Владимир Васильев - Родина безразличия
Владимир Васильев - Родина безразличия краткое содержание
Совершенно невероятная смесь фэнтези и фантастики, иронии – и серьезности. Мир, где маги работают техниками, эльфы обитают в «спальных районах», гномы издавна освоили профессию шахтеров, а вервольфы – «крестные отцы» местной мафии.
Мир, в котором ведьмаки сражаются не с чудовищами, а – со взбесившейся техникой…
Мир Большого Киева…
Мир, уже знакомый вам по роману В. Васильева «Охота на дикие грузовики». Хотите побывать в нем снова?
Тогда читайте новую книгу Владимира Васильева «Ведьмак из Большого Киева»!
Владимир Васильев
Родина безразличия
К горлу ведьмака был приставлен пистолет.
Его держала маленькая, не мужская рука, но это дела совершенно не меняло. Маленький пальчик с тем же успехом мог нажать на спусковой крючок, что и большой. И нажал.
Коротко тюкнуло.
– Готово, – сказала Ксана и вынула из камеры пустую ампулу. Потом сунула пистолет-инъектор в чехол с косо намалеванным красным крестом, а чехол – в потрепанный рюкзачок Геральта.
Геральт встал, невольно потянувшись неискалеченной рукой к месту, где лекарство впрыснулось под кожу.
– Не трогай! – Ксана поймала его за кисть. – Занесешь какую-нибудь дрянь…
Геральт протяжно вздохнул и мягко высвободился.
– Ладно, не буду… Завари мне чаю, – велел он рабыне.
Орк Семен Береста и старый кобольд-механик по имени Сход Развалыч незаметно пристрастили ведьмака к чаю. Раньше Геральт тоже пил чай, но не так часто и не с таким удовольствием, как теперь.
«Пусть пьет, – подумала Ксана. – Для регенерации нужно много жидкости».
За последнее время девушке пришлось много узнать и запомнить. К счастью, память ее впитывала знания очень охотно.
Ксана захлопотала над тигельком и маленькой походной кастрюлькой, заменявшей и котелок, и чайник, а иногда и ковшик, из которого можно напиться. Она прекрасно помнила свое изумление, когда в одном из эльфийских парков по пути к границе Большого Киева ведьмак привел ее к колодцу и велел набрать холодной и ужасно вкусной родниковой воды. Для Ксаны это была совершеннейшая экзотика – воду она привыкла или воровать потихоньку из заводской столовой (минеральную воду, расфасованную в пластиковые бутылки), или набирать в те же опустошенные более удачливыми заводчанами бутылки под ржавым краном за кочегаркой. Минеральная вода Ксане нравилась больше. Но когда хочется пить – особо не повыбираешь.
Геральт все дни похода был мрачен и угрюм. На вопросы Ксаны отвечал резко и немногословно. А часто вообще не отвечал.
Ксана сначала сердилась – заботу ее ведьмак принимал охотно, а разговаривать не хотел. А потом смирилась. Да и поняла – ведьмаку есть о чем помолчать и подумать.
Странно, но она быстро перестала считать Геральта калекой. Наверное, все оттого, что искалеченная рука неправдоподобно быстро регенерировала. Странно было видеть, как из нормального предплечья потихоньку вырастает тоненькая и сморщенная ручонка с похожими на младенческие пальчиками. Первые дни во время обмывания, процедур и перевязок было даже неприятно. Но опять же Ксана быстро смирилась и теперь находила даже некий интерес в первом взгляде на немного отросшую руку после дневного перехода.
