Джозеф Финдер - Дьявольская сила
— Ну и что тогда? — не выдержав, встряла в разговор Молли и пристально уставилась на него со свирепым видом. На щеках ее проступили красные пятнышки, и я понял, что слушать дальше у нее не хватало сил. И она тихо произнесла, почти шепотом: — Мой отец был прекрасный и добрый человек. Он был прямой и честный, какие редко встречаются. Ради всех святых, самое худшее, что вы только можете сказать про него, это то, что он был слишком прямолинеен.
— Молли… — начал было Тоби.
— Как-то в Вашингтоне я ехала с ним в такси, он нашел на заднем сиденье двадцатидолларовую купюру и, не задумываясь, передал ее шоферу. При этом он сказал, что тот, кто потерял деньги, может вспомнить — где и обратиться в компанию, откуда такси, ну а я и сказала: «Пап, а шофер ведь наверняка прикарманит эти денежки…»
— Молли, — умоляюще попросил Тоби с тоскливым взглядом во взоре. — Мы ведь должны обсудить все варианты, какими бы невероятными они ни казались.
Я невольно стал настраиваться на ее мысли, но она сидела далековато и уловить ее мысли я не сумел. По правде говоря, я даже не знал в тот момент, сохранилась ли во мне эта дьявольская способность. Может, от всего пережитого там, в крысином сарае, я лишился этого дара так же внезапно, как и обрел его. Я еще подумал, что, если способность исчезла, черт с ней, тужить не стоит.
Одно было ясно: если она о чем-то и думала, то с большим волнением. Так или иначе я прекрасно представлял себе, какая сумятица сейчас у нее в голове. Мне так хотелось выпрыгнуть из постели, обнять ее и успокоить — слишком тяжело было видеть ее в таком смятенном состоянии. А я был вынужден лежать в этой проклятой постели с забинтованными руками и ощущать, как то и дело кружится голова.
— Тоби, — заметил я как бы размышляя, — а ведь Молли права: то, о чем мы говорим, никак не подходит к складу Хэла.
— Но нам тогда придется танцевать от того же места, откуда и начали, — возразил Тоби.
— Нет, — ответил я. — Орлов все же оставил мне след.
— Какой?
— «Проследи путь золота, — сказал он. — Разыщи золото». И думал при этом о городе, где оно спрятано.
— О Цюрихе?
— Нет, не о нем, о Брюсселе. В этом есть свой резон, Тоби. Поскольку Бельгия, как известно, не входит в число главных рынков золота, то не трудно будет вычислить, где может быть спрятано в Брюсселе золото на сумму в десять миллиардов долларов.
— Я сейчас же позабочусь о твоем немедленном вылете туда, — предложил Тоби.
— Нет, не надо! — воскликнула Молли. — Никуда он не поедет. Ему нужно лежать в постели неделю, не меньше.
Я медленно покачал головой и ответил:
— Нет, Мол. Если мы не разыщем его, следующим прикончат Алекса Траслоу. А потом и нас. Нет ничего проще, чем подстроить «несчастный случай».
— Но если я позволю тебе встать с постели, то, как врач, нарушу клятву Гиппократа…
— Да забудь ты про эту клятву Гиппократа, — настаивал я. — Наша жизнь под угрозой. На карту поставлено безмерное богатство, а если мы не найдем его, то тогда… тебе не доведется жить в согласии с этой чертовой клятвой.
Тоби придвинулся ко мне совсем вплотную и тихо-тихо прошептал:
— Я с вами.
И с тонким жужжанием электромотора своего кресла-каталки он медленно поехал прочь.
В комнате стало тихо. Живя в городе, мы привыкаем к городскому шуму и не замечаем его. Но здесь, на севере Италии, с городской улицы шум вообще не доносился. Из окна в тусклом предвечернем свете Тосканы виднелись высокие, созревшие подсолнухи, их высохшие коричневые стебли смиренно склонились ровными рядами.
Тоби выехал, оставив нас с Молли поговорить наедине. Она присела около меня на кровати и машинально поглаживала мои ноги через одеяло.
— Прости меня, пожалуйста, — сказал я.
— За что прости?
— Не знаю за что. Просто говорю: виноват я очень.
— Ладно, принимаю твои извинения.
— Надеюсь, что все это враки насчет твоего отца.
— Но в глубине сердца…
— А в глубине своего сердца я не верю, чтобы он поступил когда-то плохо. Но мы обязаны все выяснить до конца.
Молли оглядела кругом комнату, а потом, увидев в окне живописный вид тосканских холмов, сказала:
— А ты знаешь, мне здесь нравится, я бы осталась тут жить.
— И я бы тоже остался.
— Правда? Думаешь, мы здесь прижились бы?
— А тебе понравилось бы, если бы я открыл здесь тосканский филиал компании «Патнэм энд Стирнс»? Ну что ж, давай начнем.
— Нет, мы будем зарабатывать деньги с помощью твоего дара… — скривила она в улыбке губы. — Мы могли бы переехать сюда. Ты бросишь свою адвокатскую практику, и мы заживем счастливо…
Помолчав немного, она сказала:
— Я хочу поехать вместе с тобой. В Брюссель.
— Молли, это же так опасно.
— Я могу оказаться полезной. Ты сам знаешь. Но так или иначе, никуда ты не поедешь без сопровождения врача. Во всяком случае, при твоем нынешнем состоянии здоровья.
— А почему ты вообще не против моих поездок куда-либо? — спросил я.
— А потому, что я знаю, что все это враки про папу. И хочу, чтобы ты докопался до правды.
— А ты принимаешь в расчет такую возможность, хотя и весьма отдаленную, что, если я и докопаюсь до сути, то может оказаться, что отец твой не такой уж паинька?
— Послушай, Бен. Отец мой погиб. Самое худшее уже позади. Ничего хуже этого быть не может.
— Ладно, — сказал я. — Согласен с тобой. — Веки мои начали смыкаться, у меня не хватало сил бороться со сном. — А теперь дай мне заснуть.
— Ну, так я позвоню в Брюссель и забронирую номер в гостинице, — услышал я ее голос, доносившийся издали, будто за миллион миль отсюда.
— Алекс Траслоу предупреждал меня насчет змей в саду, — тихо шепнул я. — И… и я начинаю думать, а не из этого ли клубка Тоби?
— Бен, у меня кое-что есть. Такое, что может пригодиться нам там.
Молли говорила еще что-то, но я уже не воспринимал ее слова, а потом ее голос, казалось, зазвучал тише и наконец совсем замолк.
Чуть позже — может, через несколько минут, а может, и секунд — я услышал, как Молли тихонько выскользнула из комнаты. Откуда-то издалека донеслось до меня блеяние барашка, и я быстро уснул.
42В международном аэропорту Милана нас провожал до стойки авиакомпании «Сюиссэр» Тоби Томпсон. На прощание Молли поцеловала его в щеку, а я пожал руку, и мы прошли через контрольную арку с определителем наличия металлических предметов. Через несколько минут по радио объявили посадку на наш самолет, вылетающий в Брюссель. Я знал, что в эту же минуту Тоби садится в самолет, отправляющийся рейсом в Вашингтон.
