Кира Измайлова - Следствие продолжается
— А сейчас он на борту? — заинтересовалась Каролина.
— Да, но он путешествует инкогнито, — предупредил гид. — Он уже немолод, а всеобщее внимание утомило его еще в первый год существования «Колоссаля»… особенно внимание психиатров.
— А им-то что за дело? — поразилась госпожа Кисленьких.
— Видите ли, произошел своего рода курьез… — усмехнулся Цеховски. — На церемонию спуска «Колоссаля» на воду… или церемонию взлета? Даже не знаю, как лучше это назвать! Словом, полюбоваться на это действо явилось светило психиатрической науки…
— Я, кажется, даже знаю, как зовут это светило, — пробормотал доктор Немертвых.
— И вот, — продолжал гид, — увидев пассажирский лайнер в небе, этот достойный господин радостно, но несколько поспешно диагностировал массовое умопомешательство. Что и пытается доказать по сию пору, к слову говоря.
— Точно, это профессор Шизоватых, — удовлетворенно сказал Теодор. — Основатель аналитической психологии, ну, знаете, ряд Фройда, кошмарные пространства Лавва и Крафта…
— А, это ведь он писал о модуле Йунга? — припомнила Каролина. — Да, крупный ученый! Шесть монографий, несчитанное множество статей…
— Но, право, его зацикленность на одной теме наводит на определенные подозрения, пусть я и не психиатр, — заметил доктор.
— Он пытался собрать свидетельства очевидцев и очень обидел конструктора: ведь «Колоссаль» — его любимое детище, а тут вдруг дело всей его жизни, причем дело успешное, называют бредом и галлюцинациями, — вздохнул Цеховски. — Кто бы на его месте не был оскорблен? Словом, с тех пор он не переносит любителей покопаться в чужой голове…
— Кстати, а вы ведь ни разу не назвали фамилии конструктора! — сообразил вдруг Дэвид.
— А я уж было решил, что вы совсем растеряли навыки, — хмыкнул Руперт.
— Он устал от всеобщего интереса и нижайше попросил Его величество издать указ о полном забвении, — серьезно сказал гид. — Отныне никто не помнит, ни как его имя, ни как он выглядит.
— А как же слава? — коварно спросила Каролина.
— Я ведь сказал, что назойливое внимание публики его утомило, — напомнил Цеховски. — А в целом — ему достаточно осознания того, что «Колоссаль» существует, пусть и в качестве… хм…
— Технического курьеза, — подсказал Дэвид.
— В целом вы правы, но давайте считать, что вы ничего не говорили, а я ничего не слышал, — мягко произнес тот. — Вернемся же к самому лайнеру!
Далее последовала пространная лекция о конструкционных особенностях «Колоссаля», о его оснащении и прочих немаловажных деталях.
— Дирижабли у нас, конечно, старые, — говорил Цеховски. — Уже ведется разработка четвертого поколения — полувоображаемых. Правда, команду подобрать очень сложно! Те, у кого развитая фантазия, обычно слишком недисциплинированны, чтобы воображать по инструкции, а дисциплинированные не способны представить даже табуретку, не то что дирижабль! Но это решаемо, работы идут, скоро и до пятого поколения — полностью воображаемых — доберутся…
— Как интересно, — сказал Бессмертных и прищурился.
— Это не хищение казенных средств, — сказал гид, — если вы об этом подумали. Всё там в порядке: гондола люминьевая, двигатели на «сгущенке», только баллон воображаемый. Полетит как миленький! И, что ценно, баллон не горит… впрочем, у нас и так водород не горит… Ну, не рвется, причаливать удобно, ангар не нужен… Некоторые, правда, говорят, что будущее за пропеллером на спине — кнопку нажал и лети себе, — но аэронавты сомневаются, — покачал он головой. — С реактивным моментом проблемы. Там или рукой постоянно махать, или второй пропеллер приделывать, а что так, что этак — неудобно…
— А что такое «сгущенка»? — поинтересовалась Каролина.
— О! Прекрасное изобретение, даже экологи могут быть спокойны, — ответил Цеховски, — наш огромный лайнер не загрязняет атмосферу!
— Да-да, я ведь еще хотела поинтересоваться, почему совсем нет дыма! — вспомнила госпожа Кисленьких.
— Дело в том, — весомо сказал гид, — что в процессе разработки этого проекта был совершен еще один прорыв… и теперь вместо угля или дров в топках машин «Колоссаля» пылает сгущенный спирт!
— О-о-о! — восторженно протянула она. — Действительно, это гениально!
— Его у нас в Беарии делают, — пояснил поручик Вит-тяй ничего не понявшему Дэвиду, которого временно взялся опекать. — Берем, значит, воду вымораживаем, а потом… ну, процесс сложный, вам это ни к чему.
— Экологически чистый вид топлива! — продолжала восторгаться госпожа Кисленьких. — Никакой копоти, никакого запаха, расход невелик!
— Именно! А еще он занимает намного меньше места, чем тот же уголь, не говоря уже о весе…
— Еще бы, в полете каждая лишняя унция имеет значение! — со знанием дела подтвердила та.
— А если это так удобно, то отчего же сгущенным спиртом до сих пор не топят паровозы и… ну… локомобили? — осмелился спросить Дэвид.
— Понимаете… — протянула Каролина. — Во-первых, это довольно-таки дорого. Во-вторых, будут возмущены угледобытчики — ну, это понятно… А еще владельцы локомобильных заводов — придется ведь разрабатывать новые конструкции, и еще неизвестно, как люди воспримут модернизацию! Возможны убытки, и немалые. Ну а самое главное… — она понизила голос до шепота, и Дубовны невольно наклонился к ней, чтобы лучше слышать. — Категорически против новшеств будут наши дамы.
— Это-то почему?! — поразился стажер.
— Потому что такое вот новшество отменит обязательное присутствие в локомобиле мускулистого кочегара с хорошим экстерьером, — мило улыбнулась она. — Да и соблазн велик… Даже если кочегар останется, то, чего доброго, примется бегать в гараж!
— Зачем?
— Ну, сгущенный спирт ведь можно развести…
— Именно, — подтвердил Цеховски. — Поэтому на «Колоссаль» специально набирают непьющих кочегаров, а то, знаете ли, бывали прецеденты! Бак компота, полсовка «сгущенки»…
— Однако, — уважительно пробасил поручик и погладил бороду. — Этого же на мою роту хватит!
— А они втроем одолели, — скорбно сказал гид.
— Ну, на троих — это безопасно, — сказал Вит-тяй. — А то кто знает, что выйти могло…
Каролина кивнула, остальные, осведомленные о беарийских обычаях, молчаливо согласились, Дэвид попытался припомнить все, что знал о приверженности беарийцев к числу «три», но не слишком преуспел.
— Божества наши триедины, — пояснил поручик специально для юноши, заметив его замешательство. — Зловредный Бод-дуун одновременно — бог веселия и пития, а также душа компании. Ну и прочее такое…
