Маяк во тьме (ЛП) - Киши Юсукэ

Юсукэ Киши. Из нового мира

Часть шестая. Маяк во тьме

Перевод: Kuromiya Ren

1

Мы спускались в яму осторожно, шаг за шагом. Казалось, в любой миг я могла поскользнуться на известняке.

Я думала, в пещере будет прохладнее, но мы заходили все глубже, и я начала потеть. Тут было жарко, а еще ужасно влажно.

— Почему так жарко? — спросила я.

— Из-за летучих мышей, — ответил кратко Киромару и поспешил дальше.

Ветер дул в сложной системе пещер, и Киромару долго нюхал, а потом выбрал дорогу. Сатору нес ложного миноширо в своем рюкзаке, только его голова торчала и указывала нам направление, говорила, как далеко мы. Он не говорил, какой выбрать путь, так что в этом мы полагались на Киромару.

Дорога выровнялась. Хоть мы были далеко от входа, в мелких трещинах виднелся свет.

— Дальше будет жарче. Прошу, потерпите.

Я слышала приглушенный разговор впереди. В то же время хлынула волна жара и вони и напомнила о свинарнике. Киромару указал на дыру вверху в метр шириной, откуда доносился шум.

Он поднялся по отвесной стене. Камни были уже скользкими, но влага в воздухе мешала еще сильнее. Даже подняться на четыре метра было сложно.

Киромару замер у двери и заглянул в нее.

— Внутри темно. Со светом было бы проще, — сказал он, повернувшись к нам.

Я вытащила лампу из сумки. Она не была очень яркой, но могла работать на любом растительном масле до пятнадцати часов. Удобно было и то, что проклятая сила с ней требовалась, только чтобы зажечь.

Высокий скрежет донесся до моих ушей. Казалось, смеялась орда гоблинов под звон колоколов. Я посмотрела в дыру и увидела пространство во много раз больше того, в котором мы были. Но я шла за Киромару, и жара с запахом становились только хуже.

— Смотрите под ноги! — предупредил Киромару, его глаз неприятно блестел в свете лампы.

Я направила луч лампы на пол и закричала. Весь пол шевелился. Я пригляделась и поняла, что он кишит насекомыми. Там были личинки, черви, многоножки, тараканы и огромные пауки. Все двигались в какой-то грязи, покрывающей все поверхности. Судя по запаху, это был толстый слой гуано. И жар появлялся от ферментации фекалий.

— Я не могу так идти! — взвыла я.

Киромару и Инуи шли вперед, не дрогнув.

— Мы должны, Саки, — Сатору взял меня за руку.

Но отвращение было слишком сильным. Я не могла сделать ни шагу.

— А если те жуки ядовитые? А если они случайно нас укусят?

Я повернула лампу наверх, чтобы проверить, не было ли там насекомых.

Потолок был в десяти метрах над нами, полный летучих мышей. Пищали и скрежетали именно они. Я побледнела.

— Нет. Я не могу. Если летучие мыши полетят на нас, нам конец.

— Летучие мыши опасны для людей? — спросил Сатору у ложного миноширо.

— Летучие мыши в этих туннелях считаются большими токийскими. Они охотятся на насекомых в лесу вокруг Канто днем и возвращаются в пещеры ночью. Некоторые охотятся на них, но их никогда не считали угрозой для людей. И не ясно, разносят ли они болезни.

— Видишь? Все хорошо, — сказал Сатору.

— Пещеры 23-й зоны Старого Токио считаются домом десяти миллиардов летучих мышей. Гуано токийских летучих мышей — еда многих животных, а в последнее время и обширная экосистема. Большие токийские летучие мыши названы так из-за их размера, но сомнительно, что они произошли от больших летучих мышей Огасавары. Это основано на факте, что подкласс летучих мегамышей, куда входят большие летучие мыши Огасавары, не живет в пещерах и не использует эхолокацию. Есть другая теория, что кикугаширские летучие мыши, которые обитают в Канто, развились и изменили размер…

Ложный миноширо не унимался. Казалось, он мог говорить бесконечно, если не перебить его другим вопросом.

— Насекомые, живущие в гуано, ядовиты? — спросил Сатору.

