Надежда Попова - Природа зверя
– Слишком костляв на мой вкус, – холодно улыбнулся Хагнер, и охотник нахмурился:
– Дед тебя не порол, видно. Не вынуждай меня браться за твое воспитание.
– Не сожрите здесь друг друга, – почти всерьез попросил Курт, с усилием поднимаясь, и осторожно, словно налитую до краев миску, понес себя к лестнице.
Отдых и вправду был необходим, это ощущалось каждой частицей тела, которое словно сжимал кто-то в горячем, как сковорода, кулаке, и дурнота, которую прежде можно было хоть как-то игнорировать, сейчас одолевала уже неотступно и упрямо. На постель он упал, не раздеваясь; жаровню в комнате никто не нагревал, однако холода сейчас не ощущалось – собственный жар с каждой минутой лишь умножался. Дремота подступила тяжело и вязко, не давая погрузиться в сон до конца; туманные образы, в том числе и уже неизменное видение горящих стен старого замка, подступающих все ближе, приходили и оставались рядом вместе с вялым, но вполне осознаваемым ощущением яви вокруг, и полуспящий мозг успокаивал сам себя, поясняя телу, что привычный кошмар порожден болезненной горячкой. Реальный мир таял нехотя, отодвигаясь шаг за шагом вдаль, и нескоро пришел настоящий сон, теперь без видений, поглотивший целиком и измотанное тело, и утомленный разум.
Долгим сон не был; это Курт осознал, когда чья-то рука, взявшись за плечо, настойчиво вытянула его в реальность. Лицо Бруно, склонившегося над лежанкой, выражало смесь тревоги и испуга, и в голосе было явственное напряжение.
– Ян не хотел тебя будить, – сообщил он, когда Курт тяжело сел на постели. – Но я думаю, надо. Амалия заперлась в комнате и не отвечает. Ключи от всех комнат ты у хозяина отнял, где они, я не знаю, и если ты сейчас не появишься, они сломают дверь.
Остатки сна улетучились разом, и теперь слышно было, как в отдалении, из недр трактирного коридора, доносится бесцеремонный, явно уже ногой, грохот в доски двери и требовательный голос Ван Алена.
– Останови их, – коротко велел Курт, поднимаясь. – Я буду.
Помощник молча кивнул, устремившись прочь из комнаты почти бегом; он встряхнул головой, сбрасывая последние обломки сонливости, и влез в сапоги, отмечая, что при наклоне не закружилась голова, а одолевавшая его тошнота отступила совершенно. Охотник был прав – короткий и не слишком здоровый сон все-таки явно пошел на пользу…
В коридоре столпились все, даже Берта Велле с красными, точно у чахоточной, глазами стояла чуть в стороне от двери, глядя на створку с обреченным ужасом и зажав ладонями рот, быть может, чтобы не закричать от того, что увидит внутри. Хагнер и Ван Ален у порога обернулись, когда Курт окликнул охотника, и тот поморщился:
– Я ведь говорил ему – не будить…
– Чушь, – еще хрипло со сна оборвал Курт, доставая связку ключей. – Если что-то происходит, я должен знать об этом.
– Здесь не происходит, здесь уже произошло, и твое присутствие вряд ли что-то изменит. О последствиях я рассказал бы, когда ты проснулся б.
– Ты думаешь… – тонко прошептала Мария Дишер, прижавшаяся к стене, – ты думаешь… она что-то сделала с собой? Чтобы волку не попасться?
– Вполне в духе ситуации, – хмуро согласился охотник. – Этакий выход из безвыходного положения.
– Пустите, – потребовал Хагнер, когда ключ повернулся в замке, и Курт перехватил его за локоть.
– Стой, – приказал он твердо, отодвинув парня назад, и, распахнув створку, замер, не войдя внутрь и слыша внезапную тишину вокруг.
– Вот дура… – во всеобщем молчании чуть слышно проронил Ван Ален.
Внутри царил уличный мороз; на изголовье кровати скопилась тонкая снежно-ледяная полоска, пол перед окном побелел, а подоконник зарос пышным сугробом, наметенным вьюгой сквозь голое окно. Ставня, выкорчеванная из проема, стояла у стены рядом, позволяя ветру разгуливать по совершенно пустой комнате.
– Что это еще за черт? – растерянно проронил Карл Штефан, заглянув через плечо рыцаря, заграждавшего ему видимость. – Где она? Ее… что – вытащили через окно?
– Она сама вылезла, идиот – не видишь, рама снята! – со злостью отозвался охотник, прошагал к окну и, ладонью сметя слой снега, потянул за веревку, укрепленную так же, как, наверное, это делалось в прежние ночи.
– Ерунда какая-то… – оторопело произнес рыцарь.
Неподвижно стоящий Хагнер, лишь теперь очнувшись, вздрогнул, точно от удара, и вбежал в комнату, бросившись к окну; Ван Ален ухватил его за плечо, не дав высунуться наружу, и, резко отшвырнув назад, повысил голос:
– Не лезь; что ты там хочешь увидеть? Как она бродит по сугробам под стенами? Ее здесь нет.
– А где же она? – проронил торговец, отступив от двери подальше в коридор. – Зачем это она? Неужто сбежала, сына бросив?
– Да ну, – с сомнением возразил Карл Штефан, глядя, как охотник, обрезав заледеневшую веревку, вклинивает раму окна обратно. – Не полная ж она дура. Середина дня, никак не успеть добраться до жилья. И вещи вон стоят… Слушайте, но не по нужде ж она через окно полезла?
– Все вон, – тихо приказал Курт, и тишина воцарилась снова, сдобренная оскорбленно-растерянным взглядами. – Выйдите, – повторил он. – Все, кроме Яна и Макса.
– Что тут происходит? – с подозрением спросил фон Зайденберг, не шевельнувшись, и он повысил голос:
– Я попросил всех уйти. Пока просто попросил. Это – понятно?
Несколько мгновений все стояли неподвижно и не произнося ни слова, глядя на майстера инквизитора кто испуганно, кто растерянно, кто ожесточенно; наконец, пожав плечами, Карл Штефан развернулся, направившись к лестнице в трапезный зал, и один за другим прочие неохотно последовали его примеру.
– Меня ты не упомянул, – заметил Бруно, глядя им вслед. – Мне что же – тоже выйти?
– Всенепременно, – согласился Курт. – Сиди с ними. Слушай, что говорят. На все вопросы ответ «не знаю».
– На все так не ответишь.
– Чай не дурак. Выкрутишься. Иди и будь там, пока не позову.
Помощник бросил взгляд на мрачного, как преисподняя, Хагнера, замявшись на мгновение, молча кивнул и развернулся, направившись следом за постояльцами.
– Зачем она это сделала? – спросил парнишка, когда дверь за ушедшим закрылась, и Ван Ален искривил губы в подобии ухмылки:
– Вспомнила юность – через окошко к любимому на свидание… Сноровистая тетка. Зимой, со второго этажа, по веревке…
– Глупо, – с тоской произнес Хагнер. – Ведь это же глупо…
– Глупо, – согласился Курт. – И еще как.
– Ее надо найти. Времени прошло немного, она еще там; надо выйти за ней.
– А вот это еще глупей, – заметил он наставительно. – В том, что она там – я не сомневаюсь, но в живых ее уже нет.
– Откуда вы знаете? – развернувшись к нему рывком, зло бросил Хагнер, и Курт вздохнул:
