Глен Кук - Золочёные латунные кости
Улица была пустынна. Ни людей, ни животных. Транспорт дворцовой гвардии отсутствовал. Воздух был холодным, зато чистым. На секунду в моём мире наступил порядок.
Тут вышел Дин.
— Не мог бы ты вернуться? У нас возникла проблема.
Я схватился за холодные, мокрые, недавно покрашенные перила. Никак не хотелось оставлять свою умиротворённость и заниматься тем, что его растревожило.
Моего воображения хватило на единственную возможную трагедию. Неужели Покойник окончательно и бесповоротно отказался от призрачного существования и отныне моя жизнь будет посвящена избавлению от четверти тонны разлагающегося трупа?
Дин, на самом деле, направился в комнату Покойника.
— Вот, — сказал он, ткнув Птицу носком правого ботинка.
— Понятно. Я думал, он тоже ушёл домой.
— Это и есть проблема.
— Чего?
— Он мёртв. Даже если его в холод положить, скоро начнёт пахнуть.
Я встал на колени, решив посмотреть повнимательней. Птица не своим голосом сказал мне:
— Убери ногу с моей спины, придурок, если хочешь сохранить свои поганые зубы.
Я дотронулся до шеи Птицы. Пульс отсутствовал.
— Пенни была права.
— Логично. Но как они пользуются им, если он стал одним из них?
— Не знаю, — я снова принял вертикальное положение и медленно потёк в сторону двери. — Но мне это кажется веской причиной, чтобы ничего не трогать. Может, мы просто позволим мёртвому Птице лежать, пока Кара не вернётся? Она разберётся, что с ним делать. Или подскажет, кто это сделает.
Мёртвый Птица сказал какую-то гадость. Интересно, как? Голос шёл не изо рта и не как у Покойника, который разговаривал у меня голове.
— Может, я поспешил объявить его мёртвым. Смотри. Он сейчас вдохнул, — сказал Дин.
Вдохнул, но только набрал воздух, чтобы бормотать и рычать в несколько голосов, в ссоре о том, как лучше воспользоваться трупом художника.
— Только в целях предупреждения трагических сюрпризов, как насчёт того, чтобы связать его? — поинтересовался я.
— Принесу бельевую верёвку, — Дин отправился на кухню.
Ссорящиеся голоса утихомирились. Тело Птицы затряслось, и тут один из голосов завопил:
— Вот дерьмо! Что происходит?
Остальные завизжали в диком ужасе.
100
Итак, я здесь, моя подруга ведьма ушла, кореш крепко спит, а верной помощницы крысючки поблизости нет. У меня обязательно должны, именно сейчас, начаться какие-то неприятности.
Мощный бум раздался с фасада. Кто-то, размером с меня и почти такой же оптимист, только что на полном скаку врезался в дверь.
Я пошёл проверить.
Дин закричал:
— Гаррет! — когда я наклонился к глазку. Его крик предшествовал нечеловеческому рёву, настолько сильному, что стены дома содрогнулись. Что-то разбилось в кабинете Палёной.
Быстро взглянув в глазок, я бросился на кухню.
Там тоже многое упало, но проводить инвентаризацию было некогда. Дин и Доллар Дан смотрели в окно на пустырь, бывший раньше травянистой лужайкой, когда Дин был достаточно молод, чтобы самому разводить скотину.
— Ты меня, наверное, за идиота принимаешь, — недрогнувшим голосом сказал я.
Самый большой в мире и, наверное, единственный ходящий по земле кракен молотил там своими мегащупальцами и наводил отвратительный хаос, одновременно смотря безумными жёлтыми глазами на закуску за стеклом.
Несколько щупалец оказались недавно отсечёнными. Они сочились сукровицей, или, не знаю, как она называется, кровью невероятного монстра. Тело зверя дрожало, как у собаки при эпилептическом припадке.
— Соль. Сработало. Дин. Соль. Будь наготове. Воспользуйся ей, если эта тварь попытается сюда сунуться.
Я много раз видел старика в нервном состоянии. И когда он прыгал, как безумный, и когда медленно тлел, угрюмо сердясь. Видел его и в панике, но такой сильной ещё не бывало. В отличие от Доллара Дана, хотя крысюки известны своей пугливостью при сложных обстоятельствах.
Дин вытащил оставшуюся соль, взял два маленьких горшка и начал раскладывать её по ним.
— Что сделала Палёная с фамильным арсеналом, когда у нас начала ошиваться детвора? — спросил я. Наверху был шкаф, хранивший когда-то завидную коллекцию нелегального оружия. При последней проверке там находились две запасных дубовых биты, ржавый метательный нож, пара старых веников и несколько свинцовых гирек, которые скорее были сувенирами на память. Их опробовали на мне, перед тем как я отобрал их.
— Палёная не трогала. Это я убрал. Пенни сама не своя от острых и колющих предметов. Опасные вещи сложены в чёрном деревянном ящике под моей кроватью.
Он хотел ещё что-то добавить, но не хватило времени. Следующие три ещё более мощных удара в парадную дверь предвещали скорый прорыв обороны.
А затем придёт огонь.
Достать из-под кровати Дина ящик оказалось непростой задачей, пришлось маневрировать. Он имел шесть футов в длину, два с половиной в ширину и восемь дюймов в высоту. И был чертовски тяжёл.
— Что за чертовщина, старик? Ты от меня прячешь, что ли? — проворчал я.
Так и есть. Всё моё нелегальное оружие лежало в ящике, но оно было в меньшинстве среди находящихся там орудий убийства. Откуда, чёрт возьми, Дин добыл лёгкие пехотные пилумы? Их было четыре штуки. Ещё были три классических копья, два наконечника от алебард, множество мечей (несколько из них мои), два качественных, ручной работы, больших лука в комплекте со стрелами, лежащими рядом, и тетивой, наверное, чтобы были под рукой. Также здесь находились наконечники копий и большое количество ножей.
Я бы так и стоял, недоумевая над вопросом, откуда всё это появилось, но снаружи продолжали ломиться в дверь, а от свистунов не было слышно ни звука.
Арбалетов было три штуки на выбор. Я за считанные секунды собрал тяжёлый стандартный для морской пехоты. Сноровка не пропала. Я схватил комплект из двенадцати болтов с железными наконечниками, подобрал ещё других орудий убийства, а затем отогнал нашу прекрасную молодежь от окна моей спальни. Получилось как раз вовремя, чтобы поприветствовать медлительного сшитого человека, который лез наверх с намерением бросить внутрь зажигательные бомбы. Кто-то снизу кинул такую же вверх, но не добросил. Злодей промахнулся. Она полетела вниз. Я услышал, как она разбилась, а потом воздух рассёк звук от взорвавшегося топлива.
Столб дыма и огня взвился ввысь.
Я воспользовался древним пилумом для удаления сшитого человека с крыши. Он упал в объятия демона гравитации после попытки вытащить наконечник дротика из своей холодной груди.