— Большинство насекомых не ядовиты и не кусают людей. Исключение — пещерный овод. Из-за постоянного доступа к гуано он не нуждается в еде, так что потерял способность летать. Они живут как личинки, откладывают яйца в земле. Но они все еще могут больно укусить человека за руки или ноги. Нет доказательств, ядовиты ли они, но раны от них могут заразиться в грязной среде. И выделения из их ртов могут иногда вызывать аллергическую реакцию…

— Ладно, ладно. Хватит, — Сатору заткнул ложного миноширо. — Это те большие личинки, да? Значит, нужно их остерегаться. Но нам нужно идти. Времени мало.

Я зажмурилась и шагнула на гадкую массу гуано и насекомых. С хлюпаньем я провалилась по лодыжки и поежилась, по телу пробежали мурашки. Это немного отвлекло меня от насекомых, которых было так много вокруг, что я ощущала себя в сауне.

Через какое-то время я ощутила твердый камень под ногами и так обрадовалась, что чуть не упала на колени.

— Теперь я понимаю, почему вы назвали подземелье Токио адом.

Киромару улыбнулся.

— Мы еще в раю.

Когда мы миновали пещеру летучих мышей, стало прохладнее. Сначала я обрадовалась, но потом кожа стала липкой, и я поняла, как неприятно было ощущать одновременно холод и влагу.

Киромару, который все еще вел нас, не переживал из-за окружающей среды. Я вспомнила, что бакэ-недзуми изначально жили под землей, и немного успокоилась в его присутствии. А потом вспомнила, что преследовали нас тоже бакэ-недзуми.

— Так вы были раньше в Токио?

— Да, — казалось, Киромару не очень хотелось это обсуждать.

— И вы хорошо знаете эту зону? Почему тут никто не построил колонии? Пещеры не были заняты.

— Мой вид посылал многих на эту землю, но никто не пытался тут жить, — серьезно ответил он. — Тут уже много неприятных обитателей. Как я и говорил до этого, я потерял треть своих солдат, исследуя это место.

Я не знала, стоит ли давить на него, или лучше спросить у миноширо о неприятных обитателях.

— Куда теперь? — спросил Сатору, опередив меня.

— 27 градусов на северо-запад. Пока что вы шли правильно.

— Хм… — Сатору почему-то не был рад. — Ты, наверное, не знаешь, существует ли здание, к которому ты нас ведешь?

— В архивах нет такой информации, так что я не могу ответить. Но шансы, что хотя бы часть здания уцелела, больше пятидесяти процентов.

— Да? Неужели? Обломкам уже больше тысячи лет, — взволнованно сказал Сатору.

Я поняла, что его беспокоило.

— Мы направляемся к Центральному зданию управления № 8, которое построено из ультрапрочного бетона. Бетон — это

смесь гликолевого эфира и производного аминоспирта, связанная с полимерным поверхностно-активным веществом. Поверхность превращается…

— Не нужно подробностей. Хочешь сказать, что материал может продержаться тысячу лет?

— Теоретически — это верно, — ответил ложный миноширо.

— Так почему многие здания разрушились?

— Обычный бетон, который использовала древняя цивилизация, стоит до пятидесяти лет, максимум — до ста. Неустойчивая конструкция, бетонные смеси со слишком большим количеством воды и смеси с морским песком, вызывающие щелочно-кремнеземные реакции, сокращают срок службы бетона. Треть зданий в Токио были разрушены в Девятидневной войне, а многие из оставшихся развалились за следующие сто лет. Выветрившийся под воздействием кислотных дождей, известняк растворился и попал в большие подземные пространства, и за пару веков появились известняковые пещеры, которые обычно возникают за десятки тысяч лет.

— Что за Девятидневная война? — спросила я.

— Когда обычные люди перестали убивать психиков, те устроили контратаку. Меньше сотни психиков окружили одиннадцать миллионов людей и за девять дней…

— Хватит, — сказала я.

Я не могла слушать то, что он собирался рассказать.

Хоть этому не учили в школе, я прекрасно знала, что история людей была полна войн и кровопролитий. Я не хотела верить, что в прошлом пользователи проклятой силы, не отличающиеся от нас, убивали бессильных.