Любовь Романова - Аутист
Он придвинулся к ближайшей репродукции и прочитал: «В. М. Васнецов. Княгиня Ольга».
Что бы ни значила для хозяйки комнаты эта женщина, она была мостиком, по которому Настя могла вернуться в нормальный мир и, возможно, стать прежней.
— Кто это?
— Первая русская святая. Она жила больше тысячи лет назад. Когда убили ее мужа, князя Игоря, Ольга стала царицей.
Фил с облегчением почувствовал, как оживает сидящая на кровати девушка. Ее словарный запас стремительно заполнял его голову, избавляя от проблем с речью. Черный туман отступил, но не пропал. Он висел уродливым сгустком где-то поблизости. Фил знал: одно неосторожное слово, и мгла вновь окутает Настю.
— Нам про нее на истории рассказывали. Еще в седьмом классе, — Поначалу речь девушки звучала монотонно, точно молитва, но постепенно интонации становились выразительнее, а голос громче. — Ольга была совсем девчонкой, когда ее выдали замуж за князя Игоря. Она ему сына родила — Святослава. И тут ее мужа убили древляне. Это народ такой. Почти дикий. На самом деле, они за дело его убили. Разве можно с людей по два раза дань собирать? Потом древляне подумали-подумали и пошли к Ольге свататься. У них так принято было: если ты мужчину победил — можешь его женщину забрать. Ольга их приняла. Красивая, умная, из знатного рода, правнучка правителя Гостомысла согласилась выслушать убийц мужа. Те сказали, что она должна стать женой их князя Мала.
— А Ольга?
— Согласилась. И предложила их с великими почестями в ее дворец в ладье внести. Словно они полубоги. А сама приказала дружине бросить древлян вместе с ладьей в яму и закопать живьем, — Настины глаза расширились от возбуждения.
— Ничего себе святая! Жестоко. — Фил неприязненно покосился на стену с портретами Ольги.
— Да, жестоко. Но я думаю, по-другому было нельзя. Добрый правитель — плохой правитель. Это я когда про Ольгу читала, поняла. Ведь, то, что хорошо для отдельных людей — плохо для страны. Тем более, империи. Пожалей она древлян, остальные славянские племена тоже бы стали князей убивать. И не было бы сейчас России.
На щеках Насти вспыхнули лихорадочные пятна. Глаза заблестели. Фил, кажется, начинал понимать, почему она училась в гимназии «Новых Рубежей» — ее коньком была история.
— А Ольга, как только с делегацией и войском древлян расправилась, пошла военным походом на их столицу — Искоростеня. Все лето держала ее в кольце — не могла взять. Тогда она предложила жителям заключить мир. Попросила только откуп — по три воробья и одному голубю с каждого двора…
Внезапно Настин голос поблек, лицо подернулось белой дымкой, и Фил увидел, или, скорее, почувствовал, совсем другую девушку…
…Жара. Даже по ночам. Так хочется снять пропахший потом летник и в одной холщевой рубахе войти в воду. По колени, по пояс, а потом оттолкнуться от илистого дна и окунуться целиком в темную прохладу…
Но нельзя. Не сейчас.
— Мы закончили, княже. Прикажи пускать, — В душный шатер вваливается старший дружинник. Большой, точно медведь. Бородатый. Пахнущий дымом и жаренным мясом. Великий воевода Свенельд. Ольга помнит, как боялся его Игорь, как умолкал, когда дружинник брал слово, точно воевода не слуга князю, а строгий отец …
— Тебе нужен мой приказ, Свен?
Его глаза — желтые, в коричневую крапинку — следят за плывущим в полумраке шатра силуэтом. Белый платок падает на медвежью шкуру. Тонкая рука ложиться на плечо, затянутое тяжелой чешуей кольчуги.
— Мне нужна ты, княгиня. Чтобы псом верным тебе служить. У ног твоих греться, — Горячая ладонь пытается удержать ускользающую руку, но теряет ее в темноте.
— Ночь коротка — скоро светает. Выпускай птиц, Свен. Хочу видеть до первых петухов, как запылает этот город.
Опустился полог. Растаяла в его складках тень воеводы. Княгиня сжала в кулаке фигурку маленькой собаки. Как тяжела эта бесконечная игра. Как невыносима жара…
— … Ольга приказала своим дружинникам привязать трут к птичьим хвостам. Ну, знаешь, раньше его вместо спичек использовали, — голос Насти доносился, словно через толщу воды. — Это такие тлеющие тряпочки. Воробьев с голубями выпустили, и они полетели домой — в свои дворы. Тогда засуха стояла, дождя много дней не было, и все соломенные крыши разом вспыхнули. Древлянам пришлось сдаться.
Фил вздрогнул. Что за фокусы? Он только что видел Ольгу. И ее воеводу. Вроде не спал. Как стоял посреди комнаты, так и стоит. Филипп на всякий случай, подцепил носком ноги легкое кресло, дремавшее возле письменного стола, подтащил к себе и сел верхом.
— Значит, у Ольги была фигурка? Она чувствовала, что воевода влюблен в нее и использовала его?
— Не только его. Мне кажется, она с помощью Серебристого Пса вышла замуж за Игоря. Ей же кроме знаменитого прадеда похвастаться нечем было. Ольгин отец паромщиком работал на реке Великой, под Псковом. Мать молнией убило. Говорили, она с волхвами зналась. Когда будущей царице исполнилось тринадцать, она начала переодеваться в мальчика. Чтобы отцу помогать. Однажды ей пришлось переправлять Игоря с его свитой. Он охотился под Псковом…
… Веревка привычно ложиться в руку. Вода набегает на сосновые бревна. Лошади фыркают за спиной и испуганно жмутся к людям. Ничего, милые. Потерпите. До берега совсем близко. Вот она — травяная волна над рекой.
— Что это у нас тут под рубахой? Никак прячешь чего?
Она чувствует, как рука охватывает ее грудь. Резко, до боли, прижимает спиной к богатой ферязи. Вторая ложиться на живот. Князь Игорь. Рыхлый, тонкогубый, с ниточкой темных усов. Будущий правитель. Всю дорогу его желание росло, как пчелиный рой над пасекой. Она знала, что он подойдет, но думала: дотерпит до берега. Не дотерпел.
— Смотрите-ка, девица! — Усмехается Игорь, разворачивая ее к себе. — Что же ты, милая, под мужской одеждой красоту прячешь?
— Чтобы, князь, твою душу не смущать.
Главное не отворачиваться. Смотреть в глаза. Что ты хочешь, князь? Разложить меня прямо здесь, посреди реки? На виду у твоих людей? Рыжеусого дядьки-кормильца Асмуда да пары дружинников, с которыми ты приехал кабана в Псковских лесах погонять? Или утянешь в ближайшие кусты на берегу? Не отводи взгляда, князь. Кто-то ведь смотрит на тебя так, как я сейчас. Может, Олег? Он всю твою подноготную знает. Смеется над тобой. Презирает, заставляя страдать…
— Так ты меня не смущаешь. Лишь бы я тебя не смущал.
Краснеет Игорь. В сторону глядит.
— Нет, князь, нечего мне тебя стесняться. Но проще утопиться прямо здесь, чем пойти с тобой. Выбирай: краткая утеха и позор навек, что изнасиловал правнучку великого Гостомысла, или сватовство честь по чести.
