Дин Джеймс - Смерть по почте
Эбигейл Уинтертон хихикнула.
— Конечно, доктор Керби-Джонс. И с миссис Стивенс тоже. Вы разве не знали, что она также член правления Общества любителей драмы в Снаппертон-Мамсли?
— Да что вы?! Не знал, — пробормотал я. Я не мог представить себе эту комбинацию: Уинтертон, Стивенс и Блитерингтон. Сегодня вечером будет весело, если, конечно, все не закончится кровавой баней. — Что ж, тогда увидимся вечером. — Сжимая в руках письма, я быстро ретировался с почты.
И тут же столкнулся с весьма симпатичным мужчиной.
Глава 4
— Ах, простите! — воскликнул я, бросая все, чтобы поддержать свою ничего не подозревающую жертву. Мне было все равно, что нас могут увидеть с улицы или с почты. Я быстро нагнулся, чтобы поднять свои упавшие на тротуар письма.
— Да все в порядке, — уверил меня незнакомец, глядя прямо мне в глаза и улыбаясь. Он был чуть ниже меня. Его каштановые волосы и аккуратная бородка, чуть тронутая сединой, подчеркивали волевое лицо, а темно-синие глаза с интересом изучали меня. Я решил, что ему около сорока. Он отступил на шаг. — Поверить не могу, что мы встретились! Я Тревор Чейз. Я владелец местного книжного магазинчика.
— Что ж, тогда еще раз прошу у вас прощения. — Я улыбнулся. — А меня зовут доктор Саймон Керби-Джонс, и я только что переехал в Снаппертон-Мамсли. Уверяю вас, я не специально налетаю на людей на улице.
— Уверен, что это так. — Он улыбнулся в ответ. — Я как раз иду в свой магазинчик. Обычно я открываю его для посетителей только в десять, но я был бы счастлив пригласить вас на чашечку чая.
«Как минимум, дружок, как минимум». Я стоял и с откровенным обожанием рассматривал его фактурную мускулистую фигуру. Он походил на плюшевого медвежонка, но только такого плюшевого медвежонка, который мог покрошить линию обороны противника при необходимости. Люблю таких.
— С удовольствием принимаю ваше приглашение. — Я ухмыльнулся, слегка обнажив клыки, — ровно настолько, чтобы он понял — мне хотелось на это надеяться, — что я готов не только попить с ним чайку.
Наградой мне была еще одна улыбка.
— Тогда пойдем ко мне, — сказал он. Его книжный магазинчик находился совсем рядом с почтой — через булочную, кофейню и адвокатскую контору.
«Книжный магазин Чейза» — гласили золотые буквы на широком стекле витрины. Имя Тревора стояло в самом низу.
— Хорошее у вас имя, запоминающееся, — заметил я, ожидая, пока Тревор отопрет замок.
— Спасибо, Саймон, но, честно говоря, не могу принять комплимент. Дело в том, что в этом нет моей заслуги. Хочешь верь, хочешь нет, но магазин так и назывался, когда я купил его лет этак шесть назад, — сказал он, справившись наконец с замком. — Надеюсь, ты не против, если я буду называть тебя Саймон, все-таки мы не так давно знакомы. — Дверь распахнулась, и Тревор жестом предложил мне войти.
— Отнюдь, Тревор, отнюдь, — заверил я его. Он закрыл за нами дверь и протянул руку к выключателю. Свет вспыхнул, и я с вожделением вдохнул один из самых моих любимых запахов — запах книг. Магазинчик, насколько я мог видеть, состоял из одной большой комнаты, заставленной полками и книжными стойками, где каждый мог найти книгу по душе. Пока Тревор возился с дверью, я бродил по магазину и быстро наткнулся на полку, где стояли книги Дафны Дипвуд. Я с удовольствием отметил, что каждой книги стояло по несколько экземпляров. Так, ладно, а как насчет Доринды Дарлингтон? Я не хотел, чтобы мои действия выглядели уж слишком очевидными, но, признаюсь, не могу удержаться и каждый раз, как попадаю в книжный магазин, начинаю искать свои книги.
Тревор стоял и молча наблюдал, как я бегаю по магазину в тщетных поисках старой доброй Доринды, затем махнул мне рукой, приглашая следовать за ним. Он ткнул пальцем в сторону секции, где стояли мои исторические труды.
— Мне очень нравятся твои биографии, — сказал он. — Не только само исследование впечатлило меня, но и стиль написания бесподобный. Очень легко читается.
Ах, милый, если ты и дальше будешь мне так льстить, то я ведь и влюбиться могу.
— Благодарю, — скромно ответил я. — Забавно было писать эту книгу, рад, что тебе понравилось.
Мы прошли через дверной проем к задней части главной комнаты и оказались в темном проходе. Наверх, на второй этаж, вели ступени, и надпись гласила, что там находятся коллекционные издания и древние рукописи. Я решил было, что Тревор пригласит меня наверх, но он все же решил ограничиться чаем. Он провел меня в маленький офис в закуточке на первом этаже, где принялся за приготовление чая. Наполнив чайник водой из раковины, он поставил его на маленькую газовую конфорку, и мы удобно расселись, он за свой рабочий стол, а я в старое, но очень уютное кресло напротив.
— Надо же, как удобно, — сказал я с умным видом. Повсюду на стенах висели постеры, рекламирующие последние книжные издания и предметы искусства, выставлявшиеся недавно на торги. У стены стоял диван, который прямо-таки звал подремать на нем часок после обеда. На нем были разбросаны разноцветные подушки. Обычной офисной ерунды тут тоже хватало: шкафы для хранения документов, лотки для писчей бумаги, компьютер, ну и все в том же духе.
— Да, — согласился Тревор, — мне тоже кажется, что здесь приятно работать. — Он достал из кармана пиджака трубку и табачок. — Ты не возражаешь, если я закурю? — спросил он вежливым тоном.
— Нет-нет, что ты, — ответил я живо.
— В наши дни, знаешь ли, с американцами ни в чем нельзя быть уверенным, — сказал Тревор, улыбаясь и набивая трубку. — Я встречал стольких ярых противников курения, что просто не знаю, что думать, честное слово.
Я сморщил нос, и он рассмеялся.
— Я тебя умоляю, не заставляй меня перечислять все навязчивые идеи американцев. Там у нас борьба с курением стала почти религией, как во всем остальном мире — борьба с несправедливостью. Это, кстати, одна из причин, почему мне очень нравится жить сейчас в Англии.
— Я прекрасно тебя понимаю, Саймон, — согласился Тревор. — Я путешествовал немного по Америке и повидал этих одержимых предостаточно, так что хватило на всю жизнь. С другой стороны, кое-где и там неплохо, почти как здесь.
Похоже, он еще не уверен на мой счет. Мне казалось, я подал ему достаточно знаков, чтобы не сомневаться в природе моего интереса. С другой стороны, осторожность штука неплохая.
— Могу представить, что Снаппертон-Мамсли не центр по правам сексуальных меньшинств. — Я рассмеялся, и Тревор расплылся в улыбке, зажав в зубах трубочку. Ароматный дым окутал нас в тесном офисе, и я принюхался. — Но не вижу причин, почему бы двум взрослым людям, — я дал ему насладиться взглядом моих темных глаз, — не предаться наслаждению за закрытыми дверями, и не важно, что могут подумать о нас старые девы Снаппертон-Мамсли.
