Андрей Бондаренко - АнтиМетро, Джек Потрошитель
— В сторону, урод недоделанный! Зашибу…. О, больно-то как! Ты же мне сломал кисть руки…
Сильно пнув араба, лежащего на тротуаре, каблуком по почкам, Артём посоветовал:
— Никогда, гадина, не груби незнакомым людям. Особенно, если уличные камеры видеонаблюдения временно не функционируют…
Через пятнадцать минут он вышел на Уайтчепел-роуд.
«Ага, под ладонью ощущается старинный шершавый кирпич», — обрадовался внутренний голос. — Это она и есть, искомая колокольная мануфактура. Чуть дальше, как помнится, в стене здания наличествует парочка дверей…. Это, похоже, главная. Подёргай-ка, братец, за ручку. Заперто, понятное дело. Пошли дальше…. Ага, вторая дверка, более скромная по размерам. Что у нас с замками? Две штуки. Сейчас разберёмся…
Артём достал из кармана связку универсальных отмычек и уже через шесть-семь минут оказался на территории колокольной мануфактуры.
«Теперь нам надо отыскать формовочную мастерскую», — принялся командовать деловой внутренний голос. — «Только, как это сделать? Может, в центральном холле имеется — для нужд экскурсантов — схема всех производственных помещений? А, вот, карманным фонариком пользоваться пока не советую, передвигайся, братец, на ощупь. Тутошний «Джек» — судя по всему — парнишка непростой…».
С правой стороны послышалось далёкое глухое покашливание. Пройдя по узкому коридору, Артём оказался в просторном холле с высокими тёмными потолками. Ненавязчиво горела секция «дневного света», закреплённая на дальней стене. А под лампами стоял потёртый кожаный диванчик, на котором, увлечённо читая толстую книжку, вольготно разместился бородатый юноша.
«Это же Рамирес, один из вожаков лондонских идейных анархистов», — удивился внутренний голос. — «Не ожидал я увидеть здесь этого прыщавого и разговорчивого индивидуума. Сюрприз, однако…. Получается, что мы рановато распрощались с «анархической» версией? Надо — в срочном порядке — доработать вопрос…».
Бесшумно продвинувшись метров на пятнадцать, Артём резко прыгнул вперёд и умело зажал длинноволосую голову юнца, вернее, его тощую цыплячью шею в полноценный борцовский «замок». Рамирес, задыхаясь, жалобно захрипел.
Чуть ослабив хватку, Артём негромко спросил — недобрым и многообещающим голосом:
— Где моя жена? Отвечай сучий выползок. Иначе — сломаю шейные позвонки и башку оторву напрочь…. Ну?
— Не понимаю, о чём вы спрашиваете, — с трудом восстанавливая полноценное дыхание, испуганно зашептал молодой человек. — Я не знаком с вашей супругой. Произошла какая-то досадная ошибка…
— Ты видел здесь…м-м-м, невысокую девушку с жёлтыми кудрявыми волосами? Отвечай.
— Когда я заступал на дежурство, в холле не было никого из посетителей. Все уже ушли.
— Какое ещё дежурство? Что ты, вообще, делаешь на колокольной мануфактуре?
— Подрабатываю ночным сторожем. Честное слово, я не сделал ничего дурного…
После полуминутного раздумья Артём — на всякий случай — уточнил:
— Сейчас — кроме тебя — ещё кто-нибудь присутствует на территории мануфактуры? Отвечать быстро и чётко.
— Есть ещё один человек, он иногда остаётся ночевать в мастерской. Она расположена на втором этаже. Налево, снова налево, и опять налево — до самого упора. На дверях висит прямоугольная табличка, на которой изображён плотницкий рубанок.
— Кто он такой?
— Формовочных дел мастер. Зовут — Гарольд Уилшер…
«Вот, как оно повернулось», — искренне огорчился внутренний голос. — «Мерзавец был, что называется, под рукой, а вы, горе-сыщики, и не сообразили. Ладно, туман, слава Богу, рассеялся. Пора действовать…».
Артём, нажав на нужную болевую точку, отправил незадачливого анархиста в сумрак бессознательного состояния. После этого — брючным ремнём, снятым с неподвижного тела — он надёжно прикрутил руки Рамиреса к железной трубе неизвестного назначения, проходящей вдоль стены холла, и поднялся на второй этаж.
Вокруг царствовала абсолютная чернота, поэтому пришлось прибегнуть к услугам карманного фонарика.
За очередным левым поворотом — в узком тупичке — обнаружилась нужная дверь, запертая изнутри, из-за которой доносился тихий подозрительный шорох.
«Здесь, братец, я тебе не советчик», — печально вздохнув, признался честный внутренний голос. — «Настало время — для принятия самостоятельных решений…».
Наспех осмотрев дверь, Артём коротко разбежался и — правым плечом вперёд — прыгнул. Раздался противный треск, и дверное полотно — со страшным грохотом — влетело внутрь формовочной мастерской.
Поднявшись на ноги, он тут же занял боевую стойку и огляделся по сторонам.
«Под потолком горят две стандартные электрические лампочки», — без промедлений доложил внутренний голос. — «Вокруг наблюдаются всяческие верстаки и стеллажи, заставленные и заваленные разномастными деревянными деталями и различным плотницким инструментом…. В массивном антикварном кресле сидит худой, но костистый мужчина, руки которого крепко примотаны к подлокотникам с помощью тёмно-синей изоленты. Глаза у мужичка испуганные и несчастные, как у кролика, доставленного на скотобойню…. Это он и есть, Гарольд Уилшер. Пытаясь освободиться, гадина кровавая, сучит по шершавым керамическим плитам пола подошвами ботинок. Этот навязчивый шорох, находясь по ту сторону двери, мы с тобой, братец, и слышали…».
Пройдя вперёд, Артём угрожающе навис над антикварным креслом и, не придумав ничего лучшего, принялся бестолково орать:
— Где моя жена? Отвечать! Куда ты её дел? Убью! На мелкие части порежу! Почему молчишь? Сволочь! Сволочь! Сволочь!
Не сдержавшись, он несколько раз сильно ударил связанного мужчину по лицу.
«Остановись, братец!», — посоветовал хладнокровный внутренний голос. — «Как же данный тип может тебе ответить, когда у него рот заклеен — всё той же тёмно-синей — изолентой? Не горячись. Возьми, пожалуйста, себя в руки…».
Артём — одним резким движением — сорвал со рта Гарольда Уилшера полоску изоляционной ленты и недовольно поморщился:
— Ну, вот, наш «Потрошитель» потерял сознание. От страха, надо думать…. Фу, он ещё и воздух соизволил испортить. Ага, зажурчало. Значит, ко всему прочему, фигурант ещё и описался. Хлипкий маньяк пошёл, мать его…. А что делать дальше?
В сердцах сплюнув на пол, Артём приступил к тщательному осмотру помещения. Вернее, он принялся планомерно обходить по периметру стены формовочной мастерской, ища тайную дверь, ведущую в подземелье. Однако, поиски ни к чему не привели.
«Плохо дело», — констатировал расстроенный внутренний голос. — «Надо срочно привести в чувство Гарольда Уилшера и повторно допросить. Но, на этот раз, допросить ласково и вдумчиво, без излишней горячности…».
