Олег Лукьянов - Улей
Обзор книги Олег Лукьянов - Улей
Улей
Часть 1. Кровавый закат
Глава 1. Дьявол
Ночью город преображается. Нет, не становится ни лучше ни хуже, просто оказывается другим...
Наверно найдутся люди готовые оспорить это утверждение. Мол, он становится лучше, потому что освещается тысячей неоновых огней, народу и машин на улицах почти нет, а значит, прохладный воздух будоражит даже дальние закоулки душ суетливых днем горожан.
А может, найдутся такие, что расскажут о ночном городе как о вотчине грабителей и бомжей, и вообще как в темноте можно рассматривать неподражаемый архитектурный стиль и облик зданий?
Пускай говорят что хотят. Мне нет никакого дела до них, как впрочем, и до самого бетонного муравейника. Сейчас я иду по тротуарам, перехожу бесчисленные перекрестки, а золотые огни светофоров подмигивают со всех сторон разом. Метро закрылось больше часа назад, денег на попутку нету, так что топать домой придется еще долго...
Проклятье не рассчитал со временем, а ведь выпил с друзьями в баре совсем немного, но почему-то сильно захмелел и... вредный дядя закрыл двери метрополитена перед самым носом.
В такие моменты, когда разум незанят повседневной рутиной, наверно не только я начинаю лезть в дебри философии. Думаю о чем угодно, о городе, о людях, о Луне, Марсе и даже Боге, но только недавно поймал себя на том, что старательно гоню подальше главную мысль: зачем я? Мысль только кажется простецкой и нелепой, но лишь до того момента пока не начинаешь в нее вдумываться. Тогда она становится другой: злой, страшной, хищной. Она и только она может унести тебя за ту черту отчаяния когда задумавшийся над ней, ты вдруг понимаешь всю ее жуть и решаешь свести счеты с тем, в чем отсутствует всякий смысл... С жизнью.
Очередной перекресток вывел к небольшому огороженному кованым забором садику. Тусклый фонарь освещает парковую скамейку с рассевшимся на ней со скрещенными на груди руками седым человеком. Выглядит лет под пятьдесят вид очень серьезен и если бы в нем не чувствовалось равнодушие и даже презрение к окружающему миру я бы прошел мимо... Но пьяный угар заставил изменить направление. Войдя через кованую арку в сад, я приблизился к мужчине. Нет, не выглядит старым, лишь волосы седы... но ближе к серому пеплу чем режущему глаза снегу.
Он не повернул в мою сторону головы и вообще ничем не выдал, что видит человека попытавшегося просить разрешения сесть рядом. Странный, веет льдом. Надо бы развернуться и идти, но алкоголь перекрыл тревогу во вдруг затрепетавшей душе.
-- Добрая ночь, не правда ли? - спросил я, не вполне осознавая происходящее.
-- Во все времена люди считали что ночь зла и опасна... - тихо проговорил он даже не скосив в мою сторону глаз. - Куда катится человечество, забывающее наставления предков?
-- Хм, интересный вопрос, - произнес я озадаченный, - но к чему он?
-- Ты прав, ни к чему... - протянул странный мужчина.
Он, наконец, повернул лицо, внимательно меня оглядел и опять уставился вникуда. Начинающий стареть мужчина выглядит довольно плотным, но не видно жировых отложений, а судя по осанке и размаху плеч, бывший военный или тяжелоатлет.
-- Что вы здесь делайте в столь поздний час? - спросил я, чтобы сбить повисшую паузу.
Он криво улыбнулся:
-- Полагаю то же что и ты. Изучаю этот могильник.
-- Могильник?!
-- Этот город - жемчужина России и один из красивейших городов мира. Сюда рвутся туристы в надежде открыть для себя новые ощущения и чувства. Но хоть кто-нибудь из них почувствовал, что этот город многовековой могильник?
-- Ааа, вот ты о чем. Ой, простите, что перешел на ты. Я вас понял, тут вправду погибли десятки тысяч людей. Сначала при осушении болот, строительстве, а потом в блокаде, тогда только от голода умели более полумиллиона...
Он скривился, но глаза остались равнодушны:
-- Задолго до того, как царь Петр запланировал постройку города, на этом месте уже погибли миллионы людей. Здесь была последняя битва...
-- Чего?
-- Ничего, мысли вслух, - сказал он звучно, но с той же толикой великого равнодушия, которая ощущалась во всей его фигуре. - Лучше расскажи, что гложет тебя.
-- Что? Я не совсем понял...
-- Ну я же вижу, что твоя душа находиться в объятиях пустоты. Как бы ты не скрывал, мне все равно это видно.... Так в чем же причина?
-- Скажи отец, - решился спросить я, поколебавшись лишь несколько секунд, - вот ты прожил вдвое больше моего, но ты знаешь зачем ты жил?
Видя непонимание в лице негаданного собеседника, я продолжил быстрее:
-- Ты родился, учился, вырос, похоронил родителей, создал семью, растил сыновей, скоро настанет их очередь хоронить тебя. Но скажи, ты понял зачем? Зачем жил ты и зачем живут они? Неужели только для того чтобы их похоронили твои внуки?
-- На свете мало людей которые задаются столь пустым вопросом, но еще меньше которые смогут на него ответить. Я сам не принадлежу к числу ни тех и ни других. Могу лишь посоветовать тебе зайти в клуб, познакомится с девушкой... Или если на это не отваживаешься, то заработай на хорошую машину, и девушки сами тебя найдут...
-- Машины? Девушки?... - задумчиво переспросил я. - Мне это ненужно. Вправду: зачем мне эти пустышки с пудом штукатурки на лице? И для чего мне притворяться или даже быть обеспеченным и престижным? Меня не прельщает зависть людей, куча кружащих надо мной женщин, и свалки денег в банке. Это замкнутый круг, ширма за которой ничего нет. Лишь один из поводов не думать о смысле...
-- Ну тогда вложи смысл жизни в своих детей, или на худой конец на благо цивилизации, корми нищих, спасай природу...
-- Милая жена скоро застервенеет, нежные черты лица одрябнут, а дети... Зачем дети? Чтобы мучались, так же как и я, не понимая в чем смысл всего этого? Предлагаешь спасать людей? Это еще хуже. Зачем их спасать если они сами выбирают свой путь и каждый из них, каким бы хорошим не был, приносят в мир столько зла... Нет, это порочный круг...
Край сознания не затронутый парами алкоголя осознавал всю бессмысленность этого разговора, но так хотелось верить, что этот повидавший век незнакомец сможет ответить...
-- Твою душу изъела пустота. Чтобы не мучится, лучше, покончи с собой сейчас. Иначе станешь наркоманом или сопьешься.
Я засмеялся так дико, что темная куча у металлического забора зашевелилась, и до нас донеслось ворчание пьяного бомжа.
-- Нет что ты, - утирая выступившие слезы, проговорил я. - Самоубийцы это те слабаки, что не выдерживают тяжести мира. Я не такой. Я слишком сильный чтобы сломаться, и слишком гордый, чтобы влачить полубессознательное существование вроде того бомжа.