Валерий Иващенко - Чёрная вьюга
Обзор книги Валерий Иващенко - Чёрная вьюга
ГЛАВА ПЕРВАЯ. СУМЕРКИ
Вой сирены застал Михеича как раз в тот момент, когда он прикидывал по своим трём оставшимся костяшкам домино – стоит делать рыбу или нет? Вроде ж пятёрки застряли у Лёхи? На захватанной газете рядом тихо позабылись остатки обеда – с опустевшей четвертинкой и неизменным шматком подтаявшего по жаре сала, а к хлебным крошкам со страхом и вожделением уже присматривался усевшийся на ржавые перильца наглый воробей.
– Да чтоб им! – в сердцах ругнулся Михеич и распрямился от стола.
Бригадир механиков ремонтного цеха, он почитал обеденный перерыв с его традиционным и непременным забитием козла куда более свято, нежели иные ревнители великий и малый пост.
Сирены взвыли вновь, уже в разных местах. А судя по доносившемуся издали басовито-сиплому рёву, и на соседнем металлургическом комбинате тоже. Однако не от того застыл Михеич, чувствуя как в жилах стынет кровь и будучи не в силах поворотить голову. Сидевший напротив широкоплечий и загорелый Лёха смотрел куда-то за спину своего бригадира, замерев куда там статуе. Отчего-то он белел и белел лицом с въевшейся в него навек копотью, и от того по телу почтенного механика пробежала та холодная и рябая дрожь, когда он ещё во времена службы видал, как словно в замедленном сне медленно падал и падал потерявший управление реактивный истребитель в празднично и беспечно бурлившую людскую толпу…
Больше всего не понравился бригадиру взгляд Лёхи. Выкаченные, тускло блестящие глаза с нелепо замеревшими белками и расширенными как у нарка зрачками. Нет, всё же, именно взгляд – застывший, стеклянный. И абсолютно безумный.
На всякий случай прижав ладонь к начавшему последнее время что-то пошаливать сердцу, Михеич споро обернулся. Что б там ни было, а механикам завсегда первым отдуваться приходится, это я вам верно говорю… из-под навеса, устроенного за углом родного ремонтного цеха, куда ввиду летней жары и перекочевало традиционное забитие козла, обычно виднелась через забор вторая домна соседей с прихотливо обвивавшей её вязью трубопроводов и переходов.
Но сейчас странно покосившаяся громада исчезала в поднявшемся на полнеба неярком мареве могучего сияния. Дрожала, дробилась и растворялась в этом пожирающем её облаке, словно картинка на экране телевизора в хорошую грозу.
– Мать моя женщина, – похолодевшими губами выдохнул Михеич, внезапно осознав, что вокруг уже стоит непонятная, просто-таки неестественная тишина.
Сердце глухо ухнуло в гулкую пустоту, в которой давно растворились все потроха, и неуверенно, на пробу стукнуло. Обернувшись обратно к своим в поисках хоть какой-нибудь если не поддержки, то объяснения, бригадир совсем некстати заметил, как прямо сквозь закоптелые железобетонные стены родного цеха медленно просвечивает уже знакомое сияние. Похоже, весь мир гавкнулся, и лишь этим закутком меж стеной, забором и гаражом не заинтересовался вселенский армагеддец.
– Атас! – заорал он и сдёрнул с места застывшего столбом Лёху. – Тикать!
Братья-электрики, с которыми механики традиционно сходились в выяснении отношений за доминошным столом, сориентировались быстро. Один подхватил валявшийся в лопухах обрезок трубы и с лязгом рванул им приржавевший напрочь замок на задней стенке гаража. Второй по своей вполне хохляцкой прижимистости хозяйски забросил в сумку с инструментами остатки тормозков. О, это дело! Как там ни обернётся, а чуток подъесть не помешает… и даже костяхи доминошные зачем-то ссыпал сверху.
– Канистры давай! Аптечку, струмент и что там ещё! – ворвавшаяся в полутёмный гараж четвёрка сначала шарахнулась было от растаявшей в огненном мареве дальней стены, однако Михеич, до боли в скулах стиснув зубы, махнул рукой в сторону облупленного ПАЗика, на котором обычно развозили дежурную смену.
Куда бежать, а главное зачем, Михеич соображал слабо. Но если янкесы шарахнули по промышленному району какой-то ракетой, то ноги делать надо пошустрее и в любом случае. Хотя оно и не очень-то походило на не раз виданный в кино атомный гриб, да и беззвучно всё, но уж об этом можно подумать на досуге. Живы пока, и то слава богу…
Бетонный пол у задней стены словно вскипел, вспух чернотой. В косо падавшем свете это больше всего походило на выступившую прямо снизу расплавленную смолу. Только без блеска, без запаха, и странно бурлящую. Если присмотреться, то состояла она из хаотически мельтешивших небольших шаров, своей маетой прямо-таки напомнившей ещё школьный урок об этом, как его – броуновском движении. Но если присмотреться ещё пристальнее, то эти шарики что-то уж подозрительно смахивали на маленькие, чёрно-пепельные черепа с хищными оскалами…
Лёха с перекошенным лицом одним движением сорвал из стойки и швырнул в наступавшую волну кислородный баллон. Пустой, слава богу – но непонятная смола дрогнула, в беззвучной судороге поглотив неподъёмную чугуняку. А затем снова медленно поползла вперёд в своей вечной жажде домогаться живой и горячей человеческой плоти. Стоявший там списанный ЗИЛ беззвучно осел и словно расплавился, поник в этой жиже.
Сверху, из будки диспетчера, с грохотом скатился по железным ступеням один из братьев.
– Михеич, да что же это такое? Я глянул оттеда – меткомбинату хана, нашему цеху и конторе тоже! Склад накрыло, и нигде никого не видать.
Ответ бригадира, зашвырнувшего в заводской ПАЗик ящик с инструментами, не поддавался осмысленному и цензурному толкованию в принципе. Витиеватый и насквозь пронизанный всякими словечками, но электрик из него всё же сумел вычленить вопрос – ну хоть что-то же осталось вокруг этого относительного пятачка спокойствия?
– Между складом ГСМ и бывшим буфетом можно попробовать проскочить, но что там дальше, не видно, – электрик забросил в салон последний поданный здоровенным Лёхой ящик.
– Уё*уем, быстрее! – заорал откуда-то из глубины гаража второй братец. Он примчался с бухтой провода и зачем-то гирляндой оставшихся от новогодней иллюминации лампочек на плече. – Щас оттуда как попрёт!
Судя по его физиономии, в самом деле пора было уносить ноги и попытаться прорваться куда-нибудь, и желательно подальше. Повинуясь одному лишь взгляду Михеича, Лёха споро сбросил засов с больших дверей гаража и толкнул створки наружу.
Куда тут можно было ехать, бригадир в упор не видел. Снаружи ударило мягкое и с виду такое безобидное оранжево-золотистое сияние. И всё же, рука человека со скрежетом переключила рычаг передач, а сам он прислушался к ровному, нетерпеливому рычанию двигателя. И как только оба брата ввалились в забитый всяким хламом автобус, Михеич не мешкая рванул вперёд. Уж ему-то прекрасно было видно в зеркало заднего вида… нееет, эта смоляная хрень похуже даже того марева, что разъело весь мир вокруг…
