Джаспер Ффорде - Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет
– Это только гость, блуждая, постучался в дверь ко мне[54], – быстро и настойчиво проговорил он и с этими словами исчез за дверью.
– Чтоб тебя, хлюпик хренов! – послышался до дрожи знакомый голос из соседней комнаты. – Я бы приколотил тебя к стулу, найдись в этом поэтическом гробу молоток с гвоздями!..
Но говоривший осекся, когда вошел в комнату и увидел меня. Вид у Джека Дэррмо был жалкий. Его прежде опрятный «ежик» превратился в спутанную гриву, исхудавшее лицо заросло неряшливой бородой. Безумные глаза навыкате окружали синие круги от недосыпания. Его строгий костюм превратился в лохмотья, а алмазная булавка потускнела. Надменная самоуверенность сменилась отчаянием, овладевающим несчастными в одиночестве, и, когда он встретился со мной взглядом, губы у него задрожали и на глаза навернулись слезы. Для такого дэррмоненавистника, как я, зрелище было весьма приятное, просто бальзам на душу.
– Четверг! – придушенным голосом прохрипел он. – Забери меня отсюда! Не оставляй меня в этом ужасном месте! Тут часы постоянно отбивают полночь, все время стучат в дверь, и ворон, о господи, ворон!
Он рухнул на колени и зарыдал, а молодой человек радостно вернулся в комнату и стал прибираться, бормоча про себя:
– Это только гость опасный постучался в дверь ко мне!..
– Я бы с радостью оставила вас здесь навсегда, мистер Дэррмо, но я заключила сделку. Вставайте, мы идем домой.
Ухватив голиафовца за шкирку, я зачитала вслух описание подвала в исследовательском центре «Голиафа». Меня словно кто-то потянул, снова налетел порыв ветра, стук в дверь усилился, и я еще успела услышать, как рассказчик-повествователь «Ворона», привыкший сидеть по ночам над старинными фолиантами, произнес:
– Господа, прошу прощенья…
…и тут мы снова оказались в голиафовской лаборатории в Олдермастоне.{24}
Я была страшно довольна, поскольку и не надеялась, что все окажется так просто, но моя радость мигом испарилась, когда у меня на глазах сводные братья горячо обнялись.
– Джек! – радостно воскликнул Дэррмо-Какер. – Добро пожаловать домой!
– Спасибо, Тубзик. Как мама?
– Собирается поставить эндопротез.
– Опять?
– Минуточку! – вмешалась я. – А как насчет ваших обещаний?
Братцы-засранцы приумолкли.
– Всему свое время, мисс Нонетот, – с неприятной усмешечкой проговорил Дэррмо-Какер. – Нам нужно, чтобы вы выполнили для нас еще два-три небольших поручения, и тогда мы восстановим вашего мужа.
– Черта лысого вы получите, – возмущенно ответила я, сделав шаг к ним, но тут Хренс обрушил мне на плечо тяжелую лапищу. – И где же железная гарантия «Голиафа»?
– «Голиаф» не дает гарантий, – процедил Дэррмо-Какер.
Дэррмо стоял и тупо хлопал глазами рядом с ним.
– Обещания не приносят выгоды. Вы еще немного погостите у нас. Глупо лишаться помощника с такими способностями. Вам ведь тут может и понравиться.
– Лавуазье! – крикнула я, поворачиваясь к французу. – Вы же обещали! Слово офицера Хроностражи!..
Француз смерил меня холодным взглядом.
– После того, что вы со мной сделали, – отрезал он, – это самая лучшая месть. Надеюсь, вы сгниете в аду.
– Вам-то что я сделала?
– О, пока ничего, – ответил он, собираясь уйти, – но еще сделаете.
Я в свою очередь холодно посмотрела на него. Я еще не знала, что с ним сделаю, но надеялась, ему будет больно.
– Да, – спокойно сказала я. – Теперь можете на это рассчитывать.
Он вышел из комнаты, даже не оглянувшись.
– Спасибо, мсье! – крикнул ему вслед Дэррмо-Какер. – Свадебная фотография – это было гениально!
Я рванулась к Дэррмо-Какеру, но Хренс и Редькинс меня удержали. Продолжительная и отчаянная борьба окончилась безрезультатно. Наконец я поникла и уставилась в пол. Лондэн оказался прав. Не следовало мне в это ввязываться.
– Я хочу размазать ее по стенке, – сказал Джек Дэррмо, – душу отвести. Мистер Хренс, ваш пистолет.
– Нет, Джек, – удержал его Дэррмо-Какер. – Мисс Нонетот и ее уникальные способности откроют нам путь на огромный и очень прибыльный, но до сих пор не освоенный рынок.
Дэррмо обернулся к сводному брату.
– Ты представления не имеешь, какой ужас я пережил! Она у меня на всю жизнь запомнит, как стучать… то есть совать меня в «Ворона»! Нет, Тубзик, я сейчас ее прикончу и отдохну от страданий…
Дэррмо-Какер схватил братца за плечи и хорошенько встряхнул.
– А ну прекрати мне по-«вороньи» каркать! Ты дома. Слушай, эта книжная сучка в перспективе принесет нам миллиарды!
Дэррмо притих и собрался с мыслями.
– Конечно же, – пробормотал он наконец. – Огромные неиспользованные потребительские ресурсы! Как думаешь, сколько барахла мы сможем впарить этим невежественным массам из литературы девятнадцатого века?
– Вот-вот, – ответил Дэррмо-Какер, – и наши непереработанные отходы. Там же можно такую свалку устроить! А вот если не сработает, тогда ее и прикончишь.
– Когда начнем? – спросил Дэррмо, с каждой секундой словно бы наливавшийся силой в животворном тепле корпоративной алчности.
– Это зависит от мисс Нонетот, – глянул на меня Дэррмо-Какер.
– Я скорее умру. – И я не блефовала.
– Да ну? – ухмыльнулся Дэррмо-Какер. – Вы что, не слышали? Для внешнего мира вы уже мертвы. Неужели, по-вашему, мы оставим вас в живых после того, чему вы стали свидетелем?
Мое сознание металось в поисках выхода, но под рукой не было ничего – ни оружия, ни книги. Вообще ничего.
– Я еще не решил, – самодовольным тоном продолжал Дэррмо-Какер, – упадете вы в лифтовую шахту или окажетесь жертвой несчастного случая с каким-нибудь прибором. Что вы предпочитаете?
И усмехнулся, жестоко и страшно. Я промолчала. Мне просто нечего было сказать.
– Боюсь, девочка моя, – сказал Дэррмо-Какер, когда они направились к двери, забрав с собой мой Путеводитель, – придется вам провести в гостях у корпорации всю оставшуюся жизнь. Но это будет не так уж и плохо. Мы действительно восстановим вашего мужа. Конечно, вы никогда с ним не встретитесь, но он будет жив, пока вы сотрудничаете с нами, а сотрудничать вы будете, сами понимаете.
Я гневно посмотрела на братцев-засранцев.
– Пока дышу, помогать вам не стану.
Дэррмо-Какер моргнул.
– Станете, станете, Нонетот. Если не ради Лондэна, так ради вашего ребенка. Да-да, нам об этом известно. И не утруждайте себя поиском книг в надежде провернуть свой трюк с исчезновением – мы позаботились, чтоб их тут не осталось!
Он снова улыбнулся и вышел из подвала. Дверь захлопнулась, ее грохот отозвался у меня в груди дрожью. Я села на стул, уронила голову на руки и заплакала от отчаяния, злости – и безысходности.
