Яцек Пекара. - В глазах Бога
Обзор книги Яцек Пекара. - В глазах Бога
Яцек Пекара.
В глазах Бога
(перевод: «Чёрная метка»)
Из книги «Слуга божий»
Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог сопротивляющимся Ему.
Святой Павел, Письмо к Коринфянам. [1]
Скамья была узкой и неудобной. Я сидел на ней уже несколько часов, а проходящие мимо слуги и придворные епископа при виде меня издевательски усмехались. Они могли себе это позволить. Покровительство Герсарда, епископа Хез-хезрона было наилучшей гарантией безнаказанности и безопасности. Но я, Мордимер Маддердин, инквизитор Его Преосвященства не привык к такому отношению. Поэтому я сидел мрачный, как грозовая туча. Мне хотелось есть и пить. Мне хотелось спать. Я точно не хотел ожидать здесь аудиенции, я также не желал видеть епископа, ибо ничего хорошего от него мне ждать не приходилось. Вроде бы, у Герсарда вчера был приступ подагры, а когда у него начинались боли, он был способен на всё. Например на то, чтобы лишить меня лицензии, которая и так висела на волоске с тех пор, как я допросил не того человека, которого следовало. В конце концов, это не моя вина, что в мире существуют двойники. Или, хотя бы, люди очень похожие друг на друга. Вот только кузен графа Верфена, к сожалению, не пережил допроса. И у меня сейчас могли возникнуть сложности. Если у меня отберут лицензию, мир вдруг станет очень опасным местом. Так уж сложилось, что у инквизиторов обычно больше врагов, чем друзей. Конечно, меня бы покинул и ангел-хранитель, а жизнь без ангела трудно себе представить. Хотя, между нами говоря, столь же трудно себе представить жизнь под опекой ангела. Но я не только её представляю себе, я за эти годы даже успел привыкнуть к ней.
Наконец подошёл какой-то холёный падре, источающий вокруг себя аромат дорогих духов, и посмотрел на меня свысока.
– Маддердин? – спросил он. – Инквизитор?
– Да, – ответил я.
– Его Преосвященство ждёт. Двигайся же, человече!
Я проглотил оскорбление и только постарался запомнить это наглое лицо. Даст Бог, встретимся при более благоприятных обстоятельствах. Даже епископские слуги могут со временем попасть в наши мрачные камеры. И поверьте мне, там они теряют даже намёк на презрение к сидящему напротив них инквизитору. Я встал и вошёл в покои епископа. Герсард сидел, склонившись над документами. Его правая рука была вся в бинтах, что означало – приступ подагры не был, к сожалению, сплетней.
– Маддердин, – произнёс он таким тоном, будто это было ругательство, – почему ты, собственно, ещё жив, негодяй?
Он поднял глаза. По ним было видно, что он немного выпил. Его лицо было осыпано аллергическими пятнами. Выходит, было ещё хуже, чем я предполагал.
– Верный слуга Вашего Преосвященства, – произнёс я, низко кланяясь.
– Мордимер, ей-Богу, отберу у тебя лицензию! Что там за вздор в последних докладах? Что такое Церковь Чёрного Преображения?
– Ни о чём таком я не писал, Ваше…
– Именно! – крикнул он, и его голос сорвался во время этого крика, а пятна на щеках ещё больше покраснели. – Зачем я тебя держу, дурак, если узнаю о новых ересях от кого-то другого?
Я в жизни не слышал о Церкви Чёрного Преображения, поэтому решил благоразумно промолчать.
– Новая секта, – сказал он, глядя на меня исподлобья, – основанная и руководимая человеком, называющим себя апостолом Сатаны. Якобы, это какой-то священник, занимающийся чёрной магией. Говорят, эта секта уже обрела изрядное число приверженцев. Ты должен его найти, Маддердин, и доставить ко мне. И, ради Бога, поторопись, не то покончу с тобой.
– Знает ли Ваше Преосвященство, где его искать? – спросил я самым смиренным тоном, на какой только был способен.
– Если бы я знал, где его искать, не заставлял бы это делать тебя, идиот, – отрезал епископ и помассировал себе локоть. – Маддердин, чем я согрешил перед Господом, что Он наказал меня такими людьми, как ты?
Я снова решил, что лучше промолчать, и лишь низко поклонился.
– Иди уже, – Превосходительство утомлённо махнул левой рукой. – Убирайся и не возвращайся ко мне без этого человека. Да, и ещё одно. Я слышал, что они проводят ритуалы с жертвоприношением девственниц или новорожденных, или что-то там ещё… – прервал он, чтобы вновь помассировать себе локоть.
– Когда я могу обратиться к казначею Вашего Преосвященства? – спросил я, по-прежнему низко склоняясь. Тихим и кротким голосом.
– Вон! – рявкнул епископ, а я подумал: что ж, попытаться стоило.
Я попятился, а когда за мной закрыли двери, облегчённо вздохнул. Надо было приниматься за работу, но, по крайней мере, моя лицензия была пока что в безопасности. Только плохо же мне придётся, если не найду еретика. Но пока ещё рано об этом беспокоиться. Я вышел из дворца епископа и вдохнул свежего воздуха. А, вернее, воздух сточных канав и притонов. Ибо так пахнет Хез-хезрон. Говорил ли я уже вам, что это наиотвратительнейший из отвратительных городов? Вроде бы, век тому назад король Мервид Златоустый приказал сжечь Хез-хезрон, дабы построить на его месте Город Солнца своей мечты. Но раньше, чем Мервид сжёг город, сожгли его, и замысел умер естественной смертью.
Сейчас я должен был разыскать близнецов и Безносого. Дело, в общем, было несложным – они где-то должны были играть в карты или кости, а я ведь знал их излюбленные места. Первым была корчма «Под быком и жеребцом», однако хозяин там лишь развёл руками.
– Обыграл их заезжий шулер, – сказал он, – и я слышал, что они подались на заработки.
Я вздохнул. Как обычно дали себя обвести кому попало. Слава Богу, что не убили его, иначе пришлось бы их искать в подземельях бурграфа. Но слово «заработок» могло означать многие вещи. И необязательно приятные.
– Какие заработки? – зло спросил я.
– Мордимер, ты знаешь, я не люблю знать лишнее, – ответил корчмарь, которому я разрешал называть меня по имени, ибо мы когда-то вместе воевали под Кир-каралатом. А ветераны Кир-каралата равны меж собой, хоть бы не знаю какая, их разделяла сословная пропасть. Таков был неписаный закон. Впрочем, немного нас тогда осталось. Слишком мало, я бы даже сказал.
– Корфис, – произнёс я спокойно, – не усложняй. Я получил приказ и если их не найду, то не выполню его. А тогда с меня сдерут шкуру. Я тебе должен пять дукатов. Наверное, ты хотел бы когда-нибудь получить их обратно?
– Семь, – он хитро посмотрел на меня.
– Пусть, – согласился я, ибо с тем же успехом могло быть семьдесят. И так у меня в кошеле бренчали лишь два одиноких полугроша. И, ей-Богу, они не собирались множиться.
– А может заключим сделку? – спросил он и посмотрел на меня изучающе.
