Терри Пратчетт - Шмяк
— Ета древний троллий! — сообщил он.
Грохссон на мгновение помедлил, а затем продолжал.
— Э… я — Алмаз, король троллей, — сказал он, в отчаянии глядя на Ваймса. — Воистину, мы пришли, чтобы заключить мир. Но нас окутал туман, а когда он развеялся, кто-то закричал: «Засада!» Гномы и тролли принялись сражаться, не слушая наших приказов. Тролль убивал тролля, гном убивал гнома, по воле глупцов мы все стали глупцами и сражались, чтобы остановить бой, пока разгневанное небо не смыло нас долой… И теперь мы обращаемся к вам. Здесь, в этой пещере, на краю мира, гном и тролль заключили мирный договор и рука об руку пойдут навстречу Смерти. Потому что враги — это не тролли и не гномы. Наши враги — это злобные, трусливые, нетерпимые клеветники, которые поступают дурно и утверждают, что это хорошо. Мы сражались с ними сегодня. Но упрямый дурак вечен. Он скажет, что…
— Это какой-то фокус! — крикнул Пламен.
— …это какой-то фокус, — переводил Грохссон. — Посему мы заклинаем вас: спуститесь в пещеры под долиной и посмотрите, как мы вместе покоимся в мире, который ничто не нарушит.
Раскатистый голос замолк. Послышалось приглушенное бормотание, и, наконец, наступила тишина.
Сине-зеленые квадратики вновь задвигались, как фрагменты головоломки, и куб зазвучал опять. На сей раз он издавал крики, вопли, грохот…
Ваймс наблюдал за лицом Короля-под-Горой. «Кое-что ты знал, да. Не все. Но, кажется, ты не удивился, когда заговорил Бхриан. Слухи? Старые легенды? Какие-то записи в хрониках? Ты ведь не расскажешь…»
— Хад'ра, — произнес Грохссон, и куб замолчал. — Это значит «остановись», командор.
— И вот мы в пещерах, — презрительно заметил Пламен. — И что же мы нашли?
— Вас, — ответил Грохссон. — Мы всякий раз находим вас.
— Мертвые тролли. Мертвые гномы. И ничего, кроме голоса, — продолжал Пламен. — Анк-Морпорк есть Анк-Морпорк. Ему неведома честь. Быть может, этот куб создали не далее чем вчера!
Король смотрел на Пламена и Грохссона. Как и остальные гномы. Ваймсу захотелось крикнуть: «Нечего стоять тут и спорить! Прикажите заковать чертовых грагов, а потом уже разберемся!»
Но быть гномом — значит чтить слова и закон…
— Это — почтенные граги. — Пламен указал на закутанные фигуры. — Они изучали наши предания. Изучали кубы. Перед вами стоит воплощенная мудрость тысячелетий. А вы кто такие? Что вы знаете?
— Вы пришли, чтобы уничтожить правду, — ответил Грохссон. — Вы осмелились ей не поверить. Голос сам по себе ничего не доказывает, зато доказывают эти мертвецы. Вы пришли сюда, чтобы уничтожить их.
Пламен выхватил у стоявшего рядом гнома топор и принялся размахивать им, прежде чем кто-либо из стражников успел спохватиться. Когда наконец все опомнились, гномы кучей двинулись вперед…
— Нет! — крикнул Грохссон. — Ваше величество, пожалуйста! Это спор грагов!
— У тебя даже нет топора! — прорычал Пламен.
— Мне не нужен топор, чтобы быть гномом, — ответил Грохссон. — Мне не нужно ненавидеть троллей, чтобы быть гномом. Никакое разумное существо не станет жить ненавистью.
— Ты наносишь нам удар в самое сердце! В сердце!
— Ну, так дай сдачи, — предложил Грохссон, протягивая руки. — И уберите меч, командор Ваймс, — добавил он, не оборачиваясь. — Это наше гномье дело. Ну, Пламен? Я здесь, прямо перед тобой. Скажи, во что ты веришь? Ха'ак! Га страк джа'ада!
Ардент(?) метнулся вперед, воздев топор. Послышался звук удара чего-то о плоть, и глазам неподвижных зрителей предстала живая картина. Пламен с занесенным над головой топором. И Грохссон, который, припав на одно колено, почти дружески прижимался головой к груди противника, в то время как его ладонь, повернутая ребром, застыла, впечатавшись в горло Пламена…
Пламен открыл рот, но издал только хрип. По подбородку потекла струйка крови. Пламен попятился и упал. Топор упал на белый окаменевший водопад, расколов тысячелетние потеки. Время разлетелось осколками…
Грохссон выпрямился, с удивленным видом массируя руку.
— Это все равно что драться топором, — сказал он, ни к кому в отдельности не обращаясь, — только без топора…
Снова поднялся шум, но тут сквозь толпу пробился какой-то гном, насквозь мокрый.
— Ваше величество, в долине тролли! Они спрашивают вас! Говорят, что готовы вступить в переговоры.
Рис перешагнул через Пламена, внимательно всматриваясь в дыру, пробитую в каменном водопаде. Под его рукой отвалился еще кусок…
— В их предводителе нет ничего необычного? — задумчиво спросил он, по-прежнему глядя в темноту.
— Есть, ваше величество. Он… весь светится!
— Ага. Ясно, — сказал Король-под-Горой. — Будут ему переговоры. Ведите его сюда.
— То есть этот тролль знаком с кое-какими весьма влиятельными гномами? — намекнул Ваймс.
Король-под-Горой на мгновение встретился с ним взглядом.
— Да, — сказал он и возвысил голос: — Кто-нибудь, принесите факел! Командор Ваймс, пожалуйста, взгляните.
В глубине пещеры, скрытой за окаменелым водопадом, что-то мерцало.
В этот самый день, в 1802 году, художник Методия Плут бросил сверкающую штуковину в самый глубокий колодец в округе, чтоб никто ее не слышал. Потом Цыпленок погнал его домой.
«В легенде все было бы намного проще, — подумал Ваймс. — Меч извлечен из камня, волшебное кольцо брошено в глубины моря, следует всеобщее ликование, мир переворачивается».
Но это была жизнь. Мир не перевернулся, он просто завертелся чуть быстрее. Настал день Кумской битвы, но в Кумской долине не произошло сражения. Впрочем, там не царил и мир. В долине кишели… делегации. Шли переговоры. Тем не менее, до сих пор, насколько мог судить Ваймс, дело не продвинулось особенно далеко — во всяком случае, не дальше назначения встреч. С другой стороны, никто не умер. Разве что от скуки.
Предстояло вытащить на свет изрядный кусок истории, а те, кто не был занят этим деликатным вопросом, тем временем могли развлечься, укрощая Кумскую долину. В подземной пещере находились два национальных героя; достаточно было одной хорошей бури и пары прорванных завалов, чтобы поток, несущий гигантские валуны, стер пещеру с лица земли. До сих пор этого не произошло, но рано или поздно динамическая география Кумской долины должна была взять реванш. Поэтому Кумскую долину больше нельзя было предоставлять самой себе.
Повсюду, куда ни глянь, трудились бригады гномов и троллей — рыли отводные канавы, строили плотины, бурили камень. Они работали уже третий день, но труд предстоял бесконечный, потому что каждую зиму долина выбрасывала новые фокусы. Она буквально вынуждала к сотрудничеству.
