Дж. К. Хатчинс - Седьмой сын
— Поэтому, Томас, проект «Седьмого сына» предназначался для создания команд, составленных из ярких представителей различных областей науки. Во время кризиса их нужно было только свести вместе. Идеальная команда, эмоционально и ментально гармонизированная в своем ядре. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Томас вспомнил прошлый день. Он и другие бета-клоны обменивались воспоминаниями и рассказами о личной жизни.
«Мы создавали связь, — подумал он. — Согласовав детали, важные для нас (и только нас), мы довольно быстро разгадали загадку Джона Альфы. Эта методика работает. Помилуй меня, Боже! Нет! Господи, помилуй всех нас! Эта методика действительно работает».
— Да, я понял.
Томас пригнул голову к коленям.
— И кто же мы тогда? Майкл, Джон, Джек, я и остальные бета-клоны?
— Вы объекты опытов. Лабораторные крысы. Первый пробный шаг в долговременном проекте по изучению жизнеспособности таких искусственно созданных команд. Мы не думали сводить вас вместе. Вам полагалось жить согласно вашим шаблонам жизни. Вы состарились бы, ушли на пенсии и умерли, блаженно не осознавая того, что были клонами. На данный момент времени «Седьмой сын» накопил необходимые данные для следующей стадии проекта. Например, планируя новое поколение клонов, мы уже улучшили сыворотку, ускоряющую рост тканей. Мы растили вас годами. А для второго выводка потребовалось бы только несколько месяцев. Насколько я знаю, очередная стадия эксперимента намечалась на конец этого десятилетия. С новыми Альфа и бета-клонами. Но ваш Альфа внес свои коррективы. Очевидно, у него другие идеи.
Томас приподнял голову.
— Месть?
— Верно. И он пригласил своих «детей» остановить его. Что бы ваш Альфа ни задумал сделать, тебе и остальным бета-клонам будет уготовлена главная роль.
Томас пожал плечами. Посмотрев вниз, он заметил, что его руки снова дрожат.
— Вставай, Томас. Давай немного пройдемся. Сейчас тебе это нужно больше, чем мне.
Дверь с шипением открылась, и, выходя в коридор, Томас по-дружески кивнул лейтенанту Стоуну.
— Куда мы пойдем? — спросил он.
— Мой маршрут не меняется несколько лет, — ответил Шеридан. — Позволь мне продолжить традицию.
Священник не возражал.
— Вас уже натравили на Альфу? — спросил Шеридан, пока они шагали по коридорам четырнадцатого уровня. — Ваше детство было его детством. Это действительно может помочь. Но если честно, я не верю в ваш успех. Пока вы росли в своих капсулах, Джон Альфа изучил эту базу как свои пять пальцев. Он наблюдал за каждым из вас, изучал различия и сходства.
Мужчина остановился и посмотрел в глаза Томаса.
— Он брал уроки у одного из величайших хищников нашего века.
— Я не понял…
Шеридан со смехом поднял руки к потолку. Его глаза блестели в темноте. В голосе появились язвительные нотки.
— Я говорю о великом создателе этого места.
Клон заморгал.
— О Франке Бермане?
— У него было другое имя, — опустив руки, проворчал Шеридан. — Кляйнман изменил его, когда давал вам инструктаж в конференц-зале. Еще одна попытка переписать историю «Седьмого сына». Зачем? Скорее всего, чтобы обмануть генетика и хакера-конспиратора. Они могли бы многое понять, узнав его настоящее имя. Злодея звали Клаусом Брегнером. Он был последним уцелевшим тойфельс-хирургом. Тебе знакомо это словосочетание?
Томас покачал головой.
— Неудивительно. Многие люди не слышали о них. В буквальном переводе с немецкого это означает «дьявольский хирург». Он был нацистом, Томас. Нацистским врачом.
Томас почувствовал, как его мышцы напряглись. Он уже давно не слышал словосочетания «нацистский врач». Это была темная тема.
— Вы шутите?
— Конечно нет, — ответил Шеридан. — Ты понимаешь, что я имею в виду, когда говорю «нацистский врач»?
— Да.
Томас поспешил за Шериданом, который решил возобновить их прогулку.
— Я говорю об опытах над людьми в концентрационных лагерях. Вакцинирование евреев различными болезнями от чумы до оспы. Газовые камеры. Менгеле. Эксперименты над близнецами. Все это показано в фильмах «Марафонец», «Мальчики из Брази…»
Томас с открытым ртом смотрел на Шеридана. Тот разочарованно покачал головой.
— Ладно. Это к делу не относится. Короче, наш Брегнер был главой нацистского проекта с кодовым названием «Доппельн». Его команда состояла из высококлассных биологов — элитарных представителей Германии. Группа была немногочисленной. По рассказам Брегнера, лишь пятеро ученых участвовали напрямую в проекте. И только главные боссы вермахта знати об их существовании. Это был секретный и хорошо обеспеченный проект. Чтобы ты понял всю его важность, я скажу, что Брегнер отчитывался перед самим Адольфом Гитлером.
Томас кивнул.
— Ты говоришь по-немецки? — спросил Шеридан. — Ах да! Полиглот у нас другой клон… паренек из ООН. «Доппельн» — это глагол. Он означает «дублировать». Вот чего хотел Гитлер. Дублировать особых солдат. Не самого себя, а уберкригеров! Так называемых сверхвоинов. Уберкригеры должны были стать ядром «СС». Элитой элиты! Людьми высшего общества. Ты уже многое узнал за два прошлых дня, поэтому можешь понять суть нацистского проекта.
Шеридан замолчал. Он прикурил сигарету и посмотрел на дымные завитки, уплывавшие к потолку. Томас ничего не говорил. Он находился за гранью вопросов.
— Наверное, ты слышал о нацистских врачах, — наконец произнес Шеридан. — Йозеф Менгеле, Карл Клауберг, Герта Оберхайзер… Они имели связь с проектом «Доппельн». Эксперименты по танатологии в Аушвице и других лагерях никогда не выполнялись бы ради удовлетворения какого-то профессионального или медицинского любопытства, как теперь утверждают историки. И их нельзя считать эксцентричными поступками двух-трех докторов, развращенных властью и безумием. Открытия, сделанные во время экспериментов над людьми, анализировались и тайно передавались Брегнеру — проекту «Доппельн». Фактически, Томас, мы можем назвать это организованной структурой вспомогательных проектов. Все те ужасные опыты, о которых ты слышал, были заказаны сверху. Тварь имела мозг. И этим мозгом был Брегнер.
Шеридан свернул за угол, и Томас поспешил за ним. Бледное лицо старика выглядело изможденным. Его синие глаза смотрели куда-то вдаль — в далекое прошлое. Казалось, он шагал на автопилоте, в некоем подобии музыкальной памяти, если это имело смысл.
— Не все представители нацистской элиты бежали из Германии, как Менгеле, — сказал он, покачав головой. — Большинство из них попали в плен. Многие доктора в ожидании Нюрнбергского процесса пытались совершить самоубийство. Позже их сажали в тюрьмы или отправляли на виселицы. Но Брегнер вышел сухим из воды. Он исчез. Краткие упоминания о нем можно найти в нескольких исторических отчетах: секреты рейха не остались под замком на долгие века. Но Брегнер — фактический руководитель самых жутких нацистских экспериментов — лишь вскользь упоминается в архивных документах. В анналах нацистской истории он представлен как второстепенная и незначительная фигура.
