Ева Никольская - Зачарованный город N
– Когда-то Неронг был одним из летающих островов столичного мира Тайлаари, – прошелестел за спиной незнакомый мне голос с уже знакомыми интонациями.
Захотелось повернуться и сделать очередную безуспешную попытку рассмотреть лицо собеседника, но он удержал меня от этой затеи. Судя по изменившемуся окружению и странному звучанию его речи, правильно сделал. Что происходило с интерьером, я видела собственными глазами, а вот что творилось с повелителем, оставалось лишь гадать. Забыв пока о Светлоликом и его внешности, я продолжала с любопытством изучать преобразившееся помещение. Особенно меня заинтересовали вылупившиеся из золотистой скорлупы колонны. Зеленые с охристыми прожилками, они были круглыми в сечении и как будто светились изнутри. Металлические тела змеевидных драконов оплетали их спиралью, переливающейся в лучах ярко горящих кристаллов. Зачем было прятать такое великолепие под слоем другого материала? Или все, что я вижу сейчас, лишь иллюзия прошлого, созданная повелителем Неронга с целью… А с какой, собственно, целью он это устроил?
– Ну и? – спросила я, стараясь, придать голосу скучающие нотки и по возможности скрыть дрожь. – Был Неронг частью Тайлаари. Что с того? Зачем ты вообще показываешь мне все это? Демонстрация силы, что ли? Так меня уже давно просветили о твоем божественном происхождении.
– Божественном? – его тихий смех напоминал шуршание листопада. – Можно сказать и так. Людям свойственно придумывать объяснения тому, что непонятно. Они сами создают себе богов, чтобы поклоняться, а чаще просить о помощи. – Он вздохнул и с легким раздражением заметил: – А ты, смертная, либо чрезмерно упряма для восприятия информации в чистом виде, либо непроходимо глупа. Ты слишком много думаешь. Просто смотри и внимай. – Я могла поклясться, что в словах его, насквозь пропитанных грустной иронией, слышалось далекое завывание ветра, от близости которого становилось зябко. И это не было галлюцинацией.
– Определился бы сначала, что именно хочешь: провести исторический экскурс по памятным местам этого города или просто почитать мне мораль, – немного обиженно пробормотала я. Ну да, упряма, да и туплю порой, но зачем же так сразу тыкать меня носом в недостатки? Это, между прочим, такая защитная реакция на высокомерных индивидуумов с деспотическими замашками!
– Может, все-таки заткнешься и позволишь мне договорить? – Его пальцы сильнее сжали мое плечо.
Свечение от них было слабее, чем раньше. Вероятно, повелитель не хотел затмить созданное им окружение, поэтому и приглушил свою сияющую маскировку. Я покосилась на его руку, сузив наученные горьким опытом глаза. Золотистая кожа излучала свет, но теперь он не слепил так сильно, и мне ничто не мешало разглядеть мужскую кисть во всех подробностях. Длинные пальцы, острые, чуть загнутые ногти, больше похожие на когти, – жутко и красиво одновременно.
«А он молод, – отметила я, – как минимум телом».
Приняв мое молчание за знак согласия, Светлоликий продолжил рассказ:
– Неронг был процветающим городом. Через него помимо транспортных проходили еще и пространственно-временные пути, поэтому недостатка в гостях тут не знали. Жизнь била ключом, торговля процветала, местное население богатело, и никому даже в голову не могло прийти, что все это оборвется одной памятной ночью. Уже почти тысяча лет прошла с момента наложения проклятия. Сотворившие его обладали огромной силой и практически безграничной властью. Переместить в другой мир живое существо не так уж и сложно, если знать, как это делается, и иметь достаточный энергетический запас для организации перехода, но выбросить за Грань целый остров… немыслимо! Ордену сильнейших пришлось объединить усилия для претворения в жизнь своего безумного плана… хотя скорее не всему Ордену, а нескольким заговорщикам.
– Что же такой всесильный ты им не помешал? – не сдержалась от ехидного комментария я. – Или есть кто-то…
Рука Светлоликого зажала мне рот, а пропитанный осенней стужей голос изрек:
– Ты слишком много болтаешь. Просто… с-с-смотри.
Морской пейзаж с летающими островами начал медленно таять. Ему на смену пришли другие картины. Теперь в арках преобразившегося зала можно было увидеть залитые дневным светом улицы города с высоты птичьего полета. Пестрая раскраска крыш, живые изгороди из цветущего кустарника, сады и парки, полные народа площади. Все такое яркое, сочное, радостное. А потом словно незримый оператор опустил ниже объектив своей кинокамеры, и одна из улиц начала быстро приближаться. Стали хорошо различимы фигуры людей, их улыбающиеся лица. Наверное, в городе проходил какой-то праздник. Все куда-то спешили, по дороге разъезжали украшенные цветными лентами экипажи, с веселым гомоном бегали дети. Пышногрудая продавщица, стоя за прилавком покрытой шатром лавочки, торговала сладкими леденцами, бережно заворачивая их в блестящие обертки. Во всем происходящем было столько счастья, искренности, жизни…
А в следующий миг на безоблачное небо наплыли тучи, и Неронг начал стремительно меняться. Нет, он не превратился в мрачные развалины. Но от позитивной энергетики, которой буквально лучился городской пейзаж минуту назад, не осталось и следа. Все так же хорошо одетые жители, все те же экипажи и дети с такими же милыми мордашками. Только на лицах взрослых фальшивые улыбки, а у малышей совсем не детские глаза. И все вокруг выглядело каким-то искусственным, скучным, неприятным. В этом городе не было больше души, и жизнь его теперь смахивала на вынужденное существование. Немудрено. Столько веков вариться в одном котле… тут не только устать, свихнуться можно!
Картинка снова отдалилась, позволяя увидеть сверху запертый в горном кольце город. Я невольно вспомнила ту странную бочку в мастерской наместника. Его волшебная «вода» показывала сцены, происходившие в разных местах Неронга. Тогда процесс напоминал посиделки у телевизора с щелканьем каналов, сейчас же я чувствовала себя зрителем в кинозале, где на множестве очерченных арками экранов шел трехмерный фильм с полным эффектом присутствия. Звуки, запахи, атмосфера – все это было таким натуральным, что мне стоило большого труда не потерять ощущение реальности.
Светлая полоса водопада на темно-красной поверхности гор, зеленые луга, кое-где покрытые мехом кустарника, пышные шапки одиноких деревьев и в центре этого жизнерадостного ландшафта – город, обнесенный длинной каменной стеной. При всей его красоте он смотрелся уродливым пятном на лоне девственной природы. И дело было не в архитектурных постройках, а в эмоциях, которые источали и они, и те, кто их населял. Скука, усталость, пресыщенность, озлобленность… надежда? Как знать.
