Анна Орлова - Любовь до гроба
Ради вожделенных ключей господину Щеглову пришлось обольстить барышню Гарышеву, которая показалась ему самой легкой добычей из дам-библиотекарей. (Разумеется, о хозяйке речи быть не могло, госпожа Чернова, как дама серьезных моральных правил, наверняка отказалась бы участвовать в подобном, а время поджимало…)
Ульвсерк не пожалел о своем решении заручиться поддержкой Юлии, по крайней мере, до сегодняшнего дня – она оказалась девушкой покладистой и исключительно полезной. Стоило лишь пообещать ей, что гонорар за кражу станет ее приданым, после чего господин Щеглов на ней женится – и милая барышня уже была готова решительно на все. Разумеется, объект ее пылкой страсти не раскрыл глаза возлюбленной на свое истинное происхождение, но, думается, ради замужества она простила бы и такой изъян.
Однако похитителю все не удавалось выбрать удачное время: то госпожа Дарлассон вознамерилась переночевать в комнатке сторожа, то затеяла генеральную уборку, во время которой слуги жили на той половине дома… Наконец Юлии удалось подслушать разговор господина Ларгуссона, из которого следовало, что он собирался следующей ночью пить с приятелем. Пьяный сторож вряд ли что-то услышал бы, тем более что у оборотня имелось специальное заклятие (неоднократно проверенное) и на всякий случай хлороформ.
Подобравшись той ночью к библиотеке, господин Щеглов, к своему немалому удивлению, узрел некоего смутно знакомого господина, который с полубезумным видом выскочил из дому, позабыв даже запереть за собой дверь. (Личность оного господина он установил впоследствии с помощью барышни Гарышевой.)
Отступать оборотню было некуда: уже утром в библиотеку должен был прийти Шеранн, а после этого задание теряло всякий смысл, заказчик четко это оговорил. Так что господин Щеглов, крадучись, пробрался внутрь, осторожно заглянул в комнату сторожа и обнаружил того мертвым, рядом с пылающей портьерой, видимо, загоревшейся от перевернутого подсвечника. Тушить было нечем, да и незачем.
Медлить было нельзя, и он молниеносно закрыл входную дверь изнутри, с тем чтобы никто не вошел раньше времени и не застал его на месте преступления. После этого он бросился на второй этаж, отыскал заботливо отложенный Юлией в сторону том и беспрепятственно выбрался через окно, что ульвсерку было совсем нетрудно.
Вот только заказчик не явился в условленное место ни в оговоренный день, ни на следующий. Безрезультатно его прождав, господин Щеглов принялся разнюхивать в округе, и вскоре то ли благодаря везению, то ли звериному нюху он обнаружил искомого дракона. Правда, тот выйти из дома отказался, проревел, что теперь ему этот дневник и даром не нужен, и пыхнул огнем, когда соучастник попытался возмутиться.
Бедняге пришлось возвращаться ни с чем и спешно выискивать способ спрятать похищенное. Конечно, можно было попросту бросить книгу неподалеку от логова дракона, но спускать тому такую наглость господин Щеглов не собирался. К тому же он вполне здраво решил найти другого покупателя…
Правда, от идеи продать дневник Шеранну он быстро отказался: тот был известен своей вспыльчивостью и не пощадил бы вора.
Оборотень рассчитывал, что в окрестностях Бивхейма объявится еще один дракон, раз уж эта книжица составляла для детей стихии такую ценность. Поняв впоследствии, что на это полагаться не стоило, он вынужден был выискивать возможность надежно схоронить драгоценный том.
– У меня два вопроса, – произнес господин Рельский, когда ульвсерк замолк. – Первый: где книга и как вам удалось ее столь надежно спрятать? И второй: зачем вы напали на ромарэ?
– На самом деле это один вопрос, – довольно ухмыльнулся оборотень и демонстративно облизнулся.
За спиной мирового судьи полицейский сдавленно помянул обманщика Локи и вновь схватился за ружье. Мировой судья поморщился: господин Щеглов был связан и беспомощен, но не упускал возможности выказать свое превосходство, наслаждался, заставляя людей пугаться.
– Я жду ответа, – напомнил джентльмен спокойно.
– Вы же сами мне помогли! – развеселился оборотень. – Ведь из-за вас того мальчишку-колдуна выкурили из табора. Я его подобрал и уговорил спрятать книгу в обмен на ответную услугу.
– Постойте, – мировой судья быстро соображал, – значит, похищенные рома…
– Именно! – охотно подтвердил господин Щеглов, явно наслаждаясь своим остроумием. – Я утащил его подружку и злейшего врага из табора, куда он никак не мог пробраться. Но я их и клыком не тронул, отдал мальчишке, уж не знаю, что с ними дальше сталось. А он за это схоронил дневник так, что теперь до него никто не доберется.
– Где? – коротко уточнил господин Рельский, чуть нахмурившись. Недоставало только, чтобы с книгой что-нибудь случилось!
– В подвале, – нехотя признался оборотень, – но ее оттуда не достать! Рома запечатал дверь заклинанием, и только он может его снять. Мальчишка уже далеко, вам его не поймать.
– Посмотрим, – скрывая облегчение, проговорил мировой судья. – А теперь, думаю, вам пора поговорить с барышней Гарышевой.
– Вы притащили ее сюда?! – Господин Щеглов казался ошарашенным.
Ярослав в ответ лишь кивнул и велел полицейскому позвать девушку…
Надо думать, Юлия все же в глубине души была уверена в искренности чувств «жениха» к ней, а потому его откровенный и весьма циничный рассказ привел ее в ярость. Сначала барышня разрыдалась, затем принялась кричать, обвиняя в своих бедах всех вокруг, и прежде всего Софию.
Господину Рельскому вдвоем с полицейским едва удалось ее угомонить. Девушка под присмотром слуги отбыла в родительский дом, оплакивать свое легкомыслие и погубленную будущность.
Господин Рельский препоручил ульвсерка полицейским и отправился к хозяйке дома, сочтя, что она вправе узнать обо всем из первых рук. Для той стало откровением, что ее покойный супруг был связан родственными узами с ульвсерками, и мировому судье пришлось долго отпаивать госпожу Царину коньяком.
Пока хозяйка дома успокаивала таким образом свои нервы, прибыли новые гости. Приехала госпожа Чернова, за которой послал мировой судья, опасаясь, что без помощи гадалки не удастся обойти заклятие рома. Почти одновременно с нею явился Шеранн, преисполненный восторга. Переданная инспектором Жаровым весть заставила его бросить все и ринуться в Царин-парк.
– Где дневники? – спросил он, ворвавшись в комнату, где коротали время за беседой господин Рельский и София. Он даже не соизволил поздороваться, в азарте позабыв обо всем.
Мировой судья бросил взгляд на помрачневшую молодую женщину и потребовал:
