Андрей Бондаренко - АнтиМетро, Джек Потрошитель
— Крайний справа коротко-стриженный мальчик и есть — Петер Нецид, — тихонько прошептала Маришка.
— Воспитательница, будучи твоей подружкой, отпустит парнишку погулять с нами? — спросил Артём.
— Попробуем уговорить.
«У темноволосого мальчугана очень большие и грустные глаза», — сообщил наблюдательный внутренний голос. — «Не по годам — печальные…».
Сперва Сандра, поглядывая на Артёма с явным недоверием, не соглашалась. Но предъявленный вскользь полицейский значок произвёл должное впечатление.
— Ладно, уговорили. Минут пятнадцать можете пообщаться с мальчиком, — неохотно разрешила воспитательница. — Но только не отходите, пожалуйста, далеко. Я должна постоянно вас видеть…
Они втроём шагали по недавно подстриженному регбийному полю и болтали о всяких разностях.
— Присядем? — предложила Маришка.
Трава оказалась на удивление мягкой и пахучей. Постепенно разговор коснулся темы детских игрушек.
— Я очень люблю играть в солдатики, — признался Петер. — У меня их много. Оловянные, пластмассовые, деревянные. Есть и конники, и игрушечные пушки. Иногда я разыгрываю целые сражения…
— А мне нравятся плюшевые мишки, — сообщил Артём.
— Ненавижу плюшевых медвежат! — нахмурился мальчишка. — Терпеть их не могу!
— Но, почему?
— Мама говорит, что они когда-нибудь принесут в нашу семью большую-большую беду. А папа, наоборот, любит мишек. У него их много. Одни уходят. Другие приходят. В чемоданах приходят и уходят. Мамочка иногда плачет по вечерам…
— До свидания, Петер! — поднимаясь на ноги, попрощался Артём. — Приятно было познакомиться с тобой…. Марина, отведи мальчика к воспитательнице. Встречаемся через полчаса возле западного жилого корпуса. Если что-то изменится, то я тебе перезвоню.
Найти западный корпус не составило большого труда.
«То ли ты делаешь, братец?», — насторожился внутренний голос. — «Может, стоит по-простому вызвать полицию? Хотя…. Сперва надо убедиться, что наши предположения верны, иначе позора не оберёшься. Засмеют, собаки английские. Только, пожалуйста, будь максимально-осторожным. Ага, судя по табличке, и нужная парадная отыскалась…. Видеокамера висит над козырьком. Ладно, пренебрежём. Интересно, а есть ли внутри консьерж? Может, по случаю мирового финансового кризиса, эту должность временно сократили? Ещё один немаловажный момент. Господин Нецид, как показывает практика последних нескольких суток, трудится в лондонском метрополитене сугубо по ночам. Следовательно, сейчас он запросто может находиться дома. То есть, беззаботно отсыпаться после завершения ночной смены. Хорошо это? Плохо? В принципе, без особой разницы. Лишний повод допросить — в приватной обстановке — этого скользкого и лживого типа, не более того…».
Пожилой вислоусый консьерж, грозно прищурившись из-под толстых стёкол солидных очков, пробурчал — с характерным мягким акцентом:
— Не помню я такого жильца! Куда следуем?
— «Не куда», а «к кому», — меланхолично уточнил Артем. — К Лукашу Нециду, земляку своему. Мы с ним вместе работаем в метро, глубоко под землёй, мотодрезины гоняем по рельсам.
— Знаем мы эти дрезины, — продолжал брюзжать старикан. — Шастают тут всякие…. А в какой квартире проживает Лукаш?
— В сто двадцать седьмой.
— А документы у тебя есть?
— Имеются, — подумав, Артём выложил на обшарпанную стойку — вместо полицейского жетона — десятифунтовую купюру. — Пропускай, старый перец, не тяни.
— Давно бы так, ухарь, — довольно хихикнул консьерж. — А то дурацкие сказки мне начал рассказывать — про подземные мотодрезины…
Раздался тихий щелчок, и прямоугольная металлическая рамка, перегораживавшая узкий проход, бесшумно отошла в сторону.
«Всё, как и в нашей родимой России», — ехидно ухмыльнулся внутренний голос. — «А наглые журналюги ещё навязчиво уверяют, что в цивилизованной Западной Европе взяток не берут. Ну-ну, как же. Свежо предание, да верится с трудом…».
Артём — по самой обыкновенной, слегка заплёванной и загаженной бетонной лестнице — поднялся на третий этаж и вышел на тесную лестничную площадку.
«Сигаретные окурки кругом разбросаны, так его растак. Двери, мать его, ободранные и лет десять-двенадцать, как не крашенные», — принялся возмущаться чистоплотный внутренний голос. — «А на площадке между вторым и третьим этажами на полу валялся использованный презерватив. Натуральный бардак и бедлам, а не студенческое общежитие престижного английского Университета…. Впрочем, ничего странного. В этой парадной, наверное, проживают сугубо выходцы из Восточной Европы. То бишь, разгульные и легкомысленные братья-славяне. А пожилой консьерж, и вовсе, судя по наглым глазам и таким же замашкам, является природным одесситом…».
Дверной звонок, закреплённый справа от двери с табличкой «127», запел хриплым фальцетом. Реакции не последовало. Недовольно сплюнув в сторону, Артём принялся настойчиво и безостановочно терзать белую кнопку на все лады.
Минуты через полторы за облезлой дверью раздались торопливые шлепки босых ног по паркету, и сонный бас — с откровенно-гневными нотками — рявкнул:
— Ну, кого там черти принесли? Ведь, сто раз было сказано, чтобы раньше двух часов дня не беспокоили!
— Принимай, инженер-путеец, дорогих гостей, — сытым сибирским котом промурлыкал Артём. — Должок, бродяга, числится за тобой…
— Кто это? Чем, собственно, обязан?
— Не знал? Коротка же у некоторых память. Разве можно — забывать своих благодетелей? Ай-яй-яй…. Это подполковник Белов заглянул на дружеский огонёк. Открывай, морда толстощёкая, разговор есть.
За дверью установилась мёртвая тишина.
«Размышляет, гадёныш трусливый, что делать дальше», — предположил прозорливый внутренний голос. — «Сомневается, родной. Надави-ка на него, братец, пока не поздно…».
— Не хочешь открывать? — задумчиво удивился Артём. — Ладно, докучать не буду. Не хочешь, как хочешь. Два раза — по причине природной гордости — не предлагаю…. Зайду я, пожалуй, к инспектору Джону Ватсону, да и поделюсь с ним некой важной информацией. Типа — сомалийской направленности…
Послышался звук торопливо-отпираемого замка, дверь — с тихим скрипом — приоткрылась, и в образовавшемся проёме возникла заспанная усатая физиономия.
— Не понял! — заволновался чех. — Что ещё за шутки?
— Я это, я, — небрежно приподнимая на головой парик, заверил Артём. — Только нахожусь на оперативном задании. Обыкновенная маскировка, не бери в голову…. Пивком, часом, не угостишь? Мучаюсь со вчерашнего похмелья. А жена, садистка бесстыжая, все деньги отобрала.
