Паучий дар - Хардинг Фрэнсис

Женщина-стрекоза одобрительно кивнула, и Герцогиня положила зеркало на чашу весов. Та опустилась сантиметров на десять, а противоположная поднялась в воздух.

– Могу я осмотреть товар? – раздался чистый, хорошо поставленный человеческий голос.

Сквозь причудливые ряды фигур с невнятными очертаниями шагал мужчина в синем бархатном сюртуке, и выражение его лица было серьезным и благожелательным. В руке он нес завернутую в ткань птичью клетку.

Дождавшись кивка стрекозы, мужчина подошел поближе и посмотрел на Келлена сверху вниз. Глаза его светились добротой и желанием помочь.

– Здравствуй, Келлен, – тихо сказал он. – Мы никогда не встречались, но я друг Неттл и Янника.

– Я знаю, кто вы, мистер Эммет, – проговорил, вернее, почти прорычал Келлен.

– Неттл попросила меня прийти к тебе на помощь, – сообщил глава Освободителей, по-видимому ничуть не смущенный его тоном. – И боюсь, единственный способ сделать это – купить тебя. Когда мы ударим по рукам, мне потребуется твоя помощь. Прежде чем мы подпишем соглашение, ты должен будешь принести клятву. – Он кивнул на две фигуры в серых балахонах, которые стояли в дальнем конце палубы и терпеливо держали перед собой закрытые книги.

«Книгоноши», – подумал Келлен, и сердце у него ушло в пятки. Если он поклянется в верности Эммету перед Книгоношей, никакая сила воли, изобретательность или хитроумный контракт не помогут ему освободиться. Он останется орудием в руках Шэя Эммета до тех пор, пока один из них не умрет.

– Но людей можно купить без всяких клятв! – запротестовал Келлен, вспомнив, как сам он купил Янника.

– Боюсь, в нашем случае без этого не обойтись, – сказал Эммет с грустью, но твердо. – Надеюсь, мне удастся тебя убедить. Печально, если тебя купит кто-то другой и превратит в чучело или съест, чтобы заполучить твои способности. Неттл будет раздавлена. Она по тебе скучает.

– Но где же она? – Дикий, неконтролируемый гнев закипал у него внутри и покалыванием разливался по рукам. – Что вы с ней сделали?

– Она в полной безопасности, – быстро ответил Эммет.

– Докажите! – рявкнул Келлен. Он хотел, чтобы Шэй Эммет привел сюда Неттл. Его посетило иррациональное чувство, что, если они с Неттл окажутся в одном месте, пусть даже разделенные решетками, это уже будет победой. Как команда, пусть даже загнанная в угол и уступающая противникам числом, они не знали поражений.

Эммет вздохнул:

– Что ж, хорошо.

Он записал что-то в блокноте и вырвал листок. Потом достал из кармана плоскую деревянную шкатулку и открыл ее. Келлен успел заметить внутри петлю, похожую на браслет из веточек и черенков листьев. Едва Эммет поместил записку внутрь петли, она исчезла.

Келлен не мог оторвать глаз от шкатулки. Он живо вспомнил зловещую атмосферу у дерева-арки в сердце Мари и возле заложенного камнями мертвого дерева. Сейчас он ощутил ту же тревогу, что и тогда.

«Это ведь Глотка! – подумал он. – Во всяком случае половина. Вторая петля должна быть у кого-то другого, она работает как выход из портала. Женщина в красной маске в лодке под змеиными парусами спрашивала, не знаю ли я кого-нибудь с маленькой Глоткой, но я ведь понятия не имел, о чем она говорит…»

Эммет тем временем вытащил из шкатулки что-то небольшое и коричневое. Приглядевшись, Келлен понял, что это спутанная прядь волос.

– Узнаешь цвет? – спросил Эммет, держа локон перед его лицом.

– Это могут быть чьи угодно волосы! – заупрямился Келлен.

– Что же ты хочешь в качестве доказательства? Палец?

Его взгляд оставался добрым и насмешливым, но в словах прозвучала неприкрытая угроза – словно кошка выставила коготь, до того скрываемый в бархатной лапке. У нас твоя подруга. Поклянись, когда настанет время, или воссоединитесь по частям.

