Григорий Неделько - Три фальшивых цветка Нереальности
По радио передавали “Hot in the City”. Я гонял в пастях сигары и иногда смотрел на дорогу.
— Подозреваю, что всё ещё масштабнее, — сказал я, — и полиция здесь — далеко не самое главное звено.
— А какое главное?
Я повернулся к друзьям.
— Это и есть самая большая загадка. Найдём её решение — распутаем дело. Хотя кажется мне, что…
Но мы уже подъехали к университету. Он распластался по Аду, подобно морской звезде. Его корпуса утопали в зелени. Это было заслугой ребят из биологического института по соседству: так они и Ад озеленяли, и сохраняли редкие виды растений.
Я коснулся сенсора, и мы остановились.
С пакетом в руке и анализатором под мышкой, Кашпир вылез из «коня».
— Может, помочь?
— Да нет, Дец, спасибо.
Я справлюсь.
Я напомнил Кашпиру, чтобы он берёг цветок так же, как его самого в детстве берегла мама. Потому что без цветка, сказал я, можно поставить на расследовании крест. Большой, жирный и окончательный.
— Всё будет в порядке, — заверил призрак.
Он помахал нам на прощание, а мы помахали ему. Убедившись, что Кашпир без проблем вошёл в здание, мы поехали дальше.
По пути мы с Вельзевулом успели переброситься парой слов. Я сказал, что скоро мной могут заинтересоваться копы. Мы обдурили их поддельным цветком, но не сегодня-завтра они обнаружат подмену, и тогда у меня начнутся неприятности.
— Вам с Кашпиром ничего не грозит, — говорил я, — вас они не видели. Но больше всего меня волнуют не они, а те… субъекты, которые похищают цветочки. Копов я знаю как облупленных, а об этих мне известно даже меньше, чем об этикете. Кто они? Чем занимаются? И что захотят сделать со мной после того, как, умыкнув третий цветок, выяснят, что он липовый? Меня не пугает неизвестность. Но, если они меня найдут, я могу исчезнуть, и больше вы меня никогда не увидите.
— Ну, для кого-то это будет хорошей новостью, — пошутил Вельзевул.
— Ага, — согласился я, — например, для Павла.
— Ага, например, для него.
— Но я не доставлю ему такой радости. — И я продемонстрировал сразу три белоснежных оскала. — Вельз, я, вот, всё думаю: что же мы упустили? Какую деталь? Не знаю, почему я так уверен в её существовании. Но должна же быть хоть какая-то зацепка…
— Совсем необязательно.
— Не знал, что ты пессимист, дружище. Хотя ты прав. Но всё-таки я буду надеяться, что зацепка есть, и, кто знает, вдруг я её найду?
Вельзевул ничего не ответил, только неопределённо повёл рукой.
Великаны-небоскрёбы уже изо всех сил тянулись крышами к недосягаемому Куполу. Вокруг царили шум и гам. Разношёрстная публика шла, бежала, прыгала и летела по своим делам; дороги были переполнены, тротуары — забиты до отказа. А наверху громоздкими техногенными коршунами парили баннеры. Их громыхающая звуко-визуальная реклама настойчиво врывалась в уши и влезала в глаза. Запустение окраин сменилось сумасшествием центра, но когда именно, одному Павлу известно. В общем, как я и говорил: Ад появился внезапно.
Под звуки “Trial by Fire” мы подъехали к небоскрёбу, в котором жил Вельзевул.
— А ты продумай план на завтра, — выбравшись из мобиля, сказал дьявол — и улыбнулся. — Должен же и тебе кто-то дать распоряжение.
— Ну тык… Ладно, Вельз, удачи. Жду письма.
— Сая, Дец.
Мой «конь» встал на дыбы и помчал меня домой.
Облаков стало больше. Нестерпимая жара спала, и в Аду теперь даже можно было жить. Но меня не покидала странная уверенность, что завтра будет ещё хуже, чем сегодня. Ещё жарче…
По дороге домой я заметил слежку. Какие-то два олуха на старом мобиле пристроились в 10 метрах позади и нагло ехали за мной. Они что, думают, я их не вижу? Удивившись такой наивности, я легко ушёл от преследователей, и они затерялись где-то посреди адского гомона.
