Егор Красный - Десант времени
2
Под покровом ночи на поляне среди дубов и плакучих берез, мерцали языки рыжего пламени. Несколько фигур застыли около костра, всматриваясь в огонь и сохраняя молчание. По кромкам деревьев пробежал ветер, заставив задрожать ветви берез.
— Что‑то как‑то не по себе мне стало, — оглянула своих невольных компаньонов следователь Прокуратуры Марина Синицына. — Показалось, что с неба что‑то к нам слетело.
— Да, тут враков много вокруг этих мест, — расслабленно и без страха, после выпитого стаканчика кубанской, сообщил старший лейтенант «Убойного отдела» Сушкин. — Вот мне бабка тоже рассказывала, что ее прадед в бытность мальчишкой ходил в эти леса и разыскивал ушедшую в топкую землю церковь. И однажды, он нашел торчащий из мягкой земли шпиль церковный. Он рассказал взрослым в деревне, и отважные из них с лопатами бросились туда откапывать церковь, ведь по приданиям там хранились церковные ценности…
Тут Сушкин замолчал и огляделся по сторонам, словно то же, что‑то почувствовав. Он подтянул к себе автомат АКМ и набросил на себя армейскую плащ–накидку. Встретившись взглядом с лейтенантом Семеновым, который вот уже час непрерывно смотрел в костер и не двигался, о чем‑то размышляя. «Вот, ведь выдержка у опера железная, хотя про него говорили, что он на Кавказе служил в каких‑то отважных войсках…
— И что же откопали? — с волнением и живым интересом спросила Синицына.
— А–а-а, да нет… Все пропали они, и ни кто оттуда не вернулся. Говорили, что церковь вновь ушла под землю и утянула за собой копателей, а земля сравнялась.
— И мне, вот, рассказывали, что около того озера в Царские времена люди кресты ставили и ленточки привязывали, — что‑то вдруг вспомнилось лейтенанту Семенову. — Эх–ма, меня моя Верка, лапушка ждет…, а я тут в лесу колдовском. Сейчас бы дома прижалась ко мне под бок и мурлыкала под одеялом.
— Мурлыкала? — переспросила Марина и с удивлением впилась глазами в молодого и по–мужски красивого и высокого парня Семенова. Он ей сразу понравился, а когда она его увидела около озера, где он ополаскивался по пояс, то его сильные мышцы и серповидный шрам на плече, окончательно вскружил ей голову. — И кто же у тебя Гриша там мурлычет под одеялом?
— Да, Ве–е-ерка, киска моя, хвостатая.
Тут Марина Синицына вдруг радостно и безудержно засмеялась. Она смеялась своей несообразительности и вдруг вспыхнувшей к этому парню девичьей ревности. «Господи, — подумала она, — как это могло случиться, что бы вот так за один осенний день я в него влюбилась?».
— А нам учитель истории, когда я в школе учился, рассказывал, что Батый где‑то на Орловщине свои сокровища награбленные прятал, ведь не мог он столько золота и серебра с собой возить везде, — продолжал мечтать оперативник Сушкин, но недавно пришедший с ветром страх не отпускал его. И он взглянув на вечно спокойного Семенова спросил: — Ну, что, опер, еще по одной?
— А я? Вы мне опять не предлагаете, — обиделась Марина и снова с волнением посмотрела на Семенова.
— Опс, шмопс, — обрадовался Сушкин, а сам подумал про себя: «Не одного меня колотит в этом чертовом лесу». — Сейчас нальем всем, кстати, старшина Кулибин свою фляжку со спиртом оставил… Эх, не пропадем, станичники!
Вскоре Сушкин уже дремал, а Семенов продолжал о чем‑то вспоминать своем, где‑то оставленным позади за его молодыми плечами, но видно тесно связанным между ним и военными страницами современной истории России.
— Не спиться? — спросила Марина и поближе села к молодому и сильному парню, от которого шел покой и защита. Она взглянула из под своих черных локонов волос, падающих на глаза на Григория Семенова.
И он поглядел ей в глубину ее серых глаз, и волнения схватили его душу и закружило в стремительном танце. У него перехватило дыхание и он дотронулся до ее горячей хрупкой ладони. Он чувствовал, что горячий жар все сильнее охватывал его голову и страсть. Чувства, видно распаленные этими мистическими орловскими местами, все сильнее притягивала его к милой и хрупкой девушке… Он дотронулся своими губами до ее губ. Она обхватила его руками за плечи вливаясь всей собой в его поцелуй. Но вдруг нечто, более сильное в этом могучем и русском бойце–воине, остановило его. Он вдруг ощутил опасность, хотя тишина окутывала их со всех сторон, лишь изредка нарушаемая ночным щебетаньем птиц, да трелями полевых насекомых.
— Что‑то вокруг нас не так, — лишь сказал он и встал.
С каждой секундой все нарастал непонятный шум, больше похожий на отдаленный барабанный бой. Проснулся и старший лейтенант Сушкин. Он тоже понял, что к ним что‑то приближается, и он рассудительно взял АКМ, передернув затвор.
— Ну, что Семенов, повоюем с нечистой силой?
— Погоди, не стреляй без разбору. Мы не воевать сюда приехали.
Опытный боец в прошлом, оперативник Семенов, быстро затушил костер. Наконец звук стал более определенным превратившись в шум скачущих ретивых скакунов по проселочной тропинке по окраине леса, выходящей на Чертову пустошь. Небо неожиданно прояснилось, выглянул полный месяц и вместе с яркими небесными звездами серебряным светом облил окрестности.
Семенов увидел как мимо них проносится вооруженный шашками, кинжалами и револьверами казачий конный отряд. Их было не меньше дюжины. Впереди следовал вожак–наездник на черном как смоль вороном рысаке в красной черкеске и папахе на голове. Молодой оперативник протер глаза и раскрыв их снова, понял по признакам их казацкой одежды с патронташами на груди, отделанными золотым шитьем, золоченым ножнам кинжалов…, что мимо них пронесся казачий Императорский конвой.
— Это, что за скачки здесь, Семенов, объясни? — не мог оправиться от удивления старший лейтенант Сушкин. — Мы ни как не прореагировали на них. Не проверили их документы…
Семенов оглянулся на Сушкина и перевел взгляд на ставшую ему почти близкой Марину Синицыну. Он заметил, как она в этот вечер, несколько раз получив эмоциональный шок, а может просто от вечерней сырости, начала мелко трястись, испуганно озираясь по сторонам.
— Сушкин, остынь, видно два сотрудника ГИБДД и попались на том, что решили проверить документы у них.
— Ну и правильно, имеет право патрульно–постовая служба проверить документы у водителей, да хоть и наездников… Ты, что Устав Патрульно–Постовой службы не знаешь? А, Семенов? Ах да, ты ведь историк, опер–важняк, — обидчиво произнес Сушкин. Он почувствовал, что был не прав где‑то, но сдаваться сразу не хотел.
— Не могли мы проверить мы у них документы, Сушкин. Поверь мне — они бы нас не поняли.
— Да, кто это они? Кто имеет право здесь гоняться с оружием и шашками?