Гнев Келлена сорвался с цепи. Он просунул руку между прутьев и схватил Эммета за рукав. Синий бархат разлетелся от его прикосновения, а хлопковая ткань под ним начала дергаться и распадаться. Келлен почувствовал, как его пальцы впились в теплую кожу Эммета, и тот заорал и вырвался. Глава Освободителей отшатнулся от клетки и дрожащей рукой прижал платок к пяти маленьким кровоточащим ранам.

Рядом с Келленом раздался звук, похожий на удар гонга, и он рефлекторно обернулся. Прямо в воздухе перед Поваром возник голый младенец из ярко-красного камня. У существа не было ни носа, ни глаз, только улыбчивый рот. Он вытянул руку и коснулся искаженного страхом лица Повара, а потом исчез. Повар с криком боли дернулся назад. На щеке у него чернела крошечная отметина.

– Повар!

Эммет, покачиваясь, зашагал прочь, и Келлен переключил внимание на своего спутника:

– Что это было?

– Мои… – Повар сглотнул комок, его уши вертелись из стороны в сторону, пока пауки с шелестом и щелканьем сновали у него в волосах. – Мои друзья говорят, что это было наказанием. Пролить кровь на рынке – серьезный проступок. Поскольку ты находишься здесь в качестве моей собственности, мне нести наказание за твои действия. П-пожалуйста, больше так не делай. – Повара затрясло. – Если я получу три метки, они…

– Я понял! – торопливо прошептал Келлен. – Буду держать себя в руках!

Эммет тем временем подошел к весам.

– Моя ставка – эта птица! – объявил он, снимая ткань. К ужасу Келлена, в клетке сидела очень знакомая чайка. – Это преображенный человеческий мальчик, принадлежащий сразу двум мирам – и ни одному. Существо уникальное и невероятно ценное.

В толпе зашелестели одобрительные шепотки, а Эммет поместил клетку с Янником в пустую чашу, которая тут же опустилась почти на полметра, заставив противоположную взмыть в воздух.

– Он не твой, Эммет! – заорал Келлен и заметил, как тот дернулся при звуке собственного имени. Это зрелище наполнило Келлена дерзким ликованием. – Его зовут Шэй Эммет! – прокричал он, указывая на главу Освободителей. – На случай, если вы захотите использовать имя против него! – Келлен понимал, что сжигает мосты, но это были глупые, уродливые мосты, и он все равно не планировал ими пользоваться.

Герцогиня тем временем извлекла из своего ридикюля визжащие игральные кости и бросила в свою чашу, которая немедленно опустилась. Хотя Келлен был бы рад, окажись Эммет на дне моря, мысль о том, что Герцогиня разберет его на части, тоже не слишком воодушевляла.

Ох, Неттл, надеюсь, твой план сработает лучше, чем мой…

«Ну давай же, – думала Неттл. – Давай».

Она стояла на палубе корабля Шэя Эммета вместе с Тэнси и жадно ловила каждый доносившийся снизу звук, стараясь не выдать беспокойства. Ах, если бы Тэнси не позвала ее наверх так быстро! Тогда бы Неттл успела сама перерезать веревки на руках Харланда, а не просто передать ему осколок чашки, торопливым шепотом объяснив, что они задумали… А Тэнси, точно ястреб, следила за деревянной шкатулкой, время от времени доставая из нее записки. Прочитав одну, она решительно отрезала у Неттл прядь волос. После других принималась скармливать шкатулке разные вещицы: каменные монеты, книжицу в переплете из желтой кожи, амулет из сердолика со сколами…

Неттл показалось или под палубой действительно скрипнула доска? А потом раздался слабый стук и царапанье? И следом резкий треск, будто кто-то выломал дверь?

– Только не это! – пробормотала Тэнси, извлекая из шкатулки очередную записку. А в следующий миг, вздрогнув от неожиданности, уставилась на люк, ведущий под палубу.

Оттуда только что вышел Харланд. Он растерянно моргал в ярком лунном свете и одной рукой прижимал к себе колесную лиру. Побледнев от страха, Тэнси сделала шаг назад. Возможно, она вспомнила, сколько сил у фермеров, чтобы обрабатывать землю и ворочать мешки с зерном. Мягкость нередко ошибочно принимают за слабость, но два этих качества не состоят даже в дальнем родстве.

Тэнси хотела схватить Неттл за руку, но та уже бежала к Харланду. Проклинательница проводила ее сердитым взглядом, и подозрение уступило место убежденности.