Дракон. Книга 1. Наследники Желтого императора - Алимов Игорь Александрович "Хольм ван Зайчик"

Игорь Алимов

ДРАКОН

Книга 1. Наследники желтого императора

Эпизод 1

Главная директива

Это была последняя оставшаяся на орбите Земли станция. В нескольких километрах от нее дрейфовали разнокалиберные обломки большого околопланетного комплекса, в свое время переоборудованного из межзвездного крейсера класса «Великий Нагус» и долгое время служившего исследователям надежной опорной базой, — обломки крупные и мелкие, но одинаково безжизненные и бесполезные. Возможно, среди них и нашлось бы что-нибудь стоящее, работоспособное и годное к восстановлению, но близок локоть, да не укусишь: транспортные системы приказали долго жить. Однако на самой орбитальной станции они функционировали до сих пор, хотя та столь долго пребывала в небрежении и забвении, что было удивительно, как там еще что-то работало.

И потому Первый-среди-желтых испытал искреннее облегчение, когда без помех и ущерба для себя материализовался в центральной диспетчерской. Первый утер вспотевший лоб, сообщил, не мешкая, коллегам о благополучном прибытии и стал ждать гостя, ради которого предпринял высоко рискованный и глубоко непредсказуемый прыжок в пространстве. Было от чего употеть: он мог прибыть на станцию частями тела — такими же бесполезными и безжизненными, как обломки некогда блистательного звездолета, что ныне печально плыли в кильватере станции.

Первый-среди-желтых неспешно прошелся по диспетчерской и выглянул в темный коридор. Воздух там был теплым, сухим и затхлым. На станции вряд ли оставалось довольно энергии, чтобы поддерживать разумное жизнеобеспечение в течение долгого времени, но Первый, хвала предкам, задерживаться здесь не собирался: беседа, ради которой он явился на эту нейтральную территорию, обещала быть короткой. Целью ее был мир, а вместе с ним — восстановление изначальной иерархии подчинения и контроль над процессом вынужденной ассимиляции, которая должна была проходить в соответствии с общепринятыми в галактике правилами и нормами.

Первый изо всех сил надеялся, что беседа будет результативной и результат окажется приемлемым, однако не исключал возможности, что толку из переговоров не выйдет, а значит — противостояние продолжится, что будет чревато совершенно непредсказуемыми последствиями для юной цивилизации голубой планеты, исследовать которую они прибыли с самыми мирными целями. Уже сейчас в распоряжении противоборствующих сторон не осталось почти никаких внеорбитальных средств перемещения, и даже страшно было подумать, чем обернется дальнейшая междоусобица… Тем, кто несмотря ни на что остался верен Первой межгалактической директиве, и тем, кто отказывался ее соблюдать, грозило навсегда остаться здесь, в захудалом уголке галактики, который отныне они не могли покинуть. Первый с ненавистью посмотрел на одинокий безжизненный спутник, равнодушно сопровождающий злосчастную планету, и подумал, что наблюдать эту картину до смертного часа — выше его сил. Он никогда не вернется домой: у этого солнца и у этой луны он однажды канет в небытие, но прежде нужно выполнить долг. Это единственное, что у него осталось от прошлой жизни, — верность долгу и Межгалактическому сообществу.

Перспективы откровенно не радовали, но Первый, хотя и находился в отчаянном положении, был прирожденным переговорщиком. Он надеялся, что сумеет убедить противную сторону в неизбежности мира и необходимости соблюдения директивы. Неожиданные находки и открытия последних месяцев позволяли ему считать себя более сильной стороной, потому что…

Сзади послышалось характерное легкое шипение, и Первый-из-желтых оглянулся, спешно при этом сунув руку в карман. На платформе транспортатора возник человек. Второй-из-желтых, только почему-то одетый в красное.

— В чем дело? — не приближаясь и не приветствуя, спросил прибывшего Первый и выразительно оглядел его одежду. — У вас кончились запасы? Или сломались все репликаторы?

