Сергей Сухоруков - Стражи цветка
Обзор книги Сергей Сухоруков - Стражи цветка
Пролог
Во дворце великого князя Велислава этой ночью произошло убийство. Убит был княжеский советник Маузер фон Вилькофф. Именно этим объяснялась необычная суета придворных и страх прислуги, которые с утра можно было наблюдать во всем дворце - и в княжеских покоях, и на кухне. Растерянная стража запоздало взяла под охрану кабинет покойного, где на рассвете и было обнаружено мертвое тело, лежащее на полу. Придворный лекарь, первым осмотревший труп, следы насильственной смерти не обнаружил. Со свойственным ему простодушием, он сделал вывод, что смерть наступила от сердечного удара, что, увы, прискорбно, но вполне естественно для человека пожилого, каким был покойный. Лекаря вежливо выслушали, поразились его наивности и выпроводили вон. Мало кто верил, что такой могущественный человек как советник фон Вилькофф мог умереть своей смертью.
Во всяком случае, молодой маг по имени Калигерр в это не верил. В это утро он быстро шел по оживленному коридору дворца, задевая встречных краями традиционной для его профессии длинной мантии, явно куда-то торопясь. На общем фоне встревоженных лиц его лицо было до неприличия безучастным. Было нужно - он улыбался встречным. Было необходимо - он печально кивал головой. Но всякий кто видел его в эту минуту, невольно думал, что вот человек, который к происходящему не имеет никакого отношения. Но то было только внешнее впечатление. Удобная маска, скрывавшая бурю эмоций, бушующую у него внутри. Искусству лицемерия он обучился у своего учителя. И обучился ему больше, чем даже магии.
На лестнице упомянутый маг столкнулся с капитаном Дитрихом. Офицер числился личным телохранителем убитого, но на самом деле круг его обязанностей был намного шире.
Капитан подозрительно глянул на мага, невольно заставив его сбавить шаг. Ходила молва, что взгляд Дитриха способен проникать в самую душу и читать на ее дне даже те мысли, которые человек прятал от себя сам. Калигерр содрогнулся. Если этот опасный человек уже хоть что-нибудь знает или хотя бы просто подозревает, то он уже мертв.
Маг поклонился. Офицер, не останавливаясь, кивнул головой. Он тоже куда-то спешил.
"Значит, надо спешить и мне",- решил маг.
Собственно магом он стал только сегодня. Еще вчера он был мало кому известным учеником, жалким подмастерье. Но теперь все будет по-другому. Пришло время изменить свою судьбу. Калигерр остановился возле дверей личных княжеских покоев.
Стоящие на страже низкорослые и узкоглазые княжеские гвардейцы предупредительно зашевелились.
- Доложите. Я по поводу убийства советника.
Его голос предательски дрогнул. Маг знал, что после этого визита он или займет место своего учителя или его учителю придется подыскивать себе нового ученика. "Хотя нет. Уже не придется",- вспомнил он. Вилькофф и был его учитель. На миг ему стало жаль. Но только на миг.
Князь, узнав о причине визита, приказал впустить его сразу. На это Калигерр и рассчитывал.
- Я слушаю тебя,- князь встретил посетителя стоя. Маг разглядел осунувшееся лицо господаря, мешки под его глазами и затаившуюся тревогу в самих глазах. Велиславу было отчего тревожиться. Он потерял своего вернейшего и умнейшего советника. Почти друга.
- Государь! У меня есть информация о советнике фон Вилькоффе, которую он скрыл от вас. И если вы позволите...
- Как ты смеешь так дерзко отзываться о моем советнике и о своем господине? - грозно перебил князь.- Как смеешь, хам, не бояться моего гнева?
- Казни меня, государь, но прежде выслушай! Это очень важная информация. Любой правитель мира охотно отдал бы за нее всю свою казну.
- Даже так? Всю казну? А что хочешь за нее ты? Золото? Или, может, руку моей старшей дочери?
Князь захохотал бородатой шутке. Его старшая дочь Софья была на редкость безобразна. Его мрачный хохот в тишине дворца, уже погруженного в траур, звучал жутко и неестественно.
Маг же терпеливо ждал, не позволив себе даже слегка улыбнуться шутке великого князя по поводу его семьи.
Велислав резко оборвал свой смех и хмуро спросил:
- Ну, и что там у тебя за информация?
- Они колдуны, - авторитетно заявил корчемный работник Болда своему приятелю конюху. - Только колдуны так пьют пиво и медовуху и таскают с собой жутких зверюг.
Болда считался грамотным. Местный священник научил его писать собственное имя, что юноша и делал в свободное время, вырезая буквы ножом на деревянных предметах. Времени было много, постояльцев мало, поэтому корчма "Бук и дуб" покрывалась буквами с устрашающей скоростью, рискуя однажды сменить свое знаменитое в округе название на новое. Тогда, спасая свою собственность, вмешался корчмарь Колодок. Он, хоть втайне и гордился своим грамотным работником и его умением, запретил ему портить мебель и велел избавить корчму от надписей. После чего большая часть их исчезла. Сейчас Болда забежал в конюшню предупредить конюха о приезде важного гостя, которого ждал хозяин, и теперь делился своими наблюдениями за постояльцами, которые час назад закрылись в отдельной комнате и устроили там пирушку.
Конюх Люпус, больше известный как Волк, подкладывал солому Луже, единственной лошади в конюшне. Лужа была одна и она была стара. Действительно, корчма переживала не лучшие времена с тех пор, как князь Второслав соединил прямым трактом старую и новую столицы, и волость осталась в стороне. Уложив подстилку, конюх привычно почесал свою густо заросшую грудь и стряхнул с нее солому. Волк получил свое прозвище за свою необычную волосатость. Бесхитростные сельские мамаши пугали им своих непослушных малышей. Он не обижался. Сам отец двоих детей, Люпус считал, что для воспитания все средства хороши.
- Взяли три подноса закуски и уже дважды посылали за кувшинами,- продолжал Болда. - Только вот комнатку выбрали не лучшую. Наверху, сразу у лестницы. Что без окна. Хотя Колодок содрал за нее золота, как за общий зал. У колдунов всегда много золота. И грех его не взять на святые дела.
- Как же, золото... - Конюх показался из стойла и повернулся к приятелю, стоявшему у входа. Не только его волосатое лицо, но и низкая, кряжистая фигура выражала презрение.- Где их лошади? Ты видишь здесь их лошадей?
Надо сказать, что Люпус был невысокого мнения о безлошадных постояльцах. Он обзывал их п р о х о д и м ц а м и и любил повторять, что если ты богат, то покажи свою лошадь. Владелец же жеребца или кобылы в его глазах был человек почтенный и солидный. Он и постояльцев различал по масти их коней, уважительно величая Гнедым Торговцем или Вороным Господином.
- Даже городские торговцы, даже гномы с гулящими девками и те приезжали сюда на телегах! А эти? П е ш и е... Ну какие они после этого колдуны?
