Анна Бахтиярова - Глаза Поднебесья
Я с тоской посмотрела в экран — на любимую картинку, демонстрирующую неизвестный город с радужным домом. Вот, угораздило! Опростоволосилась на первом же задании! И во имя чего? Глупейшего импульса! Хотя… Там — в стерильно-белой операционной со мной действительно что-то случилось. Бедная искалеченная девица вновь пробудила то, что мне не полагалось помнить. Захлестнула неконтролируемой волной и бросила на беспощадные скалы. Но почему? Почему? Одни обрывки и никакой конкретики…
…В бирюзовый зал полтора часа назад я заходила непривычно покорная, спрятав руки за спину и чувствуя, как дрожат перья на сложенных крыльях. Ноги предательски заплетались, но я отчаянно старалась не показать страха. Можно сколько угодно твердить, что все мы умирали. Однако когда угроза полного уничтожения зависает над тобой любимой, единственной и неповторимой, привычные аксиомы видятся в ином свете.
Их было десять. Заседателей. Включая троих Высших старцев, расположившихся в первом ряду в белоснежных мантиях и надетых поверх жилетах, расшитых серебряными нитями. Суровый взгляд главного из них — Аскольда я почувствовала прежде, чем посмотрела в его лицо, наполовину скрытое седой бородой, густой, но содержащейся в идеальном состоянии — прямо волосок к волоску, хоть бантик завязывай. В бледно-голубых глазах читалось столько осуждения, что я уверилась: в капсулу меня отправят, не дав сказать ни единого слова в оправдание.
Сидящий по правую руку Высший Ольвет старательно подражал Аскольду. По крайней мере, борода была точь-в-точь, но только чуть темнее. И поглаживал он её такими же неторопливыми движениями, как и начальник. На меня Ольвет глянул с откровенным презрением, словно на противное мохнатое насекомое, которое стоило поскорее прихлопнуть. Зато в светло-карих, почти медовых глазах третьего старца — Высшего Амэя читалась печаль, а гладко-выбритое морщинистое лицо было тревожно. Кстати, он был единственным из верхушки, с кем мне доводилось встречаться раньше. Именно он навещал меня в медицинском блоке после нестандартного «рождения».
На остальных присутствующих я глянула мельком. Знакомых среди заседателей среднего звена было всего двое: Гала, взиравшая с равнодушием, и первый красавец Поднебесья — Ллойд. Поговаривали, эту парочку в прежние времена связывали не только деловые отношение. Подобное между ангелами, разумеется, возбранялось, но, как говорится, свечку никто не держал и реальных доказательств представить не мог. К тому же, на любовные похождения здесь нередко закрывали глаза, при условии, что запретные связи не выпячивались. А вот если б кто-то из нас завел шашни с человеком, тогда уж точно не миновать уничтожения. Без суда и следствия.
Кстати, я внешность Ллойда привлекательной никогда не считала. Нет, черты лица были более чем правильными: волевой подбородок, идеально ровный нос, высокий лоб, суровые, но в то же время чувственные губы. Добавляли шика густые черные, чуть вьющиеся волосы и серые глубокие глаза. Большинство девушек провожало его восхищенными взглядами. Мне же отчего-то казалось, что этот представитель Поднебесья не отличается порядочностью. Реальных причин так думать не существовало, но внутри будто червячок начинал копошиться, когда Ллойд проходил мимо.
А еще я слышала, что этот мужчина однажды отказался от предложения стать Высшим. Лет двести назад Аскольд выбирал помощника на освободившееся место из двух кандидатов: Ллойда и Амэя. Победил второй, но лишь из-за того, что первый предпочел остаться ангелом среднего звена. Он вовсе не считал себя недостойным высокого звания. Дело в том, что становясь Высшими, обитатели Поднебесья вмиг превращались в стариков, а в планы Ллойда подобное не входило…
Я остановилась посреди зала и принялась смотреть в пол, спиной (или крыльями?) ощущая тревогу Тайруса, вставшего позади меня с левой стороны. Впрочем, я отлично понимала наставника. Первые подопечные, оказанное Высшими старцами доверие и вдруг такая катастрофа. И не скажешь ведь, что группу спихнули бедовую. Раз поставили воспитывать, стало быть, любой прокол учеников — твоя собственная ошибка. Ох, если заседатели меня не приговорят, то Тайрус точно половину перьев повыдергивает.
— Надеюсь, вы понимаете, стажер, что сегодня натворили? — грозно осведомился Аскольд, да так, что под самым потолком громыхнуло, а он в бирюзовом зале высотой метров десять, не меньше.
— Да, Высший, — проговорила я, не смея поднять глаз. Не из страха. Понимала, что если сейчас гляну на перекошенное лицо, подпишу себе приговор. И наставнику заодно. — Я ослушалась приказа. Нельзя было тратить энергию на человека с красным уровнем, когда в помощи нуждались сотни других людей. Но и это не главное моё преступление. Я не позволила душе покинуть тело, хотя по статусу не имела право на подобное.
Тишину нарушил легкий смешок Галы. Наставнице особой группы мой ответ явно не пришелся по душе. Зато Тайрус позади едва слышно одобрительно крякнул.
— Вы правильно расставили акценты, стажер, — проговорил Аскольд уже более спокойно, хотя и жестко. — Рад, что вы понимаете степень ответственности. Однако осознание вины не освобождает от наказания. Я так считаю. Коллеги, — обратился он к остальным заседателям, — кто-то ещё хочет высказаться?
— Я хочу, Высший, — объявила Гала, поднимаясь и медленно выходя вперед. На фоне белых одежд остальных ангелов, ее красное платье стало казаться кровавым. — Ведь я лично объясняла этой девице, что требуется делать. Потому желаю услышать о причинах ее поступка. Пусть объяснит, почему посмела меня ослушаться.
Ох, какое взяло зло! Не только из-за слов. В тоне Галы была целая тонна пренебрежения, словно я не ангел, а коврик у порога, об который принято вытирать ноги. Перья опасно зашевелились, но лицу я исказиться не позволила. Мы, между прочим, гордые, обид на всеобщее обозрение не выставляем.
— Сама точно не знаю, что случилось, — призналась я, глянув в черные глаза красивой и высокомерной женщины. Врать не имело смысла, распознает кто, точно конец. — Меня захлестнула жалость. Девушка умирала, но никому не было дела. Приговорили, и всё на этом. Я могла её спасти и вдруг почувствовала, что должна это сделать. Я понимаю, что совершила страшную ошибку, но в тот миг это показалось правильным.
— Кто ты такая, чтобы решать? — усмехнулась Гала, подойдя вплотную. Весь её вид демонстрировал превосходство. Она — особый ангел, а я — ничтожная букашка.
— Никто… — ответила я очень тихо, обводя виноватым взглядом заседателей.
Аскольд, по-прежнему, был сердит. Лицо Ольвета выражало скуку. В другом месте его явно ждали дела поважнее, нежели разбор преступления никчемного стажера. Я перевела взгляд на Амэя, надеясь, что хотя бы он меня не осуждает. Но едва встретилась с медовыми глазами, как потеряла всякую надежду на благополучный исход. Они стали тёмными, точно мертвые. Не было в них и тени понимания.
