Короли драконов (СИ) - Далтон Сара

— Думаешь, меня волнует прибыль? — спросил он. — Что такое золото для бога?

Пауза затянулась. Дрожащий священник вертелся влево и вправо с вытянутыми руками, видимо, умоляя кого-нибудь помочь ему, и, к беспокойству Бога, некоторые из стражей даже выглядели обеспокоенными этим заявлением.

Теперь он вспомнил речь, которую произнес в Эстале. Он обещал им славу и богатство. Он попытался прийти в себя, внезапно почувствовав себя потерянным и без направления, и обнаружил, что тянется к тени Стефана внутри себя.

— Это мои последователи получают прибыль, — сказал Бог. — Не я. Почему бог возвращается? Чтобы привести человечество к истине, — он наклонился к стражам, сжав кулаки, чтобы показать свою мощь. — Те, кто последуют за мной, будут осыпаны богатствами, превосходящими их самые смелые мечты. Но я бог, и богатство меня не касается. Итак, скажите мне: почему я должен щадить тех, кто восстает против меня и ослабляет Зантос? Почему бы мне вместо этого не отдать их владения тем, кто увидел истину? — он указал на стражей и увидел, как несколько голов кивнули, другие возбужденно перешептывались.

Он почувствовал прилив их удовлетворения. Они снова были на его стороне, преданные ему, движимые жадностью. В некоторых священниках он чувствовал и жадность, и менее пикантные желания.

Но другие были упорно непреклонны.

— Почему вы казнили тех, кто был на рынке? — священник давил на него. — Как они восстали против тебя, владыка? Как они ослабили Зантос?

— Их шелка и золото пошли на то, чтобы привести к гнили Эсталу и обогатить врагов Ордена Понимания, — ответил Лорд. — Пока люди голодали и умирали от болезней, эти люди наслаждались роскошью, а в Эстале правоверные пытались принять наказание за все человечество, — он махнул рукой стражам. — Вы видели рубцы, которые они себе нанесли? Вы слышали их крики к небу? Я — да. Я пришел к ним. А потом я пришел сюда и увидел горожан с полными кошельками и рулонами шелка, которые толстели от своей роскоши, в то время как набожные страдали. Те, кто умер, были предупреждением для других — и вы можете сказать им об этом, — он обвел взглядом комнату. — Все вы можете сказать им это. Вот почему вас привели сюда.

— Должны ли мы сказать им, чтобы они бичевали себя? — спросил священник. Он насмехался над Богом. — Должны ли мы сказать им, что принц, побежденный своим младшим братом — мальчишкой, — хочет, чтобы они сбросили шелка и отказались от заработанных ими жизней?

Их ненависть росла, и Бог чувствовал, как от нее тошнит, как от чумы. Из его горла вырвался рык, и именно в этот момент он решил покончить с этой ерундой.

— Убейте их, — приказал он. — Убейте священников.

— Владыка… — начал один из них, но когда Бог повернул голову к нему, человек упал на колени, дрожа от страха.

Это не заняло много времени. Священники не были вооружены и не были бойцами. В конце концов, мраморный пол залила кровь, а одного из советников тошнило в углу.

Губы Бога скривились. Какие слабые желудки были у зантийцев.

— Владыка, — это был голос Тиниана, удивительно ровный.

Лорд удивленно обернулся, приподняв брови.

— Да?

— Могу ли я получить минутку времени? — Тиниан почтительно склонил голову. — Наедине.

«Ты собираешься попытаться убить меня? — Бог какое-то время изучал Тиниана. — Нет», — решил он, наконец. Он чувствовал в этом человеке много скрытого гнева, но очень мало решимости, которую он ожидал, или каких-либо мыслей о кипящей жестокости.

— Конечно, лорд Тиниан, — он указал на сад и пошел туда, не обращая внимания на свои кровавые следы на земле. Оказавшись в саду, он повернулся к Тиниану. — Что ты хочешь сказать?

— Владыка, я не хочу задавать вопросы перед остальными, — Тиниан продолжал смотреть вперед. Теперь он был поглощен страхом, чувствовал Бог. — Но священники могли пригодиться.

Бог скривился под маской. Тиниан был прав, черт бы его побрал. Убийство священников было поступком гнева или, если он позволил себе это признать, проявлением слабости. Он привел их сюда, чтобы склонить на свою сторону, и потерпел неудачу.

