Марк Вернхэм - Мертвые не молчат
— Крутая у тебя фамилия, друг, — говорю я, потому что я и не знал, что его зовут Гибсон Стратолайнер.
— Угу, — отвечает он. — Спасибо. Но не такая крутая, как у тебя, да? Да и ты сам офигенно крутой.
— Угу… Ну ладно. Увидимся, — говорю я.
Удивительно, но раньше я бы ни в коем случае не ушел бы от «Звездных сучек», не набравшись как поросенок. Но без Федора все это стало как-то бессмысленно.
Придя домой, я включаю свой большой экран и заваливаюсь в кресло, собираясь посмотреть «Порно Диско»… Но, оказывается, что это меня не особенно и интересует. На меня лишь нападает дремота.
Смотря вполглаза порношоу — все эти задницы, груди и члены по всему экрану, — я начинаю думать, что все то, что происходило раньше, вроде как на самом деле и не происходило вообще. Что, между прочим, очень даже удобно, если как следует раскинуть мозгами. Я хочу сказать, кто же захочет постоянно думать о том, что произошло год или десять лет назад? Если ты будешь думать обо всем том, что произошло раньше, обо всем плохом, обо всех убийствах и горах трупов, и костей, и человеческой пыли под своими ногами, то сойдешь с ума. Посмотрите на Рега. Что хорошего ему дали его постоянные мысли об этом гребаном прошлом? Если ты сделал что-то плохое, просто забудь об этом и живи дальше. То, что случилось вчера, случилось вчера. Тебе нужно думать о том, что происходит прямо сейчас или, может быть, о том, что произойдет завтра. То же самое касается и будущего. Нет никакой пользы много думать о будущем. Пусть думают те, кто знает, как это делать. Ты довольно скоро превратишься в гниющую плоть под землей, и тогда все это уже не будет иметь никакого, на фиг, значения — все то, что ты делал или говорил.
А это значит, что есть только сейчас. Сейчас — то самое место, главное место. Не стоит застревать в прошлом, как мартин-мартинисты, по-прежнему озлобленные и чокнутые, по-прежнему причитающие о том, что произошло годы и годы назад… Все это лишь заставляет их бегать кругами и создавать все эти проблемы и несчастья с бомбами.
Я начинаю дремать в своем кресле. Выйдя из больницы, я завел новое кресло, чтобы как-то поднять себе настроение. Кресло фирмы «Спиноза», прямо с фабрики. Оно идеально подходит к моему (тоже, на фиг, очень крутому) костюму, который мне сшила персонализированная пошивочная той же «Спинозы»…
Потом я просыпаюсь в этом самом кресле и смотрю на экран. Изображение на нем перестало мелькать — там теперь только какой-то стоп-кадр. Но как только я поднимаю на него глаза, он превращается в мутное пятно помех, а потом экран мигает и чернеет. Но я видел, кто там был на экране.
Это был Мартин Мартин. Пытался затянуть меня назад. Но я не хочу возвращаться к нему. Я больше не хочу никаких фаршированных мозгов и никаких бомб. Мне все это надоело. Я закрываю глаза и чувствую, как ко мне приходит сон, будто из огромного черного океана поднимается огромная черная волна.
Примечания
1
Автор намеренно искажает написание имени Адольф. (Здесь и далее примеч. пер.)
2
Вместо детской английской считалочки взята детская считалочка «Котята» Сергея Михалкова.
3
Коронер — следователь, производящий дознание в случаях насильственной или скоропостижной смерти.
4
Автор намеренно искажает названия «олигархия» и «анархия».