— Отнюдь нет! — Второй шагнул с платформы. — У нас все в порядке с одеждой, а репликаторы работают в штатном режиме и даже сверх того. Если хочешь знать, мы значительно их усовершенствовали, в результате чего потребление энергии снизилось в среднем на семнадцать процентов. Так что с производством никаких проблем. Никаких!

— Надо же… — покачал головой Первый. — Что же тогда, Второй?

— Э, нет! — Второй покачал пальцем. — Уже не Второй-из-желтых, но Первый-из-красных.

— Вот, значит, как…

— Да, так. А ты что думал? Если я и мои люди — всего лишь техники, то нам всю жизнь оставаться вторыми, третьими, четвертыми и сто сорок пятыми?

Первый слушал молча. Лицо его было бесстрастным, но в душе бурлили раздражение и недоумение: ничего подобного он даже представить не мог! Он думал, что переговоры пойдут по обычному пути, что в обмен на прекращение с их стороны боевых действий Второй станет настаивать на расширении собственных полномочий и разрешении вести полномасштабные эксперименты с местной фауной, включая разумную жизнь, что, наконец, он будет требовать права равного голоса, но такое?..

— И что же это все значит? — спросил Первый после недолгой паузы.

— Это значит, что теперь я тоже Первый. Разве ты не понял? — нагло улыбнулся бывший Второй. — И нас теперь совершенно не волнуют ни твои ценные мысли, ни твои предложения, ни тем более приказы. Мы сами по себе и будем делать то, что захотим.

— Интересно… — Первый не вынимал руки из кармана. — И чего же вы уже захотели?

— О, у нас впереди огромное поле деятельности! — взмахнул рукой новобъявленный Первый-из-красных. — Местные жители крайне неразвиты, если не примитивны, и вполне подходят для наших целей. А цели наши просты: выживание и гегемония на планете. Мы станем их прародителями, их богами. Дадим им огонь, выучим письменности, научим обрабатывать металл, покажем…

— Погоди! — повысил голос Первый-из-желтых. — Постой! Ты отдаешь себе отчет, что это грубейшее нарушение Первой межгалактической директивы, запрещающей какое-либо вмешательство в естественный ход эволюции на заселенных гуманоидами планетах, не достигших соответствующего уровня развития?

— Хватит мусолить осточертевшие параграфы! — отмахнулся Первый-из-красных. — Какая, к предкам, директива, если нам придется провести на этом голубом шарике всю оставшуюся жизнь? О чем ты вообще толкуешь? Межгалактическое сообщество? Да до него отсюда десять тысяч световых лет на варп-девять, я никогда его больше не увижу! А я хочу жить, я хочу продолжить себя, и еще мне хочется, чтобы здесь, раз уж нас занесла сюда судьба, долго и счастливо жили мои потомки. Мои дети….

— Дети?! — не в силах больше сдерживаться, вытаращил глаза Первый-из-желтых. — Какие еще дети?

— Обыкновенные, — ехидно ответил Первый-из-красных. — Такие, знаешь, маленькие, которые орут и писаются.

— Ты что же… — задохнулся Первый-из-желтых. — Ты собираешься… Ты?!

— А ты нет? — с деланным недоумением посмотрел на него Первый-из-красных. — Я, видишь ли, вполне живой, молодой и красивый, а среди туземок попадаются недурные экземпляры. Не такие, конечно, красавицы, как в Сообществе, но на местный вкус — прехорошенькие…

— Ты смешал свой генотип с местным? — Первый-из-желтых почти кричал. Он уже забыл про переговоры, перед ним разверзлась пропасть отчаяния и нарушения всех и всяческих директив. — Ты уже сделал это? Да как ты мог?!

— Тебе показать? Дать пару уроков? Я помню, у вас плохо с техникой… — скабрезно ухмыльнулся Первый-из-красных и, пользуясь замешательством собеседника, продолжил: — Мы создадим рай, здесь — на отдельно взятой планете! Не для всех, разумеется… И раем этим будем править мы. Точнее, этим раем буду править я! А мои тупые подданные, которых я выведу из мрака невежества, станут преданно мне служить. А если кто-то вдруг решит, что это неправильно, он познакомится с боевыми големами, и у него пропадет охота перечить!