принц ― это ты!

Свечение исчезло и, прыгнув, он повалил меня на кровать, улыбаясь потрясающей широкой ухмылкой и ехидно глядя прямо в глаза.

― Я з-з-знал, что тебе это не понравитьс-с-ся, но не выдерж-ж-жал, мне та-а-ак захотелос-с-сь!

Злость улетучилась в три секунды. Я обняла его и чмокнула между ноздрей:

― Спасибо! Это прекрасный подарок! Только ты же понимаешь, что я не смогу носить его.

Ангалин кивнул:

― В таком с-с-случае будеш-ш-шь надевать его для меня!

После ужина мы вернулись к обследованию второго туннеля в подвале. Он был значительно короче первого и привёл к небольшому гейзеру, бьющему из трещины в пещере. Здесь было жарко, а вонь сероводорода нестерпима. Бумер, не выдержав острого запаха, удрал в дом, а мы с Максом обмотали носы влажными тряпками.

Горячая струя вырывалась с чёткой периодичностью минут в пять-семь. Вода собиралась в углублении, образуя маленькое горячее озеро, а потом убегала под толщу скал. Сама пещера была небольшая, и всё пространство вокруг покрыто толстым налётом арагонита и кальцита. Из этого я сделала вывод, что когда-то пещера была гораздо просторнее. Налёт растворённых в воде элементов придавал каменным сводам желтоватый, ржаво-оранжевый оттенок. Благодаря подсветке Макса всё удалось очень хорошо осмотреть.

Я опустила палец в воду и быстро отдёрнула.

― Ты что-о-о?!― Макс хвостом схватил меня за руку.

― Жаль, термометра нет. Градусов шестьдесят, однозначно...

― Чего нет?!

― Термометра или градусника.

― А что это?

― Это такой прибор для измерения температуры.

Ангалин задумчиво почесал когтем ложбинку под нижней челюстью:

― А з-з-зачем?

― Что зачем?

― Из-з-змерять эту тем....

― Температуру.

― Да.

Я засмеялась:

― И правда, зачем... Просто у меня дома точность ­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­― это норма. На Земле огромное количество разных измерительных приборов.

― А з-з-зачем?― он опять задал тот же вопрос.

Тут я задумалась не на шутку.

― Без точных знаний нельзя правильно разобраться в том вопросе, который тебя интересует. Вы ведь тоже как-то отмеряете расстояния, глубину, на которую ныряете, да и много чего другого, наверно.

Ящер кивнул:

― А з-з-зачем тебе з-з-знать нас-с-сколько вода горячая?

Я пожала плечами:

― Привычка, наверно... Просто когда-то я была на подобном источнике, вернее источниках. У нас в такие места ездят на лечение.

Чешуйчатые надбровья поползли вверх:

― Лечение?!

― Ну да. Эта вода при правильном использовании может вылечить или облегчить течение некоторых заболеваний. К примеру, если желудок больной или печень, или суставы, да мало ли что ещё.

Ангалин слушал, вытаращив зелёные глаза.

― А разве ангалины не болеют?

Он покачал головой, поправляя тряпку на морде:

― С-с-старики болеют... Только зачем лечить старос-с-сть?

― Везёт вам... А у нас болеют даже маленькие дети.

Я сходила в дом за кружкой и зачерпнула воды из озерца. Когда она немного остыла, я сделала несколько осторожных глотков. Жидкость имела сильный металлический привкус, отдавая ржавчиной. Макс таращился сначала, а потом не выдержал:

― Это плохая вода! Мёртвая! Как ты можеш-ш-шь пить её?!

― Если понемногу и строго в лечебных целях, то она только на пользу. Вот поэтому и нужна точность. Надо знать какая температура у воды и сколько можно выпить.

― А раз-з-зве ты знаеш-ш-шь?

― Нет, но от такого количества вреда не будет, не волнуйся. У нас даже поговорка есть: «Точность ― вежливость королей...». По-вашему террханов или рексов. А вот вода эта не такая уж и мёртвая!― мне захотелось ещё больше удивить его.― Из неё можно вырастить каменные цветы!

Макс плюхнулся на хвост и сдёрнул с морды тряпку:

― Цветы?! Каменные?! И ты можеш-ш-шь?!

― Никогда не пробовала, но примерно знаю, как это делается. Можно будет попытаться.

― Это глупос-с-сти! Цветы не могут быть каменными!

― Спорим?!

― На что?!

― На желание!

― А давай! Я даж-ж-же з-з-знаю, какое из моих многих ж-ж-желаний ты будеш-ш-шь выполнять!

― Ну-ну! Посмотрим!

Проснулась я, как обычно, на рассвете. Погода была пасмурная, и шёл дождь. И хотя горное стекло, которое на Окатане вставляли в окна, было больше матовым, чем прозрачным, было видно, что снаружи мрак, а дел на сегодня хватает. Открыв глаза, я неподвижно полежала несколько минут. С одного бока, растянулся Макс, обвивая мою ногу хвостом, а с другого ― тихонько сопел Бумер, уткнув нос мне в подмышку. Ну прямо семейная идиллия!

Пока я умывалась и занималась утренним туалетом, чешуйчатый с лохматым проснулись. По возвращении из конюшни, я застала Макса на кухне за разведением огня в плите, а Бумера сидящим рядом и внимательно наблюдающим за его действиями.

― Я в Латрас, к городскому главе, а потом нужно о доставке сена и дров договориться, так что, возможно, задержусь.

― Вот поеш-ш-шь, потом поедешь, холод на дворе.

Я хмыкнула:

― Ничего себе, раскомандовался!

Ангалин улыбался, лукаво щуря один глаз:

― Конечно! А ты думала я тебя голодной отпущ-щ-щу?!

На полпути я столкнулась с Дайком. Он скакал, закутавшись в плащ с капюшоном. Дождь не прекращался.

― Кари! А я к тебе...― он дёрнул поводья, останавливая рыжего жеребчика.

Я оглядела друга и мысленно улыбнулась: к седлу приторочена пара мешков, а из-за пазухи торчит оранжевый букетик.

― Рада тебя видеть. Я в город, тут дело к фаэдру Балмаару образовалось, да и дрова нужны и сено для моих подопечных.