Андрей Уланов - Никакой магии
— Нет, Дик, не надо!
— А-а-а-а, чтоб тебя…
Хруст ломаемого дерева, глухой удар, заставивший содрогнуться все здание. Рев оборвался, «тролль» спокойно и отчетливо выдохнул «сука!» — и рухнул на пол.
— Не может быть… — пробормотала я. Или даже подумала, слишком уж невероятна была догадка…
…почти как видневшийся рядом с кровавой лужей отпечаток маленькой босой ножки.
— Нет, нет, нет, — всхлипывающе забормотали впереди. — Не надо, умоляю. Я не бегу, я никуда не бегу, клянусь, не сойти мне с этого места…
В два прыжка оказавшись у перегородки, Винсент распахнул дверь и бросился по проходу. Я чуть замешкалась, чуть не споткнувшись о валявшийся сразу за порогом топор с длинной рукояткой. Брошенное ружье, труп, еще один и еще чьи-то ноги, торчащие из-под груды обломков. После ночной темноты свет больно резал глаза. Неприятный, дерганый свет… от полыхающей керосиновой лужи с разбитой лампой в центре… он то выхватывал у тьмы ряды деревянных полок, то усыхал до крохотного пятна. Из-за него я не сразу поняла, какое именно из пятерки валяющихся в проходе тел — пока еще живое и даже способно жалобно скулить.
— Мир тебе, брат.
В поднятом на монаха взгляде я не сумела уловить и тени понимания. Если это существо и было разумным, то когда-то в другие, давно минувшие времена. Сейчас же перед Винсентом извивался, пытаясь уползти прочь, безмозглый червяк, остро воняющий потом и мочой.
— Ма-ма-ма-ма-ма-ма…
— Выпей, брат.
— Лучше не… — начала я, уловив знакомый аромат с оттенками лимона и грейпфрута, и замолкла, увидев, как волшебное слово пробудило к жизни то ли остатки разума, то ли условный рефлекс. Вцепившись в подсунутую монахом фляжку, человек сделал пару судорожных глотков и закашлялся.
— Чтоб я сдох! — выдохнул он, поднял взгляд и увидел склонившегося над ним брата Винсента. — А… что?! Уже?!
Словно в ответ ему над нашими головами раздались крики, что-то тяжело и гулко рухнуло, выбив из потолка настоящий гейзер пыли с трухой — и снова наступила тишина, прерываемая лишь тихим потрескиванием огня.
— Расс-с-скажи… — доверительный тон в исполнении брата Винсента сейчас больше всего напоминал змеиное шипение. — Расс-скажи нам, что здес-сь произошло.
— Мы все — покойники! — человек сдавленно хихикнул и попытался вновь схватить отобранную монахом фляжку. — И вы тоже… но еще не знаете. «Никого не выпускать!», велел проклятый ублюдок, долбаный полукровка, и теперь никто не выйдет наружу. Мы все сдохнем здесь, а она будет пить кровь и грызть кости… слышите?! — выкрикнул он, рывком приподнявшись и глядя куда-то в темноту. — Кап-кап, шлеп-шлеп, кап-кап! Она идет!
Винсент оглянулся на меня.
— Там никого нет! — я постаралась, чтобы мой голос прозвучал как можно тверже.
— Вы просто не слышите…
— Инспектор Грин — эльф, — возразил монах. — А они за милю слышат комариный писк. Глотни еще, брат… и продолжай. Нам нужно знать больше.
Человек вцепился во фляжку, сделал несколько жадных глотков… и вдруг оглушительно чихнул.
— Во всем виноваты Боб и Хрипатый! — заявил он, утирая сопли рукавом крутки. — Пока за жратвой ходили другие, все шло путем, хоть нам и обрыдло сидеть в этой проклятой дыре. Но у Хрипатого зачесались яйца, и он захотел приволочь девку, — человек тараторил все быстрее, словно боясь не успеть выговорить, выплеснуть нам распиравшую изнутри обиду, — тупой пастух с овечьим дерьмом в башке. Кэл взбесился, как увидал ее… и сказал, что теперь до его возвращения никто и шагу за порог не сделает… и велел своей сучке проследить. Мы еще поржали втихомолку, гы-гы-гы, даже те, кто был на заводе… там все слишком быстро прошло, никто и не понял.
