Будни и праздники (СИ) - Каршева Ульяна

Будни и праздники. ДС-13

Глава 1

Коннор оторвался от чтения книги по пространственному перемещению и задумчиво загляделся в окно мансарды. Солнца почти нет – тучи заволокли всё небо. Слишком ранний вечер вместе с дождём постепенно входил в сад Тёплой Норы... Не оглядываясь на братьев, мальчишка-некромант сказал:

- Присматривайтесь к Кадму. Кажется, он снова хочет сбежать.

- С чего это ты решил? - тоже не отрываясь от создания какого-то механизма по схеме, найденной в одном из учебников по физике – в разделе лабораторных работ, спросил Мика. - Из того, что он за это время так ни с кем и не познакомился в Тёплой Норе?

- Я понял, - откликнулся Мирт. - Я тоже видел, что нити его внимания чаще прикованы к луговине и к дороге в пригород, чем к кому-либо из наших ребят.

- Приглядим, - сказал Хельми и оживился: - Я придумал новую пентаграмму! Мне кажетс-ся, она с-сработает по перемещению на небольш-шое расстояние, а потом можно будет ус-соверш-шенствовать её с-свойс-ства.

- Покажи-ка, - заинтересовался мальчишка-некромант.

И братство в полном составе склонилось над блокнотом юного дракона.

Пока вникали в схему, Мирт, не поднимая головы, спросил:

- Коннор, в последнее время ты выглядишь так, будто тебя самого недавно нашли в развалинах пригорода. Ты сидишь с нами за одним столом, ешь столько же, что и мы. Но худеешь, как будто решил поголодать с неделю.

- Тебе показалось, - спокойно отозвался Коннор. - Возможно, я пошёл в рост, как говорит Селена.

- Или, возможно, ты что-то прячеш-шь от нас-с, - тоже так и не взглянув на него, бесстрастно сказал Хельми.

Больше всего Кадм боялся драконов.

...Он сидел в Цветочной беседке и держал в руках книгу, чтобы никто не приставал к нему. Ни свои, ни здешние. И лихорадочно, сумбурно думал, порой слепо глядя наружу, где начинался моросящий дождь.

У Ивара голова болеть перестала. Тот важный эльф, Трисмегист, сказал, что Ивар отпустил ситуацию в Мёртвом лесу. Поэтому и шрамы у него на голове начали пропадать, и боли прекратились.

Но Кадм-то знал, что дело в другом. Голова у Ивара перестала болеть, потому что рядом с ним его брат. Пусть не родной. Кузен. Коннор. А о Конноре ещё до его появления Кадму успели многое рассказать... Да, с таким братом и Кадм бы ничего не боялся.

А он как был, так и остался в одиночестве. Даже мелюзгу у него отняли. Старшие девчонки и мальчишки из его группы ещё пару раз прибегали, пока он лежал, за что он начинал их ненавидеть. В таком виде они не должны были узнать его! А потом пошло противоречие, которое он понимал, но не мог ничего с этим сделать: он обозлился на них, когда они пожаловались ему, что их к нему не пускают. Он понял, что это отговорки!

Единственное... Кадм осознал, что в этой закрытой деревне (а он проверил – в этом ему не солгали) и вправду безопасно. После этого осознания все ушибы после неудачного побега стали быстро срастаться и исчезать. Но панический страх перед драконами остался. Когда к нему вошёл главный дракон – Вальгард, Кадм сразу узнал его. Воспоминание о том, как падала на него страшная громадная скала, сияющая жуткой живой силой, преследовало его ночами, а мальчишка-друид даже не мог выкричать свой ужас: из-за ушибов он с трудом мог даже шептать. Стонать избитое тело уж точно не позволяло... Вальгард сказал, что готов возместить ему происшествие на кукурузном поле, и влил в него такие силы, что Кадм чуть не захлебнулся в них. Не сразу понял, что можно, лёжа неподвижно, распределить эту мощь по самым пострадавшим местам.

Подсказал Трисмегист. После ухода дракона он присел рядом с Кадмом, на его кровати, и начал, не дотрагиваясь до тела мальчишки-друида, водить над ним ладонями. Сначала удивлённый, мальчишка вскоре догадался, что довольно плотное облако драконьей силы важный эльф разводит по самым повреждённым точкам тела. Кадм закрыл глаза и "открыл" их в личное внутреннее пространство. Что – что, а работать с силой он умел, а тем более – сейчас, когда осознавал, что драгоценная мощь Вальгарда может в скором будущем рассеяться напрасно.