Но он ничего не сказал, поэтому Тиниан продолжил:

— Как вы сказали, люди на рынке… — он сглотнул. — Безнравственные. Но я чувствую, что вы надеетесь на их спасение.

— Да, — Бог не дал голосу стать теплее.

— Вы добры, — сказал Тиниан. Слова дрогнули, и теперь Бог почувствовал от него чистую ненависть. Ему было тяжело произнести эти слова, но он произносил их несмотря ни на что. — Вы хотели бы, чтобы как можно больше людей узнали истину, чтобы они могли поклоняться должным образом.

Бог улыбнулся. Ненависть Тиниана была забавной. Казалось, он не мог поверить самим словам, исходившим из его уст.

— Я действительно хочу этого, — сказал он Тиниану. Тиниан должен научиться произносить эти слова, пока его ненависть не растает и останется только обожание. Здесь, в одиночестве, с одним только нежеланием Тиниана терпеть, Бог мог вынести это — он мог играть в долгую игру. — Ты думаешь, мне следовало оставить священников в живых?

— Чтобы они могли говорить людям правду, — осторожно сказал Тиниан. — Владыка, священники всегда надеются на спасение народа. Конечно, некоторых из них можно было убедить. Младшие священники…

— Должны быть призваны, — сказал Бог.

Тиниан облизнул губы. Казалось, он не знал, что на это сказать.

— Да, — сказал он, наконец, но осторожно. — Возможно, вы могли бы определить, каким должно быть их сообщение, и я мог бы сказать им. Чтобы вас это, не беспокоило.

— Чтобы я не убил их всех, — ответил Бог, забавляясь. — О, не будь таким серьезным, Тиниан. Ты высказал свою точку зрения, и я понял. Я не стану убивать еще десятки священников, когда они могут нам помочь.

— О, — Тиниан сглотнул. Он изобразил дрожащую улыбку в знак уважения к шутке. Затем, осмелев, он вздернул подбородок. — По моему опыту, обычные жители лучше всего справляются с четкими ожиданиями: как молиться, как одеваться. Если бы мы распространяли указы…

— Достаточно, Тиниан, — Бог не нужно было, чтобы этот человек считал себя необходимым. — Ты можешь идти.

Мгновение Тиниан колебался, будто был готов не согласиться, но вместо этого кивнул и ушел с поклоном. Бог чувствовал, как его облегчение и ненависть смешиваются в равной мере, пока он спешил по тропинке, чтобы вернуться во дворец.

Бог продолжал дальше. У него была еще одна причина прийти в сад.

Он нашел свою причину в конце прогулки: Альберто, играющий пальцами в одном из бассейнов и наблюдающий за рыбой с дочерью лорда Ризика Орианой. За этими двумя наблюдал Миккел, который провел последние несколько дней, пытаясь выяснить, не используется ли Альберто другими лордами для предоставления информации о Стефане.

Увидев Бога, Альберто вскочил на ноги и низко поклонился, подталкивая Ориану, чтобы она тоже была вежлива. Она сделала реверанс, хотя и осторожно.

— Продолжайте играть, — мягко сказал Бог. — Я не хотел прерывать, — он хотел только удостовериться, что его заложники все еще здесь, и напомнить им, что он мог прибыть в любое время. Он лениво подумал, слышали ли они крики из зала совета. Миккелу он сказал. — Пойдем со мной.

Они прохаживались неподалеку вокруг небольшого фонтана, когда дети снова начали играть. Альберто бросил на них осторожный взгляд через плечо, и Бог решил посещать их чаще, чтобы подпитывать страх. Он учуял от мальчика больше, чем просто страх. Он еще не умел читать выражения лиц людей, но был уверен, что на лице Альберто появилось странное виноватое выражение, будто он что-то замышлял. Такие идеи должны быть отброшены.

— Нам нужно найти способ привлечь людей, — резко сказал он.

В течение двух бесконечных недель он все с большим нетерпением ждал, когда же люди сами начнут верить. Но они этого не сделали. Несмотря на его первоначальные примеры, не было поклонения. Они приняли его присутствие без сопротивления, но ничего не дали ему и ничего не сделали для помощи его войскам.