Он вдруг осекся, замолчал, стеклянно глядя на Винсента — и секунд через десять продолжил той же бормочущей скороговоркой.
— А на следующий день появились люди Мешка. Пятеро… Лону повезло больше других, помер, пока тащили, а остальные… Хомяк сказал, что полукровка захочет поболтать с ними, поэтому мы заперли оставшихся…
Монах оборвал поток откровений самым простым и быстрым способом — зажав говорившему рот. Затем Винсент обернулся ко мне — я кивнула, указав ножом точное направление на звук. Кто-то крался вдоль стены, простуженно сопя, обломки досок и мелкие камни то и дело скрипели под тяжестью сапог. Шаг, еще, еще… за несколько десятков ярдов я отчетливо различила запах давно не мытого тела. Встречное шлепанье босых ног было намного тише — и быстрее. Вот они сошлись… и сипение разом прекратилось, а босые ноги побежали дальше, пока не затихли в глубине склада.
— Играет, — задумчиво произнес монах, убирая руку и украдкой вытирая ладонь о полу плаща. — Кошка играет с мышками. Маленькая игривая кошечка, совсем еще котенок.
— Котенок… — лицо бандита исказилось. — Видели бы вы, что эта тварь сотворила с парнями Мешка! Бешеная сука, дорвалась до крови… — он сплюнул и продолжил, теперь уже не тараторя, а скупо бросая короткие, в два-три слова, фразы, словно подаяние нищим, — надо было сразу пристрелить… струсили. Лысый и Пика с корешами… решили просто слинять… пока вся банда Мешка не нагрянула. Остальные колебались… много уже натворили, от всех не спрятаться. Хомяк пытался… чуть не прибили… втравил нас, наобещал… жадный урод.
— Где он? — требовательно спросил Винсент. — Где сейчас Хомяк?
— Не знаю! — бандит мотнул головой. — Был наверху… или сдох уже. Когда Лысый с Пикой ломанулись на выход… надо бы идти всем, толпой… испугались. Кровь, много крови, — понизив голос, забормотал он, — целое море крови, она хохотала и швырялась головами. Разбежались по щелям, как тараканы…
Шлеп-шлеп-шлеп-шлеп-шлеп.
Игривый котенок… да. Ей и в самом деле было смешно, темнота вдруг разбилась на звенящие колокольчики. Заливистый, полный веселой радости детский смех настолько не гармонировал с происходящим, что рассудок не смог принять его сразу, потратив драгоценные мгновения на осознание.
Она обманула нас простейшим финтом, как тупых гоблинов. В последний миг прыгнула влево и сразу же, оттолкнувшись от полки, перелетела через костер. Взметнулись оборки когда-то белых, а теперь состоящих, казалось, из одних кровавых пятен юбок, заставив пламя испуганно шарахнуться вниз и в стороны. Монах, отскочив назад, взмахнул клинком, но лишь впустую располосовал воздух. Ласка-убийца, невероятно гибкий и стремительный зверек с детским личиком, выгнувшись назад, прокрутилась мимо Винсента, вскочила — я ударила и тоже впустую, лезвие плашмя скользнуло по корсету. Ответный выпад заставил меня отшатнуться, залитая кровью сталь свистнула в дюйме перед глазами. Как назло, под ноги подвернулся труп, в последний миг я успела перескочить, но разорвала дистанцию. Девчонка снова закрутилась, взвихрив юбки, будто танцуя древнюю горскую «пляску огня и стали», монах бросился к ней прямо через костер. Слишком поздно — ласка уже нырнула в спасительный мрак. Последними, словно крылья мотылька, промелькнули рукава блузки, выше локтя чудом сохранившие белизну.
