Алексей Свадковский - Вор и маг
Обзор книги Алексей Свадковский - Вор и маг
Свадковский Алексей
Вор и маг
Скрипнула дверь и хриплый голос сказал:
— Вставай, падаль, за тобой пришли!
— Какого чёрта, у меня свидание с конопляной тётушкой завтра, а не сегодня. Или ваш князь не может подождать денёк?
— Твою жизнь какой-то дурак выкупил у князя. Теперь ты принадлежишь ему.
Куча гнилой соломы в углу камеры зашевелилась, и оттуда показалась моя заспанная физиономия. Поднявшись с моего небогатого ложа, я зачерпнул из миски с водой, стоявшей рядом, и кое-как умылся. Из воды на меня взглянул потрёпанный одноухий мужчина, на помятом лице которого вместо апатии и сна появились интерес и надежда.
Только от смерти нельзя сбежать, а из рабства или каторги сбежать можно. Я бежал всегда, сколько себя помнил, сначала в шесть лет, с господской кухни, куда был забран от родителей, семьи забитых крестьян, которые только рады были избавиться от лишнего рта. Там, на кухне, я не видел ничего кроме работы с утра до ночи, краюхи хлеба и побоев ото всех, кто был сильнее и старше меня. Не выдержав и года такой жизни, я удрал из господского дома и пристал к странникам дорог, этим вечным кочевникам и путешественникам. С ними я был три года, научился петь, играть на гитаре, попрошайничать и воровать по мелочи. Мне нравилось жить с ними, пока однажды ночью я не подслушал разговор старших обо мне. Они хотели сделать из меня безногого калеку, рассчитывая, что так мне будут больше подавать милостыню. И я снова сбежал, но на этот раз поступил мудрее и прихватил ночью из повозки старейшины кисет с деньгами, который он носил на шее, срезав его кинжалом, взятым у него же.
С тех пор, где только меня жизнь не носила. Был у Ночных братьев Калиша подручным, ушёл от них: не смог я ради денег резать людей, как баранов. Потом бродячий цирк братьев Уши, монастырь Кристарианцев. В Зафаре не повезло: попался на краже, и шахский палач отрубил мне ухо, а судья отправил на десять лет в соляные шахты. Люди не выдерживали там и полгода. Сумев поднять бунт, я с одиннадцатью товарищами смог вырваться из шахт и прорваться к пустыне. До моря, находящегося за пустыней, дошёл я один, остальные погибли от жары и жажды. Я бы погиб вместе с ними, но мне повезло: когда я, уже оставшись один, бредил и сходил с ума от нехватки воды, я наткнулся на полузасыпанный оазис с едва бившей струйкой воды и чахлой пальмой.
Так я и бежал всю жизнь, нигде особо не задерживаясь, и ни с кем не сближаясь. В этот раз я думал, моя песенка спета, и свидания с виселицей мне не избежать. Поначалу всё шло хорошо: собаки обожрались мяса, вымоченного в сонном отваре, и не подняли лай. Забросить веревку с крюком и подняться по ней в окно княжеской спальни для человека, три года бывшего воздушным гимнастом и акробатом в цирке братьев Уши не составило труда, а вот дальше всё пошло не так. Не заметив её в темноте, я наступил на болонку, которую этот ублюдок держал в спальне. Мелкая тварь подняла такой визг и лай, что его, наверно, услышали мертвецы на кладбище, не то что княжеская стража и его слуги. Сбежать быстро, находясь на третьем этаже княжеской опочивальни, не получилось.
Ну а дальше всё было просто: меня схватили, был суд. Приговор был очевиден, так что я коротал время в ожидании встречи с Безносой, не надеясь особо ни на что.
Во дворе светило солнце, пели птицы, кудахтали куры, и пахло свежеструганными досками; запах шёл от новенькой виселицы, очевидно, возведённой для меня. Возле ворот замка, в тенёчке, нас ждал невысокий человек, одетый во всё чёрное, который смотрел на нас, щурясь близорукими глазами. Стражники подвели меня к нему.
— Ты можешь забрать его, господин. Князь приказывает вам покинуть его владения до заката и никогда более здесь не появляться.
— Хорошо, но сначала снимите с него цепи.
— Но господин, он опасный разбойник. Когда его задерживали, он дрался так, что у половины стражников замка остались отметины. У кого глаз подбит или зуб выбит, а трое находятся в лазарете, и раньше чем через пару месяцев они оттуда не выйдут…
— Ничего, я как-нибудь с ним управлюсь, — усмехнувшись, сказал незнакомец.
Что ж кто бы ни был этот господин в чёрном, в самоуверенности ему не откажешь. Пожалуй, бить, а тем более убивать я его не стану: всё-таки он спас мне жизнь. Но сбежать мне не помешали бы и цепи, а уж без них мне это точно не составит труда.
Незнакомец терпеливо ожидал, пока я растирал затёкшие от цепей руки и ноги.
— Ну что, пойдём? Солнце уже в полудне, а нам надо покинуть эти места до полудня.
— Хорошо, как скажете, господин.
А про себя я подумал: на кой чёрт я сдался этому типу, и для чего он меня выкупил? На работорговца не похож. Да и князь за пару десятков золотых вряд ли бы меня отпустил, после того, как я его чуть не обворовал, да ещё и отдавил лапу его болонке. Эта скотина переживает за неё больше, чем за княжескую корону, которую я чуть у него не спёр. Гм… Может быть, охотник за головами? Тоже не подходит: уж больно хилый и тощий, оружия не видно, доспехов тоже; одет в халат какой-то, да на плече большой мешок. Что ж, посмотрим, что это за болван, и зачем я ему понадобился.
Мы вышли из ворот замка и направились по дороге, ведущей к лесу.
— Одноухий, чтобы избежать ненужных вопросов, я сразу скажу, что я — волшебник. Называть меня ты будешь хозяином, твоя жизнь принадлежит мне…
Последние слова он сказал мне в спину, когда я со всех ног удирал к лесу, растущему вдоль дороги. Я бежал так, будто за спиной у меня росли крылья. Лес! Нигде я не чувствовал себя таким свободным и счастливым, как в лесу, вдали от городской грязи и вони, тесноты и вечной суеты. Если бы я мог, я оставался бы в нём вечно. Подальше от людей, от их жестокости, жадности и коварства, свободный от всех условностей и правил, от законов и судей, палачей и стражников. Я бежал и бежал, но мои ноги почему-то вынесли меня на дорогу, где меня ждал господин в чёрном.
— Ну что, побегал? Хватит, нам надо идти, — сказал он.
Не отвечая, я развернулся и снова побежал прочь. Но ноги снова и снова выносили меня к нему. Я бегал по кругу, центром которого был этот проклятый колдун!
Когда ноги в очередной раз вынесли меня к нему, я побежал на него с кулаками: если я не могу убежать по-хорошему, значит, пора показать ему, что я не зря три года учился кулачному бою у братьев Кристарианцев, давших обет не прикасаться к оружию, и сохраняющих свои жизни во время путешествий только благодаря этому искусству. Не добежав до него и трёх шагов, я получил удар в грудь такой силы, как будто меня лягнула лошадь. Лёжа в дорожной пыли и задыхаясь от боли, я нащупал рукой камень, который, не раздумывая ни секунды, запустил в колдуна. Камень он отбил голой рукой, как будто это был не здоровый булыжник, а хлебный мякиш.
