Илья Новак - Клинки сверкают ярко
Обзор книги Илья Новак - Клинки сверкают ярко
Илья НОВАК
КЛИНКИ СВЕРКАЮТ ЯРКО
ПРОЛОГ
Не люблю лепреконов. Лично мне они ничего плохого не сделали, просто никогда не знаешь, как с ними себя вести. Гномы, орки, эльфы и гоблины — с этими расами все понятно, у каждой свои особенности, ставшие уже привычными. А у лепреконов неправильная, ненормальная натура, из-за этого в их присутствии я почти всегда нервничаю. Вот и сейчас, сидя на носу лодки, я то и дело поглядывал назад, на братьев Грецки, разместившихся ближе к корме с удилищами в руках.
Вообще-то, их трое: Яни, Арка и Агати, но в лодке сидели только старший и средний, Яни с Аркой. Казалось бы, руководить должен старший, как у всех остальных заведено, ан нет — братьями верховодил отсутствующий Агати.
Лодка покачивалась на волнах примерно в трех сотнях локтей от пристани. Туман низко стелился над черной водой, порт был почти неразличим — лишь светились расплывчатые пятна огней да торговая баржа темнела в сумерках. Ветра почти не ощущалось, тишина, только мелкие волны тихо плескались о борт. Лодка сидела в воде глубоко, слишком глубоко для такой легкой посудины, в которой к тому же находились всего трое.
— Плывут, — произнес Агати, откладывая удилище. — Джа, слышишь?
— Слышу, — откликнулся я. — Это сторожевой катер.
И точно — из сумерек возникла темная масса, зашумело водяное колесо, скрипнули ванты, и нос катера навис над лодкой.
— Кто здесь? — произнес, перегибаясь через борт, бравый таможенник, известный всему порту орк по имени Монголу Гоб.
Лепреконы промолчали, я же, поднявшись во весь рост так, что мое лицо оказалось напротив лица Монголу, ответил:
— Это я. Узнаешь? Со мной Грецки, мы тут… — Я повел рукой в сторону сваленных на дне лодки удилищ, большой корзины с еще живой рыбой и другой, поменьше, измазанной кровью и требухой — с рыбой, уже выпотрошенной.
— Рыбку ловите? — уточнил Монголу и грузно спрыгнул в лодку.
Я заметил, что с палубы катера на нас глядят еще несколько орков из команды, все как на подбор здоровые, все с оружием.
Лодка закачалась и еще глубже погрузилась в воду. Я уселся, вытянув ноги. На мне были парусиновые штаны, ботинки на толстой подошве, рубаха и куртка с меховой подкладкой. Хотя ветра и нет, к вечеру похолодало. Запахнувшись, я сунул руки под куртку.
— Корабля тут не видали неподалеку? — спросил таможенник, перешагивая через мои ноги и заглядывая в корзины.
— Это какого корабля? — удивился я.
— Быстрого, однако. — Орк обутой в огромный сапог ногой пихнул корзину так, что та перевернулась, и носком поворошил рыбьи потроха. — И маленького. Такого, что в темноте его почти и не разглядеть. И без огней на палубе. Мы смотрим — что-то вроде как мелькнуло в тумане, погнались за ним, да без толку. Возвращаемся — а тут вы. Подозрительно, однако. Может, вы этот корабль и поджидаете? А может, даже успели с него товар получить? А ну-ка покажите товар…
— Брось, Монголу, — откликнулся я. — Какой товар, о чем ты? Где он, по-твоему, у меня за пазухой? И вообще, стали бы мы вот так, в открытую…
Он перебил:
— Я откуда знаю? Может, и стали бы. А вы чего молчите? — грозно обратился таможенник к лепреконам. — Языки проглотили? Я ж вас знаю, жулье мелкое, с каких это пор вы рыбалкой заинтересовались? Что провозите без положенных пошлин?
Услышав шум на палубе катера, я оглянулся — двое орков-матросов встали на носу со взведенными самострелами в руках. Самострелы у них были эплейского производства, гораздо мощнее оружия, которое делали гномы и люди. При провозе в город они облагались очень большим налогом, потому что сами эплейцы продавали их задешево. Самострелы до сих пор могли позволить себе лишь стража Протектора да охранники самых богатых баронов. Еще Микоэль Неклон, первый городской маг, вооружал ими своих ищеек.
Несмотря на прохладу, по моему лбу потекла капля пота, и я быстро, пока таможенник не обернулся и не заметил, смахнул ее.
Яни пожал плечами и встал. Монголу был на голову выше меня, а лепреконы — на две головы ниже, так что нос Яни оказался как раз на высоте объемистого брюха орка. Старший Грецки распахнул курточку, демонстрируя таможеннику, что под ней ничего не спрятано, и пробормотал:
— Ловим рыбу часто мы. На ужин кушать рыбку любит младшенький наш, Агати.
— Рыбку кушать… — передразнил Монголу, поморщился и плюнул за борт. — Вот скажи мне, карла, почему лепреконы такие… неправильные? Даже говорить толком не можете, все у вас наоборот… — Он с омерзением подергал за отворот куртки, надетой на Яни шиворот-навыворот, подкладкой наружу. — А где Агати? Почему с вами не поплыл?
— Дома спит, — произнес я. — Он захворал малость.
— Чем это он, однако, захворал? — подозрительно переспросил Монголу, оборачиваясь.
— Понятия не имею. У них болячки все какие-то ненормальные, ты ж знаешь.
— Это да… — согласился он и вдруг рявкнул на Арку: — Так, а это что?
Лепрекон покосился на пару привязанных к борту лодки веревок, концы которых исчезали в воде. Привстав, Яни вцепился в них обеими руками, широко расставил короткие ножки, поднатужился и потянул.
Некоторое время таможенник наблюдал за сетью, которая начала показываться из воды, за серебристыми тельцами трепыхающихся в ней рыб, затем, увидев большие куски чего-то темно-красного, облепленного водорослями, шумно вздохнул.
— Мясо! — произнес он. — Мясо у вас там стухшее, в сетке! Джанки! — Таможенник растерянно повернулся ко мне. — Вы сдурели совсем? Кто это гнилое мясо в сеть кладет?
Над лодкой в самом деле начал распространяться дух испортившегося мяса. Вытащив одну руку из-под куртки и зажав нос пальцами, я откликнулся:
— Меня не спрашивай. Это их идея.
— Ловим ската, — произнес Яни, когда орк грозно повернулся к нему. — Идет на мясо хорошо скат.
— Во придурки! — взревел, хватаясь за голову, Монголу, известный в прибрежном районе энтузиаст рыбной ловли. — Когда это скат на сгнившее мясо летом шел-то? Ну карлы, ну извращенцы! — Зажав нос, он тяжело потопал прочь от кормы, наступил мне на ногу, ухватился за протянутую руку матроса и взобрался на катер. — Отчаливаем!
Лодка качнулась, зачерпнув воды, и я вцепился в борта.
— Скат — на гнилое мясо?! — донесся из сумерек возмущенный голос Монголу. — Уроды! На мясо сом идет. И не летом, а весной. И только на мелководье! И не на мясо, а на сыр заплесневевший! Воры, бандюги, контрабандисты, вот и занимались бы своим делом, так нет — ската на мясо летом ловить вздумали! — Зашумело гребное колесо, катер начал отплывать, а голос таможенника все звучал и звучал, постепенно стихая: — Не, ты слышал, Газабой, ската на мясо летом?.. Идиоты…