Я спокойненько добрался домой и поставил «коня» в «ракушку». Сначала, правда, пришлось накормить эту улитку-троглодитку. Я сходил в «Маркет», купил кочанов, которые она обожает, и дал ей один. «Ракушка» берёт еду только из моих рук, а если она не поест, то не в жисть не откроется. Тщательно прожевав болотного цвета кочанчик, она втянула голову, и изнутри выехал пульт управления. Я набрал код и приложил палец к экрану. Металлические сегменты с тихим гулом сдвинулись, сложились вместе, и «ракушка» открылась. Я загнал «коня» внутрь, вышел, с помощью пульта закрыл конструкцию. Пульт въехал обратно в панцирь, а снаружи опять показалась улиточья голова.
Я похлопал «ракушку» по мордахе.
— Пока. Не мёрзни.
Я мало двигался сегодня. Квартира моя находилась не очень высоко, и, чтобы размять ноги, я решил подняться по лестнице. Неторопливо одолевая пролёт за пролётом, я размышлял: сначала о чудн ы х преследователях, а потом о красотках-скелетиках с пляжа.
Track 6 “Light ComesDown” [6]
Надо бы взять у скелеток телефончики, думал я. Но это потом. В первую очередь поем. Не считая Вельзовых бутербродов, с завтрака в мой желудок ничего не падало, и он напоминал развёрстую бездну.
Я открыл холодильник и побросал в печку всё, что нашёл съестного: помидоры, колбаса, яйцо, сосиски. Достал из хлебницы булочку, которую тоже кинул печке в пасть. Налил в отдельный отсек кетчупа и майонеза. Сказал: «Сэндвич» и «Старт». Загорелись зелёные трёхмерные цифры — пошёл обратный отсчёт. Печка начала готовить еду.
Как и обещал, я записал файлы на одноразовые флэшки и послал друзьям. На кухне стоял почтовый сервис. Он работал как переносчик, только был во много раз меньше. Чтобы пользоваться им, я вносил абонентскую плату — 5 душ в месяц.
— Пиип, пиип! — радостно объявила печка. — Всё готово, шеф!
Дверца открылась. Я забрал аппетитный дымящийся сэндвич. Дверца тут же захлопнулась.
— Приятного, шеф!
И печка снова погрузилась в сон.
Я заварил чашку кофе. Извращение, конечно, пить кофе без коньяка, но коньяк тоже закончился.
Я хомячил сэндвич, пил кофе и думал о том, что в холодильнике совсем не осталось продуктов. Я подозревал, что всю еду сгрыз Цербер. Или в Аду теперь исчезают не только жители, но и продукты?
Мы с Цербом частенько соревнуемся в «кто кого объест». Но если я делаю это в открытую, наглядно, так сказать, то он действует набегами, как первобытные племена. Пришёл, увидел, съел — и убежал, пока не догнали.
Я допил кофе, встал и отдал чашку автоматизированной мойке. Она аккуратно взяла её из моей руки. Зажурчала вода.
Я пошёл в комнату, упал в кресло и достал фон. Ну что ж, займёмся делом. Я открыл компьютер и растянул его. Чтобы не заскучать, включил музыку. В фоне есть разъём для колонок. Провода от них лежали неподалёку; свернувшись калачиком, они тихо похрапывали. Я окликнул их. Провода встрепенулись, заозирались и наконец увидели меня. Извиваясь живыми макаронинами, они заползли на столик и воткнулись в разъёмы. Я открыл папку «Музыка», немного полазал по ней и выбрал три альбома. Настроил громкость, включил эффект дышащей музыки. Чтобы создать его, колонки выпустили маленькие черненькие ножки и стали вышагивать по стенам, полу и потолку. Я сказал: «Пуск», — и ударная волна рока вырвалась из динамиков. Я откинулся в кресле и положил фон на колени. Звукоизоляция впитывала звуки гитары, баса, барабанов и преобразовывала их в энергию, которой питалась.