Увлёкшись постепенным ослаблением боли, мальчишка-друид не сразу обнаружил, что старый эльф прекратил помогать ему, только наблюдая, как и что Кадм делает.

А когда дело подошло к концу, Кадм услышал его слегка удивлённое, но одобрительное бормотание:

- Даже так?.. Неплохо.

И, наконец, мальчишка-друид перестал напрягаться в ожидании боли после любого, мало-мальски прочувствованного им движения – и уснул почти на двое суток.

Пришёл в себя поздним солнечным утром. Рядом – никого. Спустя минуты он хмуро порадовался своему одиночеству, разглядев собственное тело: все порезы и кровоподтёки пропали. Он и встал-то с постели легко. И – угрюмо застыл, склонив голову и бесстрастно разглядывая привычно сморщенную кожу на животе – единственное, что не изменилось... Ивар вовремя стащил его с капища. Но капище всё равно оставило свой след на теле Кадма. Вся мощь Вальгарда не помогла спрятать или уничтожить память о Мёртвом лесе.

Хорошо – мальчишка-друид успел одеться до прихода Трисмегиста, благо одежду ему оставили ему на тумбочке. От взгляда важного эльфа не ускользнуло ничего. Он вошёл – улыбнулся Кадму, чинно сидящему на прибранной кровати в ожидании, что ему велят делать дальше. Но одобрительная улыбка эльфа сошла на нет, когда мальчишка-друид встал. Глаза Трисмегиста соскользнули с лица Кадма на его живот, и эльф стал холодно спокоен.

Они не говорили о произошедшем с Иваром и с ним в Мёртвом лесу. Хотя Кадм ждал. Но старый эльф сделал как-то так, словно Мёртвого леса и попытки убийства им Ивара никогда не было. И ещё Кадм сообразил, что Трисмегист еле выносит его присутствие. Ивар-то его любимый ученик, насколько Кадм понял. И это отношение взрослого и важного эльфа было второе, что наполняло его холодом страха.

Хозяйка приюта была вроде доброй, но... После того как Ивара привели к нему, избитому, и попробовали их примирить, она больше не спрашивала Кадма ни о чём.

И ему стало в этой деревне совсем холодно. Иначе свои впечатления он определить не мог. Холодно. Пусть за ним и оставалась та самая выбранная им комната. Пусть детишки его группы порой оглядывались на него на бегу и, радостно приветствуя его, улыбались... Ему стало холодно.

...Он осторожно, не делая резких движений, поднял голову от книги. Не до конца. Исподлобья осмотрелся. Заморосил сентябрьский дождик. Из сада сначала никто не уходил. Что – для ребятишек эти крошечные капли? Но дождь монотонно сорил мелкой водой, и вскоре сад опустел: бегать по совсем уж мокрой траве никому не хочется...

Кадм инстинктивно сжал плечи, чтобы сохранить тепло. Но влажная прохлада постепенно окутывала его, пока на мальчишку-друида не нахлынуло странное чувство чего-то очень знакомого и страшного. Догадался. Нет, он не промок, сидя в беседке. Но эта вода... Этот вкрадчивый холодок... Мёртвый лес. И не с кем поговорить, чтобы согреться словом и мягким дуновением участия от человека, который тебя понимает... Как же хорошо было, пока он жил со своей группой в тех развалинах... А сейчас...

Каким же он был дураком, когда использовал ветер друидов, попытавшись отсюда сбежать! Когда мог использовать приём, который у него получался лучше всех других... Старуха научила. Он знал, что она воровка. И попервости удивлялся её удачливости, когда она уходила из развалин с пустыми руками, а возвращалась с целым мешком продуктов. А выяснилось, что она просто идеально выполняет магический приём, который помогает ей исчезнуть с глаз всех окружающих, пусть они будут в сто раз умнее и сильнее её магически. И это помогало её... воровству. Никто из детей, собранных Кадмом и ею, не знал о том. Но старуха была предусмотрительной. Узнав, что Кадм владеет магическими способностями, пусть не очень хорошо, она обучила его этому приёму, выставив лишь один аргумент: "Я стара, и однажды вы останетесь одни. Прокормить ты их сумеешь, если только научишься выполнять кое-какое магическое действо..." Магический приём оказался схожим с тем, которому его научили ранее. А вместе с этим приёмом она немного научила его работать с силами.