Джим Батчер - История Призрака
— Прошу уточнить, — перебил я ее. — Вы имеете в виду тело, обладающее магическими способностями?
— Значительными магическими способностями, — кивнула Леа, сделав ударение на слове «значительными». — Пока Собиратель Трупов обреталась в смертной оболочке, Даже тел с зачатками таких способностей хватало ей для того, чтобы действовать в полную силу. Однако твоими стараниями — и, кстати, подобно тебе же, мой милый крестник, — она переступила порог, отделяющий жизнь от смерти. Теперь ей необходимо тело со значительным магическим потенциалом, ибо только так она сможет, оказавшись в нем, использовать свой дар.
Я задумчиво побарабанил пальцами по губе.
— То есть вы хотите сказать, Морти — полноценный чародей?
— В отдельных аспектах, мой милый крестник, он сильнее тебя. И он на порядок прагматичнее тебя: он почти полностью избежал внимания Белого Совета, а уж о его подлинных способностях не знал даже ты. Собиратель Трупов захватила его. Вне всякого сомнения, она намеревается использовать в своих целях городских мертвецов и утвердиться здесь в качестве главного городского мага.
Я зажмурился.
— Но зачем? Я хочу сказать, если она так сделает, она привлечет внимание Совета, а она ведь до сих пор в списке тех, кого ищут живым или мертвым, но мертвым предпочтительнее.
— Не привлечет, если будет выглядеть мелким эктомантом, — возразила Леа. — Она просто будет умело прятать свои способности, прибегая к ним только в случае крайней нужды.
— Но зачем ей вообще идти на такой риск? На кой ей сдался Чикаго?
Леа нахмурилась так, что ее ало-золотые брови сдвинулись вместе.
— Не знаю. Однако же из тех, с кем можно заключать сделки, фомор едва ли не самый опасный партнер.
Я заломил бровь. С учетом того, от кого я это слышал, звучало зловеще.
— По моему суждению, — продолжала она, — единственная причина, по которой она пошла на сделку с фомором, — это возможность обосноваться здесь... не исключено, что в качестве их пользующегося относительной независимостью вассала.
Я насупился мрачнее тучи.
— Что ж. Значит, этому не бывать. Это мой город.
Крестная рассмеялась своим напоминающим звон серебряного колокольчика смехом.
— Правда? Даже сейчас?
— А то, — буркнул я и задумчиво провел рукой по подбородку. — Что случится, если она одолеет Морти?
Леа подняла на меня удивленный взгляд.
— Она победит. А что?
Я отмахнулся.
— Да нет же. Как мне выгнать ее из его тела?
Глаза ее чуть сощурились.
— Мне известен один-единственный метод, но его ты уже использовал.
— Черт. Значит, — тихо пробормотал я, — мне надо одолеть её прежде, чем она одолеет Морти.
— Если ты желаешь сохранить его жизнь — да.
— И — судя по разговору с парнем-Прислужником — мне лучше разбить её союз с фомором прежде, чем он успеет окрепнуть.
— Что ж, разумно, — согласилась Леа.
— Кстати о фоморах, — спохватился я. — Я хочу сказать, мне же о них почти ничего не известно. Почему это они здесь, в Чикаго, сейчас повсюду? И кто они вообще такие?
— Когда-то давным-давно они враждовали с нашим народом — и с Зимой, и с Летом, — ответила крестная, и ее изумрудные глаза уставились в какую-то неведомую даль. — Мы изгнали их в море. Теперь они скитальцы из мифов и легенд, последние боги и демоны всех земель, омываемых морями. Поверженные титаны, сброшенные с пьедестала боги, темные отражения порождений света. На деле это не один народ, но множество, объединившихся под знаменем фоморов ради общей цели.
— Отмщения? — предположил я.
— Именно так. И цель эта достижима только при наличии силы, а возможности к этому открыло падение Красной Коллегии. Полагаю, я более чем полно ответила на твой вопрос.
— Полнее не бывает. Я крайне признателен, крестная.
Она улыбнулась в ответ:
— Порой ты бываешь очень мил. На два вопроса я ответила. Третий?
Я подумал еще немного. Как-то я сомневался в том, что на прямой вопрос: «Скажите, кто меня убил?» — я получу какой-либо полезный для себя ответ.
С другой стороны, какого черта? Попытка — не пытка.
— Скажите, — произнес я, — кто меня убил?
Глава тридцать четвертая
Леанансидхе смотрела на меня сверху вниз, и взгляд ее зеленых миндалевидных глаз сделался отрешенным.
— О, дитя мое, — выдохнула она, выдержав небольшую паузу. — Ты задаешь опасные вопросы.
Я склонил голову набок.
— Вы согласились ответить.
— И я должна, — согласилась она. — И не должна.
Я нахмурился.
— Ерунда какая-то.
— Ну разумеется, детка. Ты же не сидхе. — Она скрестила лодыжки, хмурясь, и я увидел в ее глазах этакое бунтарское упрямство. — Хотя я в настроении ответить тебе и покончить с этой дурацкой шарадой.
— ТЫ НЕ ДОЛЖНА.
Голос Вечной Тишины звучал, конечно, не с той силой мозгодробительного артиллерийского залпа, что при первом нашем разговоре, но, возможно, только потому, что я схоронился в могиле как в окопе. Мощи его хватило, чтобы волосы Леа затрепетали как флаг на ветру, а голова ее дернулась, словно от пощечины. На дно могилы упала тень, и я, подняв взгляд, увидел выросшую над ее краем громаду изваяния.
И это при свете дня.
Из чего следовало... Из чего следовало, что кем бы ни была эта штука, только никак не призраком вроде меня. Стоило бы мне сейчас выглянуть из своей могилы, и меня разнесло бы в клочки дневным светом. Ну, в лучшем случае покалечило.
Вечная Тишина явно не испытывала с этим никаких проблем.
Леа с ледяным спокойствием повернулась к статуе.
— Мне прекрасно известно положение дел, — заявила она и склонила голову набок, будто прислушиваясь к неслышному мне ответу. Потом вздохнула. — Можешь не бояться, древнее создание. У меня нет намерения тревожить никого из вас.
Что? Что такое? Кого? Из кого?
Почему-то я мало сомневался в том, что на эти вопросы мне никто толком не ответит.
Блин.
Нет, мне определенно стоило выторговать не три, а минимум семь вопросов.
— Детка, — снова повернулась ко мне Леа, — я отвечу на твой вопрос, причем истинную правду. Но это будет не тот ответ, которого ты желал.
— Три правдивых ответа, — стоял я на своем. — Сделка заключалась обеими сторонами добровольно.
Леа недовольно фыркнула и изобразила руками изящный жест, при всем при том не уступающий эмоциональностью театрально воздетым рукам.
— Ты когда-нибудь прекратишь торговаться?
— Да ни за что.
— Невозможный ребенок. Ох, ну ладно. Если это хоть немного наполнит тот бездонный колодец, что вы зовете любопытством... — Она тряхнула головой, снова покосилась на Вечную Тишину и повернулась ко мне. — Первая истина состоит в том, что ты знаком со своим убийцей.
