Миккель Биркегор - Тайна «Libri di Luca»
— Вот дерьмо! — вскричал По. — Он уже зашкаливает!
Катерина взглянула на экран монитора. Волнообразные колебания зеленой линии по-прежнему были равномерными, однако скорость их снова увеличилась. Красная линия исчезла. Тем временем Катерине удалось окончательно высвободить ноги от стягивавшего их скотча, и она осторожно поставила их на пол.
За стеклом между тем ставшая угольно-черной сфера втягивала в себя свет наподобие черной дыры. Вокруг сферы огненным узором вихрились молнии и искрящие дуги, некоторые из них отрывались и отлетали в комнату, попадая в предметы и приборы, окружающие Йона. Искры отплясывали в воздухе какой-то бешеный танец до тех пор, пока света в помещении не стало — казалось, что черная сфера вобрала его в себя одним мощным глотком.
Катерина оттолкнулась от пола ногами, и кресло, к которому она была примотана скотчем, отъехало в противоположный от стекла конец кабинета. При этом она постаралась повернуться спиной к окну и, насколько позволяла стягивавшая ее тело липкая лента, наклонилась вперед. Позади нее послышались крики и шум.
Затем раздался взрыв.
Катерину швырнуло вбок; она так сильно ударилась о стену, что в легких ее совсем не осталось воздуха. Затем Катерину накрыла волна жара, и девушка чуть не обожгла полость рта, пытаясь сделать вдох. За грохотом взрыва последовал звук падающих на пол осколков разбившегося стекла и треск потоком хлынувших в кабинет искр. Она услышала стон, донесшийся из другого конца кабинета, но не смогла рассмотреть, кто стонет, так как все лампы потухли или лопнули, и единственным источником света были теперь языки пламени, лизавшие разбросанные по столу и полу бумаги.
Катерина почувствовала боль от жара, опалившего незащищенные одеждой кисти рук. Обмотанный вокруг ее запястий скотч размягчился, и ей без особого труда удалось от него освободиться. Сорвав кусок ленты, заклеивавший ей рот, девушка на ощупь добралась до двери и рывком ее распахнула. Прежде чем покинуть кабинет, она бросила взгляд в сторону стола. На полу перед столом угадывались очертания тел Ремера и По, однако в темноте невозможно было рассмотреть, живы они или нет.
В коридоре неровно мигала одинокая люминесцентная лампа, придававшая обстановке вид сцены из фильма ужасов. Железная дверь комнаты, в которой находился Йон, была выгнута наружу, глазок из нее вылетел, и из образовавшегося отверстия, как из трубы, шел густой дым. На полу перед дверью лежал шофер Кортманна. На месте одного его глаза темнела глубокая рана; сочащаяся из раны кровь стекала по лицу мужчины на пол, образуя постепенно растущую лужицу.
Для того чтобы открыть железную дверь, Катерине пришлось отодвинуть бесчувственное тело водителя в сторону. Дым клубами повалил ей навстречу; отчаянно кашляя, она зажмурилась и бросилась внутрь, выставив перед собой руки. Одно из двух кресел было искорежено и напоминало абстрактную скульптуру из металла; остававшаяся кое-где обивка горела. В другом кресле сидел Йон.
Несмотря на поникшую голову, совершенно очевидно было, что бушевавшие в помещении силы его не коснулись. Даже книга по-прежнему находилась у него в руке. Катерина медленно приблизилась к креслу и положила руку Йону на плечо. Он поднял голову и натужно улыбнулся:
— Как дела?
Катерина прижалась к нему и всхлипнула.
— Как же я устал, — сказал он, с трудом удерживая голову прямо.
Катерина чуть отстранилась и погладила ладонью его лоб.
— Нам нужно выбираться отсюда, — сказала она. — Ты сможешь?
— Устал, — повторил Йон.
Катерина попыталась поднять Йона, чтобы он стал на ноги, но оказалось, что он все еще связан. Взрыв не коснулся кресла, в котором он сидел, и стягивающая тело Йона липкая лента была цела.
— Кампелли! — внезапно прогремел голос Ремера. Сквозь отверстие, образовавшееся на месте стекла, они увидели мужскую фигуру в разодранной одежде. — Добро пожаловать! Теперь ты мой!
— Беги! — шепнул Йон Катерине.
Она попыталась разорвать его липкие путы, однако они не поддавались.
Йон напрягся и выпрямился в кресле.
— Тебе необходимо бежать, — в полном изнеможении прошептал он. — Они не должны тебя поймать!
Последние его слова почти заглушил громкий треск. Катерина вздрогнула всем телом. До сих пор ей еще никогда не приходилось слышать настоящего выстрела, однако девушка не сомневалась, что это был именно он, да и поза Ремера не оставляла на этот счет никаких сомнений.
Ремер стоял, сжимая в руке направленный прямо на нее пистолет.
30
Йон с усилием повернул голову в сторону Ремера. В руке его он увидел пистолет. Главарь Теневой организации скалил зубы, из-за чего его залитое кровью лицо напоминало гротескную красно-белую маску клоуна. Переключив свое внимание на Катерину, Йон увидел светящийся в ее глазах страх.
Йон по-прежнему сжимал правой рукой книгу; собрав последние силы, он сосредоточился на очередной странице и начал громко, как только мог, читать. Он уже был не в состоянии зарядить текст, но Ремер резко отшатнулся и заслонился одной рукой.
— Сейчас! — крикнул Катерине Йон. Девушка отскочила от него к двери, где Ремер уже не мог ее видеть. Там она остановилась и снова повернулась к Йону. Несмотря на то что он настойчиво кивал ей, Катерина не двигалась с места.
— Беги! — крикнул Йон, вкладывая в голос всю злость, на какую был способен.
На лице Катерины появилось испуганное выражение, однако она взяла себя в руки и стремительно исчезла.
Йон с облегчением выпустил из рук книгу, с громким шлепком упавшую на пол. Полностью обессиленный, он закрыл глаза и с улыбкой на губах поник в своем кресле. Некоторое время спустя вокруг него послышался шум, забегали какие-то люди, что-то возбужденно обсуждая. Кто-то — похоже, По — стонал, и Йон надеялся, что это действительно был По.
Стоявший в комнате запах напомнил Йону о сеансе активации в «Libri di Luca». Воздух был насыщен электричеством, резко пахло горелым деревом и пластмассой, во рту чувствовался металлический привкус. Такой же глубокой, как и тогда, была и ощущаемая им усталость: невозможно было пошевелиться без концентрации на каждом движении всех еще оставшихся сил.
По-другому протекало лишь само чтение. Во время активации он полностью отключился. Это было похоже на кратковременную потерю памяти. Он не воспринимал абсолютно ничего из того, что происходило вокруг.
Недавнее же измерение его силы складывалось совершенно иначе.
Поначалу он не замечал ничего необычного. Поскольку книга была у него в вытянутой руке, расстояние от нее до глаз оказалось немного большим, чем то, к какому он привык, и, читая, ему приходилось слегка щуриться. Боль от удара по голове также давала о себе знать, так что первые страницы он читал, слегка запинаясь. Но постепенно чтение становилось все более беглым и плавным, и в конце концов у Йона возникло уже знакомое ощущение контроля над текстом.
