Алексей Бергман - Кто-то еще
В какой-то момент Арсений почувствовал, как под приказом беты напружинилось бедро: Миранда примерялась к Назару, на секунду потерявшему бдительность и качнувшему дуло винтовки в сторону приятеля!..
Но Назар внезапно застыл. Повернулся на девяносто градусов. Поклонился обросшему мхом валуну. Как будто попросил у камня разрешения пройти.
Картина была столь необычной — человек булыжнику кланяется! — что, любящая нетривиальные проявления людской породы террористка, задумалась и засмотрелась.
"Миранда, может быть — не надо? — заговорил Арсений, верно почувствовавший решительный настрой женщины. — Куда я с порезанными пятками уйду?"
"Ты боли не почувствуешь. Я заблокирую нервные узлы".
"Хочешь, чтобы я ногу насквозь без боли пропорол или лодыжку сломал, но дальше улепетывал? Спасибо".
Миранда не ответила. Прекративший кланяться Назар повел людей за камень. И каждый из аборигенов, проходя мимо булыжника, сгибался в поясном поклоне.
"Куда деваться…, - пробормотала диверсантка. — Все странновитее и странновитее… Уже хочется взглянуть, что дальше будет".
Метров через пятьсот от места поклонения, за деревьями показался огонь. Миранда совершенно отбросила мысли о побеге, без понукания пошла вперед.
На огромной, выгнутой бугром поляне, жарко бушевал костер. Вокруг костра, в тени, отбрасываемой ярким пламенем, сидели обнаженные по пояс мужчины — пять человек. Головы держали наклоненными, легонько и слаженно ударяли в большие бубны деревянными колотушками.
По вытоптанному песчаному пятачку, вокруг костра кружась приплясывала невысокая коренастая фигура в накидке, состоящей как бы из лохмотьев. И если бы Арсений-Миранда не ожидал увидеть здесь Фаину, то ни за что не опознал бы в той фигуре бабушку: на голове шаманки сидела островерхая шапка, с которой на лицо спускались кожаные полоски, напомнившие Арсению ямайские дреды. Колдунья кружилась, притоптывала, поколачивая в небольшой бубен не колотушкой, а высохшей до черноты заячьей лапой. Каждый раз, проходя мимо, останавливалась лицом к внушительной деревянной колонне, на верхушке которой была установлена, вырезанная из дерева голова оскалившейся кошки с острыми, заканчивающимися кисточками ушами. Фаина высоко вздымала руки, как будто приветствуя или прося о чем-то голову лесной рыси. Потом снова продолжала странный танец и монотонное пение, на языке, который Миранда автоматически определила как — мертвый. Непонятный ни единым словом.
Пленника втолкнули в круг. Шаманка вроде как и не заметила. Напевая, бормоча, скребя по бубну древней лапкой, прошла за спиной настороженного Арсения.
"Расслабься, дорогой, — зазвучал в голове парнишки голос наставницы. — Этот антураж рассчитан на деревенских простаков, которым Фая с детства зубы заговаривает".
"Я не чувствую Бориса и Жюли! Мы зря сюда пришли!"
"Я их тоже не чувствую, — подтвердила диверсантка. — Но вот относительно "зря"…, не уверена. Когда еще представиться возможность понаблюдать за первобытным обрядом?"
"Ты издеваешься?! "Понаблюдать"?! Миранда, мы здесь не зрители, — участники!"
"Сеня. Расслабься, раньше здесь никогда не было таких мы. Фаине, мы вдвоем не зубам".
"А если?!"
"А с "если", Сеня, начинается паника. Так что, дружок, юркни в тину и доверься тетеньке Миранде. Происходит нечто небывалое, Сенька, мне крайне любопытно. Здесь может представиться возможность "внедриться" в нашу драгоценную колдунью".
"Как?! Она — закрыта!"
Миранда помолчала, подумала. Ответила:
"Ты никогда не работал с "закрытыми" людьми. Настрой на меня восприятие, я сформирую для тебя образную картину. Проведу, так сказать, ускоренный курс обучения, поймешь, в чем дело".
Сенька абсолютно переключился на волну наставницы…
Перед глазами возникла закрытая наглухо двойная дверь. Миранда как-то уловила, что примерно так Арсений и представлял себе запертые от проникновения рассудки: перед ним как будто вставала толстенная, обитая железом дверь, где не было отверстий для ключей и самых малейших зазоров. В такую дверь — стучи, не достучишься, просись — открыть тебе н е с м о г у т.
Сейчас, перед внутренним взором Арсения, из-за двери начали выбиваться лучи нестерпимо яркого света. С каждым ударом бубна, попадая в такт, на запертую дверь обрушивался изнутри кто-то всевластный и могучий. Звук удара был глухим. Словно по упрямому дереву ударялся воздушный молот урагана! Дверные створки подрагивали, Арсению уже казалось, что он различает полоску неподдающейся задвижки — еще один удар воздушного кулака и дверь либо раскроется, либо слетит с невидимых петель!
"Понял в чем дело, Сенька? — Картина, толи воображенная, толи реально видимая наставницей впечатляла, паренек сказал "угу". — И если эта дверь, Арсений, способна приоткрыться, то как ты думаешь — из нее можно только выйти, или и в о й т и возможно?"
"Не знаю".
"Я тоже о подобном раньше не слышала. В "закрытых" невозможно проникнуть, их "дверки" заперты на совесть, генетически. Но мы — попробуем. Если Фаина решила ударить по нам на каком-то неизвестном мне ментальном уровне, мы ей ответим так, что мало не покажется. Да, Сенька?"
"Ну-у-у, типа — да".
"Крепись, солдат. И бди. Первый удар, наверняка, будет самым сильным, неожиданным. Если колдунья по мне ударит, ты подопрешь, если ее лейтмотив настроен на тебя — я подстрахую".
Задействуя для общения один мозг, соврать невозможно. Арсений чувствовал уверенность, бесстрашие наставницы, Миранда и в самом деле воспринимала отдельно взятую ситуацию обряда, как редкую удачу. Путешественница из будущего изголодалась без новых знаний! Она шесть лет провела в мире, где ей все понятно, кроме судеб, но этого нельзя — и з у ч а т ь, можно лишь плыть, переплывая изо дня в день, борясь за существование. Сейчас Миранда жадно впитывала н о в и з н у. И эта жажда Арсению не нравилась. Как путешественник, открывший неизвестный материк, исследователь новой формы жизни, Миранда слишком увлеклась происходящим! Парнишка, выросший на маминых сказках (иносказаниях) о чудовищах, забирающих чужие души, был настроен более самокритично, здраво. То, с чем они столкнулись в таежной деревне, есть — смертельная опасность! Наставница с излишней самоуверенностью, с привычным чувством превосходства заигралась в супер-женщину!
Но в предсказании событий чутье наставницу не подвело. Бабушка подбросила в огонь пучок каких-то травок, сухие стебли закурились сладковатым, дурманящим дымком, и… Воображаемая дверь распахнулась так внезапно, ударивший из-за двери смерч оказался так силен, что Арсений даже не понял — он сам рухнул на колени, или это Лазарь, ударив сзади под колени, заставил пленника упасть перед костром!
