А. Емельянов - Забытая история великого острова
Обзор книги А. Емельянов - Забытая история великого острова
Для широкого круга читателей.
А.Л. Емельянов, П.А. Мыльцев
Забытая история великого острова
Введение
Мадагаскар издавна был окутан ореолом загадочности, экзотичности, таинственности. Как в начале XIX в. Аляска, Калифорния или Австралия, так в конце XIX в. Мадагаскар наряду с Южной Африкой представлялся российскому читателю полным самых невероятных чудес местом. Вспомним, что Чехов мечтал о путешествии в какой-нибудь дальний и удивительный край — Мадагаскар. А в начале XVIII в. Петр I направил «высокопочтенному королю и владетелю славного острова Мадагаскарского наше поздравление».
…Почему Великий остров? Великий потому, что Мадагаскар — четвертый по величине остров мира, малагасийцы считают его маленьким континентом. Тем не менее название «Великий остров» — не местного происхождения, оно пришло от европейцев. Со времени открытия морского пути в Индию Мадагаскар привлекал внимание как промежуточный пункт с удобными бухтами, обилием продовольствия и пресной воды. В XVI в. португальцы, в XVII–XVIII вв. англичане и французы пытались обосноваться в различных частях острова. Однако все их поселения оказались нежизнеспособными, поскольку европейцы в первую очередь осваивали небольшие острова — Реюньон и Маврикий. Их жители назвали Мадагаскар большой землей, или Великим островом.
В литературный обиход это название ввел Этьен де Флакур, один из первых губернаторов небольшого французского поселения на юге Мадагаскара — Форт-Дофина. В 1658 г. он издал «Историю Великого острова Мадагаскар» и «Сведения о Великом острове Мадагаскар, гласящих об отношениях между французами и жителями этого острова с 1642 по 1657 г.» Что же дало основание Флакуру назвать Мадагаскар «Великим островом»? Прежде всего — его история и культура. Автор был знаком с арабо-малагасийскими рукописями (написанными на малагасийском языке арабской графикой), хотя остров не был исламизирован. Наличие письменности, по представлениям того времени, в значительной мере определяло уровень цивилизации. Автор говорил о влиянии арабской культуры, а также о переселении группы евреев. Если учесть время написания книги — первая половина XVII в. (до начала петровских преобразований оставалось более 50 лет), когда история тесно увязывалась с Библией, то уже сам факт общения с библейским народом давал малагасийцам «право» на историческое прошлое. Все это и сыграло решающую роль в закреплении за Мадагаскаром названия Великого острова.
Почему забытая история? Ведь в советских библиотеках есть и труды Флакура, и десятки исторических, этнографических исследований XIX и XX вв. Однако интерес к Мадагаскару на протяжении XX столетия постоянно падал. Обратимся к фактам. Библиография работ о Мадагаскаре, увидевших свет до 1904 г., насчитывает около 10 тыс. названий, аналогичное издание за 1934–1955 гг. — несколько тысяч, а за 1964–1969 гг. — немногим более тысячи, и в основном они посвящены периоду после второй мировой войны.
Сравнивая исторические разделы, посвященные XIX в., статьи «Мадагаскар» в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона (т. XVII, 1896 г.) и в Большой советской энциклопедии (т. 15, 1974 г.), необходимо отметить не только лучшую информативность дореволюционного издания, но и более верную, на наш взгляд, расстановку акцентов. Для современного читателя Мадагаскар — лишь одно из 50 африканских государств. А в начале XX в. все было иначе. Характерный пример — один из первых документов внешней политики молодого государства «Обращение Народного комиссариата иностранных дел к правительствам союзных стран» от 17(30) декабря 1917 г.: «Согласны ли они (союзники России в первой мировой войне. — Авт.) со своей стороны, предоставить право на самоопределение народам Ирландии, Египта, Индии, Мадагаскара, Индокитая и т. д.» [32, с. 69]. Из африканских колоний упомянуты лишь Египет и Мадагаскар. Случаен ли этот выбор? Нет. Ведь у истоков советской внешней политики стояли хорошо образованные люди, знавшие историю недавно окончившегося XIX в. и завершения раздела мира — основное событие его последней трети.
Колониальный раздел, с одной стороны, положил конец самостоятельному развитию африканских обществ, с другой — повысил интерес к континенту в целом и к его прошлому в частности. Африканская история постепенно становилась частью всемирной. Но ученые столкнулись с фактически полным отсутствием письменных свидетельств самих африканцев. Их заменяли европейские источники. Но европейцев, изучавших Африку, интересовали прежде всего европейцы в Африке или реакция местных жителей на их появление. Так было положено начало одному из двух основных подходов в африканистике — изучению «истории Европы в Африке».
В середине XX в., с активизацией политической, экономической, культурной деятельности на Африканском континенте начало оформляться другое основное направление — изучение «истории Африки в Африке». Оно вызвало к жизни новые группы источников, таких, например, как устная народная традиция. При этом архивные документы приобрели подсобный, второстепенный характер. Этим можно объяснить в определенной степени невнимание к малагасийским архивам и их одностороннее использование теми, кто писал «историю Европы в Африке». Для них история Мадагаскара XIX — начала XX в. не только не уникальна, но и вполне заурядна. Первые десятилетия XIX в. — начало активного проникновения европейцев, середина — укрепление их позиций, конец — завоевание, начало XX в. — завершение установления эффективного контроля над островом и складывание предпосылок для создания колониального общества.
Но наличие богатейших архивных материалов, не сопоставимых с тем, что имеется в других странах Тропической Африки, включая Эфиопию, дает возможность взглянуть на историю Великого острова под иным углом зрения. Письменные документы местного происхождения, оставшиеся от XIX в., насчитывают тысячи единиц хранения. С начала XIX в. малагасийское общество постепенно становилось «письменным». Многовековая традиция использования арабской графики не получила повсеместного распространения. Поэтому в 20-х годах XIX в. произошел очень быстрый и безболезненный переход на латинский алфавит, что было в основном заслугой европейских миссионеров.
Миссионерская проповедь пала на благодатную почву. Грамотность, которая в представлении малагасийцев была неразрывно связана с христианством, распространялась не только среди представителей знати, получавших высшее и среднее образование в Англии, Франции, на Маврикии и Реюньоне, а в последней третиXIX в. — в столице Малагасийского государства Антананариву (теологический, медицинский и педагогический колледжи). Она стала доступной всем жителям Имерины (Высокое плато), том числе лично-зависимым категориям населения. Это легко подтвердить распоряжением королевы Ранавалуны I (1828–1861), запретившим в начале 30-х годов XIX в. всем «рабам» учиться читать и писать. В середине века даже служители традиционных культов начали составлять рукописные документы. Широкому распространению грамотности способствовало принятие в 1879 г. закона о всеобщем и бесплатном начальном образовании. Малагасийское общество второй половины XIX в. было письменным, что уникально для Африканского континента того времени.