Да и вообще практически весь впитанный с годами ужас перед ведьмаками испарился почти без следа. Живые Большого Киева и окрестных мегаполисов Евразии ведьмаков не любили и не жаловали. Ксана – боялась. Боялась с детства. Она смутно помнила брань вечно пьяной матери и ее нечленораздельные угрозы: «Вот не будешь слушаться, отдам тебя ведьмакам! То-то они твоей кровушки попьют, мясца отведают!» Приходилось строить из себя паиньку – маленькой Ксане совсем не хотелось быть съеденной ведьмаками. Потом мать умерла, но отзывы о ведьмаках, которые доводилось слышать Ксане, сильно лучше не стали. Единственное, что она осознала, повзрослев, – вряд ли ведьмаки питаются маленькими девочками. Как-то все больше предпочитают телячьи отбивные под доброе пиво. Когда-то давно она даже умудрилась поглядеть на одного из ведьмаков, тот как раз по каким-то своим таинственным ведьмачьим делам наведался на родной завод Ксаны и долго о чем-то толковал с главой клана, а потом без конца таскался по цехам и ангарам. Впечатление ведьмак производил неприятное, но чудовищем отнюдь не казался. Кроме того, Ксана терпеть не могла бритых наголо мужчин – тоже какое-то смутное впечатление детства, – а ведьмак был лыс как коленка. И вдобавок с какой-то варварской татуировкой на башке.
Что означает «варварская», Ксапа опять же знала не очень твердо, но интуиция подсказывала – нечто дикое, необузданное и страшное.
Впрочем, глядя теперь на Геральта, она даже согласилась считать того красивым – волевое лицо, вечно сжатые тонкие губы, необычные глаза с вертикальным зрачком, как у вирга или бескуда. Особенно если не обращать внимания на культю и лысую голову – вопреки первым впечатлениям вовсе не бритую, а просто каким-то образом радикально и навсегда лишенную волос.
Ее даже тянуло к ведьмаку – невесть откуда взявшаяся потребность заботиться о мужчине, который находится рядом, преобразила дикарку-Ксану за считанные дни.
А Геральт, казалось, не замечал ничего. Сделай то, подай это. Ни спасибо, ни даже взгляда благодарного. Впрочем, да, она ведь рабыня, а рабыня – не больше чем слегка одушевленная вещь, способная отзываться на команды. «Да, господин. Сию минуту, господин». Впрочем, ведьмак не требовал звать себя господином. Но и Ксану называл не иначе чем «Эй, ты!».
А началось все в первый же день после обращения в рабство.
Джип Койона и Ламберта сначала превратился в маленькую точку вдали на шоссе, а потом и вовсе исчез из виду. Геральт долго глядел вслед, задумчиво и оцепенело, пока Ксана не тронула его за рукав здоровой руки.
– Куда они? – спросила девушка.
Геральт не ответил. Он знал, что коллег вызвали на перспективное дельце – где-то в Сумах тамошние гномы наткнулись посреди заброшенного карьера на некстати оживший траншеекопатель. Сказали, есть жертвы. Внедорожник Койона оказался ближе всех к Сумам, а Ламберт решил съездить за компанию. Ну и помочь, если потребуется.
Но девчонке Геральт ничего не объяснил. Зачем?
– Не хочешь говорить? – вздохнула та. – Ладно, дело твое. Только пешком мы до твоего Арзама…
– Заткнись! – Геральт порывисто обернулся. – Забудь это слово, поняла?
Он вдруг оказался совсем рядом и сцапал ее здоровой рукой за воротник джинсовой куртки.
– А будешь болтать – и впрямь язык отрежу!
Ксану пробрала мгновенная оторопь. Желтоватые глаза ведьмака с вертикальными змеиными зрачками ввергли ее в первозданный ужас. Так смотреть могла сама Смерть.
– По… поняла… – пробормотала она, и ведьмак тотчас разжал стальной кулак, освобождая куртку.
Ксана всхлипнула.
– Но ведь… Но ведь идти и правда больше месяца придется, – жалобно сказала девушка.,
– Ничего, – буркнул ведьмак, успокаиваясь. – Как раз рука в норму придет.
И вдруг Геральт замер, а потом медленно обернулся к Ксане.
– Постой-ка… Откуда ты знаешь, сколько нам идти? – настороженно спросил он.
Ксана побледнела и непроизвольно отступила на шаг. Казалось, слова ведьмака были впечатаны в тугую невидимую стену, которая надвинулась на нее, будто ковш приближающегося карьерного бульдозера.
