Виктор Ночкин - Ночью все эльфы серы
Виктор Ночкин - Ночью все эльфы серы краткое содержание
Виктор Ночкин
Ночью все эльфы серы
— Господин Джек Джонсон! — эльф в сияющей на солнце кольчуге едва глянул в грамоту, предъявленную приезжим, и заулыбался, будто вычитал что-то очень приятное. — Добро пожаловать в славный Гауллин! Старейшины будут счастливы принять вас в Хрустальном Дворце!
Джонсон забрал пергамент, буркнул что-то вроде приветствия и проехал в ворота. В портале было темно, и стук копыт гулко звучал под нависшими сводами. Джек опасливо косился на черные щели бойниц справа, слева и над головой. Мрачное местечко… тем разительней оказался контраст, когда гость выехал из полумрака на залитую светом широкую улицу. Джек, конечно, слыхал, что у эльфов все чисто и красиво, но такого даже представить себе не мог. И ведь он не в центре города эльфов, а на самой окраине, у городской стены.
В столице королевства, откуда приехал Джек, за городской стеной начинались трущобы. Покосившиеся хибары, грязь и мрачные оборванцы, провожающие проезжих неприветливыми взглядами — вот что такое трущобы. А здесь, в Гауллине… Джек ловил на себе любопытные взгляды, все улыбались, такие чистенькие, довольные. Гостю чудилась в этих улыбках насмешка. Рука сама собой тянулась пощупать ремень — не расстегнулся ли, проверить, на месте ли пряжка — может, что-то не так, и эльфам смешно глядеть на растяпу? Но нет, наряд Джека был в порядке, разве что заляпан грязью — пока дорога не пересекла границу страны эльфов, то и дело попадались топкие участки. Но после таможни было сухо, чисто. Можно подумать, здесь и дожди не идут.
А прохожие улыбались Джеку, словно старому знакомцу. Красивые, молодые. По виду эльфа не определишь, сколько ему лет: может, все триста! Они не старятся со временем, если жили счастливо. Прожитые годы накладывают опечаток на их внешность, лишь если они грустили.
Ближе к центру Гауллина здания были выше и резьба на карнизах — причудливей. Здесь жили эльфы побогаче, однако Джеку и дома на окраине казались едва ли не дворцами. Он косился на чистое стекло в окнах, на аккуратно расписанные наличники, на стройные очертания фасадов… да здесь даже булыжники мостовой сверкали так, будто их ежедневно моют с мылом! И эти стройные улыбчивые красавцы-горожане! Джек ощутил, как в груди закипает злоба: сжечь бы здесь все! Завалить мостовую объедками, запрудить улицы алчными злобными нищими в лохмотьях… Точно! Ведь здесь никто не просит милостыню на перекрестках! Неужто все богато живут? Все при достатке?
Вот эльфийка неосторожно взмахнула корзиной и просыпала яблоки, круглые румяные плоды покатились по сверкающим отполированным булыжникам. В столице королевства сейчас непременно налетела бы стайка сорванцов и оставила бы растяпу без яблок. А вот и они! Джек заметил подбегающих детишек и злорадно ухмыльнулся: ну, сейчас… Ребятня, весело галдя, похватала яблоки и… собралась к женщине. Джек растерялся — как же так? Дети сложили яблоки в корзину, эльфийка потрепала мальчишку по плечу, погладила девочку с длинными золотистыми косами по голове, вручила каждому помощнику по большому спелому яблоку… потом заметила ухмылку Джека и улыбнулась в ответ. Он торопливо ткнул каблуками лошадь в бока и проехал мимо. Сжечь бы здесь все… чтоб не скалились так сладко!
В гостинице Джека встретили, будто долгожданного гостя. Двое эльфов, выглядящих, по людским меркам, лет на семнадцать, выбежали, стоило ему постучать в ворота, приняли лошадь, помогли спешиться и, наперебой заверяя, что вычистят и накормят животное, повели коня в стойло, а Джека в жилое здание. Распоряжавшийся там эльф — то ли владелец, то ли управляющий, встал при появлении Джека и с достоинством поклонился.
— Господин Джек Джонсон, — торжественным тоном произнес он, — ваши апартаменты готовы. Приближенным его величества короля мы рады.
«Даже не стал говорить, что приготовил лучший номер, — подумал Джек, — наш трактирщик так сказал бы непременно! Соврал бы, разумеется, но ведь сказал бы! А этот что же не набивает цену своим услугам?» Впрочем, оглядевшись, Джек решил, что в таком богатом заведении и самая убогая комната наверняка окажется побогаче собственного жилища господина Джонсона… его здесь привечают, называют приближенным его величества. Ну да, можно и так сказать.
Он приехал продлить договор на поставки строевого леса. Эльфы берегут собственные леса, покупают древесину в королевстве. А Джек Джонсон, как ни крути, королевский чиновник. Четвертый секретарь смотрителя вод и лесов его величества. Юнцом браконьерствовал, попался, был бит и заключен в тюрягу, раскаялся, подался в лесничие и, отлично зная повадки прежних собратьев по ремеслу, быстро прославился как неутомимый и удачливый преследователь браконьеров. Так и сделал карьеру, дорос до четвертого секретаря. Теперь вот Джек Джонсон — чиновник его величества, посланник в край эльфов.
Те же улыбчивые юнцы, что встретили Джека во дворе, повели гостя в апартаменты. Походный кофр с письменными принадлежностями и чистой одеждой поднесли. Джек сперва отдернул кофр, хотел сам нести. На постоялых дворах королевства такие ловкачи, случается, прислуживают: пока донесет поклажу, половину вытрясет из кофра, а ты и не заметишь, как ухитрился! Но ведь эльфы не воруют, верно? Честные… сволочи. Джек с малых лет усвоил: если некто не пытается надуть тебя в мелочах, значит, готовит крупную подлость. Ждет, пока доверишься. Но то у людей, а здесь эльфы… О коварстве этого народа Джек наслышан, но по мелочам эльфы не воруют — во всяком случае, в собственном заведении.
Когда прислуга удалилась, Джек вздохнул свободнее. Распаковал вещи, переоделся в чистое. Он собирался нынче же до конца дня покончить с делами, чтобы на рассвете отправляться восвояси. Не по себе здесь как-то, неуютно… и слишком чисто. И слишком много улыбок. И слишком… не по-людски!
Переодевшись, Джек отправился в Хрустальный Дворец. Дорогу спрашивать не пришлось — сияющее тысячей широких застекленных окон здание было видно издалека. Джек снова подивился, как непривычно устроено у эльфов житье. Ну кто ж так строит? К чему широкие окна? Гораздо практичнее узкие — из них можно отстреливаться во время штурма. И тонкие стекла — ведь побьют их! Расколотят вдребезги, если чернь взбунтуется! Правда, встречные эльфы выглядели довольными и не склонными к мятежу… да и обозвать чернью веселых нарядных горожан язык не повернется. Здесь крылась некая несправедливость: нельзя так жить, неправильно это, не по-людски. «Впрочем, они ведь не люди, — напомнил себе Джек, — а эльфы».
В Хрустальном Дворце Джонсона тоже приняли с отменной вежливостью. Перед королевским чиновником не лебезили, однако и ни единым жестом не показали презрения либо неприязни. Усадили за стол, предложил какой-то эльфийский напиток, пряный и сладкий. Мигом уладили все формальности, возложили печати на привезенный Джеком пергамент, вручили господину четвертому секретарю его экземпляр… Джек снова удивился: быстро и без проволочек все решилось, никто не потребовал мзду, не заставляли ждать. Нет, так дела не делаются!
