Олег Дивов - Дама с собачкой
Помощник подавленно молчал.
— Сообщите на нулевой пост, чтобы ждали два «Дельфина», — приказал Куруги, отходя от пульта. — Вдруг в самом деле прорвутся. Девушку и ее собаку оставить в живых и не калечить. Девушка — прекрасный объект для обмена. А ее собачка весьма заинтересует наших инженеров. Остальных убить.
Помощник замялся.
— Что? — насупился Куруги.
Помощник вывел на монитор список опознанных членов экспедиции.
— У них на борту — герцог Кларийский. Его тоже?
— Конечно, — уверенно сказал Куруги. — Желательно первым. Он опасен.
— Но его семья…
— Если бы семья нуждалась в нем, то не позволяла бы пускаться в авантюры. Я понимаю, он юноша романтичный, девушка позвала — он и побежал. Ничего. Его пример — другим наука. Что еще?
— Еще есть некто Павлов, Дмитрий Гаврилович. Он числится в списках некровных родственников сибирского царя. А на Сибири недавно служба безопасности облажалась по полной программе, теперь землю носом роет с утроенной активностью. Будут неприятности.
— У кого? — Куруги даже засмеялся. — У нас или у сибирского царя? Павлов в высшей степени подозрительный тип. Пусть мне докажут, что он не подсадная утка пиратов.
— Сэр, разрешите обратиться? — негромко позвал пилот. — Сэр, они разворачиваются. Возвращаются.
— Интересно, — обронил Куруги.
Два маленьких корабля синхронно выполнили разворот, ни на миг не нарушив строя. И двинулись к выходу из тоннеля.
— Неужели рассудок возобладал? — пробормотал Куруги.
— Сэр, что делать, если они сдадутся? — спросил помощник.
— То же самое, — ответил Куруги. — Мне нужны только девушка и собака.
Минута прошла в молчании. А затем корабли совершили непонятный маневр. Дойдя практически до свободной зоны, заложили плавный вираж и пошли обратно в тоннель. Легли на курс, параллельный тому, что держали сначала. Мгновение — и перестроились, встав один другому в хвост, настолько плотно, насколько это возможно, чтобы не обжечь ведомого выхлопом.
Сверкнули дюзы.
— Ускоряются, — недоумевающе прокомментировал помощник. — Все-таки решили туда сунуться. Не понимаю, зачем возвращались?
— Сэр! — воскликнул пилот.
— Ну?
— Они знают маршрут!
— С чего ты взял?
— Сэр, они обогнули ловушку. Там есть. Она не сработала! Они прошли буквально впритирку.
Теперь Куруги и сам видел. Два корабля шли змейкой, словно огибали видимые только им препятствия. Про следующую ловушку он и сам знал. И ее прошли.
— Беспилотники! — выплюнул он.
С борта следом за смельчаками нырнули в тоннель четыре беспилотника. Они шли точно следом за двумя «Дельфинами». На мониторе появились четыре дополнительных окна — началась трансляция.
Ни звука. Только выключились сразу два окна.
— Это была первая ловушка, — удрученно прошептал помощник. — Почему-то сработала.
— Но двух пропустила. Еще группу! Больше!
Вдогон ушли десять свежих беспилотников. На первой ловушке осталось три машины — кусками смятого металла, будто их сжали в гигантском кулаке.
На второй — еще две машины.
Проклятье! Почему ловушки пропускают «Дельфинов», но срабатывают на беспилотников? Куруги ждал, что будет дальше.
— Сэр, тормозят.
Вспышка. Минус четыре машины. А ловушки ни при чем.
— Ишь ты, засекли «хвост», — усмехнулся Куруги. — Отстреливаются. Все резервные машины за ними. О результатах доложить.
Он ушел. Помощник связался с нулевым постом, передал указания. Выслал все до единого беспилотники. Туча, похожая на стайку стрекоз, унеслась в тоннель, теряя по пути товарищей. Прошли одну десятую часть пути… Ему показалось, что вокруг слишком тихо. Глухо. Он едва ли не впервые в жизни осознал бесконечное равнодушие космоса.
Два маленьких корабля погружались в Желудок Галактики, ведя за собой косяк беспилотников.
* * *Монитор расположения показывал кусок самого обычного космоса. Ну, для Ядра обычного. А на мониторе излучения красовалась жуткая радужная воронка. Вот так выглядел проход за Хилиру. Действительно, рот. Начало пищевода. И мы в него лезем. Но страха я не испытывала.
Василиса вскинулась, зарычала. Август привычно ухватил ее за ошейник, прижал к полу. В рубку вбежал Лур с выпученными глазами, явно вне себя. Такое ощущение, что он ничего не видел. Руки вперед, взгляд стеклянный, рот приоткрыт.
Ну, началось. Орки в тоннеле спят, эльфы, как выяснилось, просто молчат. Что делают индейцы, никто не знал. Мы поставили эксперимент и теперь знаем: с ума они сходят.
Дежурный ухватил индейца поперек туловища, оттащил. Лур вырывался, как бешеный. Его тянуло к пульту. Он упал плашмя, царапал пальцами пол и что-то говорил. Август присел подле индейца, помогая удерживать его.
— Лур, ты федеральный забыл? Мы тебя не понимаем.
Услышит он тебя, как же! Он сейчас только голоса слышит.
— Там… — прохрипел Лур. — Она зовет… Меня зовет. К себе… Вы… вы неправильно идете. Там смерть. Надо правей. Она так говорит.
Мы застыли. Август только повернул голову в сторону бабы Лизы, не успел даже сказать ничего.
— Мощность на ноль! — приказала она.
— Лур, на каком языке Она говорит? — расспрашивал Август.
— Не… не знаю. Ни на каком. Я… я просто вижу, слышу…
— Это как ваша почта?
— Да! — обрадовался Лур. Он начал приходить в себя. — Она зовет.
— Кто Она?
— Она… она — моя мать.
— Твоя мать осталась на Земле. Ты уверен, что слышишь именно ее?
— Нет, это не та мать. Другая. Я… я не могу объяснить. Федеральный язык слабый.
— Хорошо, — согласился Август. — Лур, тебя никогда не испытывали для работы Слышащим и Говорящим?
— В детстве, — кивнул тот. — Я не выдержал испытания. Слишком плохо слышу и говорю. Слабо-слабо. Тогда мне велели жить как все.
— Но Ее ты слышишь хорошо?
— Да, да! Очень хорошо! Она очень громко говорит, так, что Ее услышал бы любой!
Мы столпились вокруг Лура. Он уже сидел на полу, яростно жестикулировал, пытаясь объяснить, что происходит.
Август отошел, зачем-то осмотрел пилотские кресла. Попробовал страховку. Я тихо спросила:
— Что случилось?
— Помнишь дневники Фирса Ситона? Статуя Великой Мэри? Было предположение, что она — приводной маяк.
— Только она на Саттанге.
— Мы не знаем, сколько таких маяков может быть по Галактике. Великая Мэри — святыня для индейцев, потому что они слышат ее. Только поэтому. Лур поймал другой приводной маяк.
— Как-то все очень… чудесно. Невероятно.
Август хмуро глянул на меня из-под ресниц:
