Анастасия Штука - Дар (СИ)
Обзор книги Анастасия Штука - Дар (СИ)
И все же, эта история о том, что безустанно ищут многие, очень многие. О богатстве, сокрытом так глубоко, что в его существовании можно усомниться. Она о даре, который для многих просто данность, а для других — самое тайное, сокровенное и бесценное желание.
Эта история о маленькой девочке. Девочке, которая страстно желала получить душу… И взрослой женщине, в жизненных перипетиях, едва не потерявшей ее…
Анастасия Штука
Дар
Глава 1
Наша история начинается не со сказаний о любви прекрасной принцессы к храброму и смелому принцу. Не с повествования о дальних странах и дивных чудесах. В ней нет долгих странствий и скитаний, что приносят богатство и признание, или безвестность и погибель. Она не о рыцарях, возжелавших славы и принесших свою жизнь в жертву собственным возвышенным идеалам. И не о сокровищах, которые без устали ищут десятки посвященных по всей земле, невзирая на усталость, отчаяние и боль.
И все же, эта история о том, что безустанно ищут многие, очень многие. О богатстве, сокрытом так глубоко, что в его существовании можно усомниться. Она о даре, который для многих просто данность, а для других — самое тайное, сокровенное и бесценное желание.
Эта история о маленькой девочке. Девочке, которая страстно желала получить душу… И взрослой женщине, в жизненных перипетиях, едва не потерявшей ее…
С древних времен в этих местах царили покой, благодать и процветание. Тучные хлеба тяжело вздымались нивами под лазурными небесами, в них под сенью перистых, тонких облаков смущенно покачивали яркими головками васильки и робко показывали нежные лепестки белоснежные ромашки. Поспевали под ласковыми лучами благодатного солнца большие кисти винограда, с которых то и дело под тяжестью богатого урожая срывались и падали на землю сочные ягоды. Их сладкий сок привлекал пестрых пчел и красочных, таких прекрасных в своем многообразии бабочек, что безостановочно порхали между изумрудными листами виноградников, собирая сладкий нектар. Медленно, словно преисполнившись чувством собственного достоинства, несли аквамариновые воды реки, в которых в изобилии водилась рыба. В огромных лесах не переводилась дичь.
Этот край не знал нужды и печали, управляемый твердой и могущественной рукой, не знавшей усталости.
И там, в единении с природой, на самом краю огромного, дремучего и старого леса люди много лет назад разбили поселение. Постепенно оно разрасталось, притягивая к себе охотников и рыболовов, пахарей и травников — людей, чьи жизни были тесно сплетены с окружающим их миром и зависели от милости земли, что давала им хлеб. Люди рождались и умирали, осваивали все новые и новые ремесла, закладывали камни новых строений и высаживали зерна новых культур. Их жизнь протекала мирно и счастливо, неспешно и умиротворенно, словно тягучий мед, вытекающий из разбитого глиняного горшка, случайно опрокинутого на землю.
А за их жизнью жадно и пристально следили сотни глаз тех, кто родился в этом лесу за многие века до прихода первых людей. О чьем существовании они много лет и не догадывались, так надежно был скрыт этот обособленный мир от посторонних, чужих, тех, кто не принадлежал этой земле. Но постепенно их бдительность стала ослабевать, и не единожды пастухи или заплутавшие охотники могли мельком заметить то тонкую руку, тронувшую тяжелую ветвь ели, то край хвоста, вспенившего воду в озерце, то изумрудные, огромные глаза, что лукаво следили за ними из зарослей орешника. И после этих встреч, таких таинственных и волнующих для людей, складывались прекрасные легенды и сказания, передававшиеся из поколения в поколения, от родителей к детям. Как напоминание о том, что эти прекрасные земли принадлежат не только и ни сколько им, но и тем, кто пришел в этот чудесный край задолго до них, но позволил им остаться. И не просто смирился с их соседством, но и активно помогал и направлял, если случалась беда. И люди привыкли с уважением и восхищением преподносить дары тем, кто защищал их. Так повелось издревле и продолжается и поныне.
Солнце вызолотило длинную, петляющую между бескрайними полями тропинку. Детские ножки оставляли на прибитой теплым, ласковым дождиком пыли маленькие, петляющие и неровные следы. Звонкий смех и громкие крики витали в воздухе, разносясь звенящим воздухом далеко вокруг, заглушая мелодичное пение птиц, шум ветряков и лай собак. Девочка и мальчик неугомонно носились друг за другом, заставляя взрослых пастухов снисходительно посмеиваться в усы. Они уже привыкли к ним, неразлучным брату и сестре, которые неизменно сопровождали их каждый день, как только им удавалось ускользнуть из-под бдительного внимания матери. Стоило ей только на мгновение оглянуться на веселое приветствие или потянуться за чем-то, повернувшись к детям спиной, как маленькие сорванцы синхронно ускользали от нее. Они выбирались на улицу сквозь любую лазейку и стремглав устремлялись за околицу, к огромному стаду, что целый день паслось за деревней, не торопливо переходя с места на место.
Вот и сегодня они догнали пастухов во время их перехода к реке, где животные жадно льнули к прохладной воде, или спускались в нее, блаженно застывая и отдыхая от полуденного зноя. А пока взрослые обедали и вели неторопливые беседы, они исследовали окрестности, придумывали новые игры или со смехом плескались в прозрачной воде. Неловкое движение брата заставило девочку выронить венок, который она плела.
— Что ты наделал, Вилар!
Цветы, переплетенные травами, легко упали из ее маленьких рук, плавно и легко опустившись на водную поверхность, и заскользили прочь, заставив девочку огорченно вздохнуть. Она так хотела одеть на голову этот красивый, большой венок…
Ее смешливый и неугомонный брат с выцветшими на солнце льняными волосами и россыпью веснушек на круглом, добродушном лице, лишь со смехом развел руками и, дразнясь, передразнил ее, скопировав отчаянный и обиженный тон.
— Ах ты, — девочка рассерженно надулась, как и всегда, когда брат начинал насмешничать над ней или кривляться, и, недолго думая, кинулась на обидчика. После недолгой, шумной возни, сестра легко победила, повалив на землю не сопротивляющегося мальчишку, хитро усмехающегося с лукавыми искорками в глазах, и потребовала, чтобы он попросил пощады.
— Да я позволил тебе одержать верх, — выкрикнул Вилар, обиженно вырываясь из цепких ручонок сестры, — а ты — пощады, пощады…
Пастухи, привыкшие к их шутливым дракам и постоянным ссорам, лишь снисходительно посмеивались в пышные усы и качали головами.
Волны недолго несли сброшенный венок по течению. Едва река свернула за поворот, как тонкая, белая рука подхватила его, освобождая от водного плена. Долгий взгляд задержался на вянущих цветах, с поникших головок которых капала вода. И снова устремился вдаль. Она нахмурила лоб, вспоминая восторг и радость, которые играли на детском личике, когда девочка порхала по лугу, собирая полевые цветы. И огонь, пылающий в ее карих глазах, когда ловкие пальчики сплетали тонкие стебли в причудливый узор. Она не понимала… Видела, как и совсем маленькие и уже взрослые люди трепетно относятся к пестрым цветам, подносят их к лицу, вдыхая их аромат, украшают ими себя и свои дома. Видела, но не осознавала, зачем они это делают. Она все еще задумчиво перебирала незаконченный венок в тонких пальцах, когда позади нее раздался мелодичный, полный насмешки голос.
