Джон Мини - Песнь праха
После секундного колебания водитель произнес:
— Я отойду на минутку.
Донал широко улыбнулся ему вслед. Водитель устремился по направлению к комнатам отдыха. Донал поставил чемоданы на полированные плиты пола и огляделся по сторонам.
Вокруг были киоски, торговавшие напитками, простенькими закусками и даже лекарствами.
К Доналу приближался молодой бедно одетый человек с лютней на кожаном ремне через плечо.
— Извините, сэр. — Цвет лица у юноши был смуглый, глаза узкие, а акцент явно шоринезский. — Вы не подскажете, как мне добраться до Далишвиля?
Представления Донала об иллурийской географии были весьма туманны, но даже он знал, что Далишвиль находится на расстоянии нескольких сотен миль отсюда.
— Нет, вряд ли. Поезда отходят вон оттуда. — Донал указал в сторону пандуса, спускавшегося вниз. — Полагаю, поезд — самый дешевый вид транспорта.
— Да, автобусы туда не идут.
— Счастливого пути, — пожелал ему Донал.
— Спасибо, сэр.
Молодой человек направился в сторону пандуса.
— Кто это, сэр? — спросил вернувшийся водитель. — Он вас беспокоил?
Все здесь называли Донала «сэр».
— Нисколько. Просто попросил совета.
— О! И он подошел именно к вам, а не к кому-нибудь другому.
Донал пожал плечами. Если вы кажитесь спокойным и сосредоточенным, у многих создается естественное впечатление, что вы местный. Да и город здесь такой же, как все остальные, может быть, только чуть-чуть почище и поаккуратнее.
Ты чувствуешь кости?
Нет, но здесь поблизости что-то есть.
Донал перевел взгляд на указатель железнодорожной станции.
— Сэр? Мы на самом деле…
— Как вас зовут? — спросил Донал. — Меня вы можете называть Донал.
— А меня Рикс.
— Прекрасно, Рикс. А что, если вы все-таки возьмете мой багаж? — Донал поднял чемоданы и протянул шоферу, — и отвезете домой к дону Ментрассоре.
— Э-э…
— Да-да, именно так, только чемоданы. Я подъеду позже. Кстати, по какому адресу?
— Дом дона Ментрассоре? — переспросил Рикс, словно не веря, что кто-то может не знать, где живет дон.
— Угу.
— Верхний Северный Килтрин, — ответил Рикс. — Дорога спускается вниз с Холм-Пулквилл, а особняк дона…
— А название улицы?
— Холм-Пулквилл — главная улица. А сам дом расположен на частной улице, у которой нет названия.
У Донала сразу же возник вопрос, как туда доставляется почта. Но сейчас единственное, что ему нужно было знать — это как туда добраться самому.
— Таксист, наверное, знает дорогу. А что мне ему сказать? Особняк Ментрассоре?
— Да, конечно. Найти его нетрудно, — ответил Рикс. — Поезжайте по улице, пока не увидите здание с тремя стальными горгульями на фасаде. Обычно крылья у них распростерты вот так. — Рикс развел руки в стороны, изображая горгулий. — А возможно, там будут только две горгульи и один пустой насест. На цоколе.
— У дона ремонт?
— Нет. Просто… все как-то движется, знаете ли. Стоит вам отвернуться, и вещи могут переместиться.
Рикс держал чемоданы Донала без малейшего усилия.
— Сэр? Э-э… Донал… А что вам ещё нужно сделать? Дон обо всем позаботится.
Донал оглянулся на витрины.
— Мне просто нужно кое-что купить. Ну и хочется поводить носом по магазинам, осмотреть достопримечательности.
Рикс взглянул на часы. Они у него были на внутренней стороне запястья, как у Донала. Значит, бывший военный.
— Обо мне не беспокойтесь, — добавил Донал. — На улице мне спать не придется.
— Ну что ж, в таком случае, — Рикс коснулся козырька своей шляпы, — удачи, сэр.
Донал дождался, пока Рикс уйдет, а затем устремился к витринам магазинов. Дойдя до них, он тоже взглянул на часы, словно вспомнив о чем-то, повернулся и пошел туда же, куда направился Рикс. Взглянув на заасфальтированную площадку, где расположились лимузины и темно-зеленые такси, он увидел, что Рикс садится в низкий черный лимузин.
Лимузин плавно тронулся с места и преследовал по дороге. Вскоре он исчез из поля зрения под потолком из непрозрачного стекла.
Ты?..
Да.
Донал проследовал к пандусу, по которому спустился к железнодорожной станции. В Тристополисе отребье всякого рода собиралось в основном на автобусном вокзале. Здесь нужно искать в другом месте.
На подземной станции имелось семнадцать длинных темных платформ. Там было очень холодно. Все покрывал отстраненный серебристый свет флуоресцентных ламп. По концам трех платформ располагались пандусы, которые вели вверх на уровень автомобильный дорог.
По одному из этих пандусов поднималось такси. Донал отошел от платформы, на которой стояли только мешки с вещами. В столь поздний час здесь было совсем немного пассажиров. Донал, спустившись на одну из платформ, заметил полицейскую машину, остановившуюся за большой колонной неподалеку от ближайшего пандуса. Двое полицейских в форме обогнали его и медленно прошли мимо. Тот из них, что покрупнее, широкоплечий, с крепкой мускулистой шеей, взглянув на Донала, ещё больше замедлил шаг.
Сделав вид, что не обратил внимания на пристальный взгляд полицейского, Донал достал из внутреннего кармана бумажник с билетами, раскрыл его, затем бросил взгляд на знак на платформе — движущаяся рука духа лиловым курсивом писала на нем место назначения поезда — и задумчиво кивнул, словно окончательно сделав выбор. Полицейские прошли мимо.
Оглядев небольшие группки пассажиров и одиночек, стоявших на платформе, засунув руки в карманы, или сидевших, сгорбившись, на холодных скамейках, Донал уже было решил, что ошибся.
И тут заметил на одной из скамеек молодую девушку, почти совсем девочку. Девушка выглядела лет на четырнадцать, не больше, и была совсем одна.
Полицейские сели в машину и захлопнули за собой дверцы. Донал подождал, пока они со скрежетом развернулись, сделали круг и въехали вверх по пандусу на уровень автомобильных дорог.
Через несколько секунд после того, как исчезли полицейские, из-за колонны появился худощавый небритый мужчина и пошел по платформе, своими громадными глазищами рассматривая стоящих на ней. Донал сгорбился, наклонился вперед, всем телом изображая страх и растерянность.
Большинство законопослушных граждан почувствуют страх, очутившись в этот час ночи в таком месте.
Мужчина что-то пробурчал, проходя мимо Донала. Донал задрожал и ещё больше сжался, запахнув пальто. Но мужчина забыл о Донале и направился к одинокой девушке на скамейке.
Так я и думал.
