Дмитрий Федотов - Проект Нужные дети
— Ну и что? — отмахнулся Иван. — Я здесь дома, а они…
— И они тоже, молодой человек, — перешел на лекторский тон Зухель. — Если человек родился в России, говорит и думает на русском языке, считает культуру России своей родной, значит, он русский! Я, например, горжусь тем, что я русский. Эта страна — моя родина!
— Да ладно вам, профессор, — стушевался Иван, — я же так, пошутил… Хотите, я вам другой анекдот расскажу?
— Нет уж, теперь моя очередь. — Зухель хитро посмотрел на обоих братьев: — «Изя, ты знаешь, кто был по национальности Мао Цзедун? — Да ну?! Не может быть! — Я тебе говорю! — Никогда бы не подумал!..»
Теперь расхохотались все трое, и так, весело болтая, дошли до научного корпуса. Когда за ними закрылась зеркальная дверь, человек, сидевший с удочкой над лункой на льду близкой Клязьмы, опустил компактный биноктар и сделал пометку в наручном электронном органайзере. А потом спокойно занялся рыбной ловлей, изредка поглядывая на территорию бывшего санатория.
* * *Просторный кабинет был весь залит солнечным светом через большое панорамное окно. За выгнутым офисным столом в удобном, эргономичном кресле, обтянутом натуральной кожей, сидел еще не старый человек с породистым холеным лицом. Тонкие нервные пальцы его стремительно летали по клавиатуре раскрытого ноутбука, а на экране то и дело всплывали окошки с короткими текстами — шла закрытая он-лайн конференция. О степени ее секретности свидетельствовала и мигающая в правом верхнем углу иконка: черный череп в белом круге, перечеркнутый красной полосой.
Каждый из участников совещания выступал под определенным псевдонимом — никаких видеоконтактов и даже аватаров не предусматривалось. Хозяин кабинета в беседе обозначал себя как «Брахма».
«ВЫСОКИЙ. Каковы перспективы дальнейшей разработки проекта „Нужные дети“?
БРАХМА. Проект вышел на следующий уровень, благодаря усилиям группы „НС“. Информация, предоставленная бывшим сотрудником профессора З., задала принципиально новое направление исследованиям.
ВЫСОКИЙ. Когда можно ожидать практических результатов от проекта?
БРАХМА. Для завершения первой серии опытов группе „НС“ требуется еще как минимум 15–20 единиц материала.
ОХОТНИК. Пятнадцать единиц уже подготовлены к отправке нашей восточной поисковой монадой. Они прибудут на базу в течение сорока восьми часов.
ВЫСОКИЙ. Отлично! Надеюсь, в новом году мы получим действующий прототип генератора?
БРАХМА. Если мы получим обещанный материал, он будет готов через два месяца.
ОХОТНИК. Сорок восемь часов!
ВЫСОКИЙ. Смету всех расходов немедленно присылайте на известный вам адрес. Задержек с финансированием и материальным обеспечением не будет. Действуйте!
БРАХМА. Для ускорения исследований мы решили предложить профессору З. присоединиться к группе „НС“.
ВЫСОКИЙ. Он согласен?
ОХОТНИК. Да, но он еще об этом не знает.
ВЫСОКИЙ. Надеюсь, ваше предложение не будет иметь непредсказуемых последствий.
БРАХМА. Встреча тщательно подготовлена. Сюрпризы исключены.
ВЫСОКИЙ. Конец связи…»
Окно конференции свернулось, и человек расслабленно откинулся на спинку кресла. Легкая полуулыбка скользнула по тонким губам, правая рука поднесла к ним длинную черную сигарету, левая — зажигалку в форме цветка лотоса. Из середины его на миг взвилось синеватое пламя и подожгло кончик сигареты.
Некоторое время человек курил, прикрыв глаза и слегка покачиваясь вместе с креслом. Затем не глядя ткнул пальцем клавишу селектора.
— Зоя, пригласите ко мне господина Раскова, руководителя группы «Новое сознание». Немедленно.
— Слушаюсь, господин Энгельс, — проворковала невидимая секретарша.
Черная сигарета догорела до фильтра, в тот же миг дверь кабинета распахнулась, и на пороге возник плотный, широкоплечий молодой человек, больше похожий на профессионального борца, чем ученого. О принадлежности к научному сообществу говорил, пожалуй, один лабораторный халат, да еще бейджик на его левом лацкане с надписью «Доктор В. М. Расков, лаборатория электроэнцефалографии».
Секунду Расков стоял в дверях, оглядывая кабинет, затем втянул носом воздух и стремительно прошел к столу.
— Курите «чаруту», шеф? — несколько фамильярно поинтересовался он, садясь в кресло для посетителей и принимая вальяжную позу. — Может, и я малость подымлю?
— Валяйте, доктор, — кивнул хозяин кабинета и невольно поморщился, увидев у того в руках помятую пачку «Кэмела». — Какую дрянь вы курите?
— На «чаруту» я еще не заработал! — хохотнул Расков и зажег сигарету от спички.
— Я вас вызвал, чтобы сообщить две новости, — в тон ему заговорил шеф. — Хорошую и плохую. С какой начать?
— С хорошей, разумеется.
— Мы нашли вашего бывшего руководителя, профессора Зухеля. И он почти согласился к нам присоединиться.
Улыбка сползла с упитанной физиономии Раскова, он невольно подобрался в кресле.
— В самом деле?.. Я бы предпочел с ним не встречаться, господин Энгельс.
— Вот тебе раз! — развеселился хозяин кабинета. — А я думал, вы обрадуетесь. Ведь профессор так вас ценил, уважал, доверял… Ладно, что-нибудь придумаем. Просто он нам нужен позарез. Сроки поджимают, а вы со своим «Новым сознанием» уже полгода топчетесь на одном месте! Вот мне и приходится усиливать команду.
— А… какая плохая новость? — совсем сник Расков.
— Из той же оперы, — перешел на жесткий тон шеф. — С нового года отменяются все выходные. Забудьте про ваши баньки, рестораны, прогулки по девочкам! Вся «Группа перспективных исследований» переводится на казарменное положение. Работаем в режиме форс-мажора! Ясно?
— Понятно, — Расков загасил сигарету. — Где вы его хоть нашли? Он же вроде в бега ударился.
— У наших конкурентов, естественно, — хищно улыбнулся хозяин кабинета. — Вы что-нибудь слышали о научном центре «Юность мира», Виктор Михайлович?
— Н-нет…
— Вот и я — нет. До недавнего времени. Скромные ребята, надо сказать, но шустрые! Успели найти вашего учителя раньше нас. Профессор Зухель теперь трудится в «Юности». А это несправедливо, согласитесь?
Расков молча кивнул, уставившись на вазу с алыми гвоздиками, стоящую на журнальном столике в дальнем углу кабинета.
— Ну, вот мы и решили это исправить. Завтра утром, думаю, вы с ним повидаетесь, — бодро закончил шеф.
— Лучше не надо, — вздохнул Расков и поднялся. — Я могу идти, господин Энгельс?
— Конечно, конечно, — махнул рукой тот, отворачиваясь к ноутбуку. — Работайте, Виктор Михайлович!
